Адвокат вольного города 8 (СИ) - Кулабухов Тимофей "Varvar" - Страница 41

А вообще-то они не только забавные малые, которые помогают мне с большинством проектов (заодно крупно на этом зарабатывая), но и триады.

За какую-то секунду, не более, они, резко что-то проорав, завладели оружием потерявших бдительность поляков и скрутили их, да так ловко, что ещё за десять секунд всех убрали с улицы.

Как только узнали, что начался кипиш? Подсматривали, наверное.

Я увидел развитие событий через полуоткрытую дверь, так что резко вернулся за свой стол переговоров:

— Так что Вы там говорили про угрозы и «а не то»? Не расслышал немного, да и вообще нить потерял.

— Да мы, собственно… — растеряно промямлил Хомяков.

— Вы, собственно, выкатили два аргумента. Номер один, возможность мне оставить то, что и так уже у меня, да ещё и даже часть завоеваний отдать. И вариант два — хотели, чтобы «войско польское», якобы гарантирующее безопасность переговоров, меня пленило. Есть ещё аргументы?

Они переглянулись.

— Да поймите Вы… Ну что Вы, как маленький? Да кто Вас пустит в такие серьёзные ряды?

— Я успешный и популярный адвокат, чрезвычайный и полномочный посол Южного Алы Тау, министр иностранных дел этого каганата, министр юстиции Кустового, признанный граф и Владетель, ко всему прочему ещё и второй пилот личного самолёта. Куда ещё меня не пускают? Я лицом к лицу встречался с императором. Да, разумеется, я не открывал дверь его кабинета «с ноги». Вообще никогда не верьте никому и ни про кого, если говорят, что кто-то открывает дверь императора «с ноги». Категорически, никто не открывает дверь императора с ноги, даже сам император не открывает её с ноги, он же ведь не конченный, верно?

Они суетливо и бестолково закивали.

— Конечно, я там имел вид бледный, да и вообще был срочно вызван на ковёр. И всё же после этого имею определённые полномочия, так что, как видите, всюду получил своё маленький и скромный зелёный свет и на мой возраст, между прочим, всем плевать.

— Не хотим Вам угрожать, но мы возьмём в плен Вашу семью, — Хомяков из всех сил старался, чтобы слова его звучали грозно, но ему мешал тот факт, что его с трёх сторон блокировали единороги. — Мы уже считайте, взяли, они у нас!

— Считайте, возьмём. Подведём итог, этот третий аргумент последний или у вас есть ещё что-то? Может вы хотите в мой клан? Вариант массового самоубийства? Ну, типа вы не Хомяковы, а Лемминговы? Или хотите меня женить на одной из ваших? Может предлагаете раздел земли по тридцать восьмой параллели? Впрочем, я не знаю, что это означает, так, слышал от нашего общего родственника.

— Мы ждём предложение от Вас, Аркадий Ефимович, Вы же заинтересованное лицо и под Вами зе-земля… как бы сказать… го-горит… — ранее вальяжный Хомяков под недружелюбными взглядами единорогов резко попритух.

Один из единорогов вернулся и с некоторой ехидцей коротко доложил, что все пшеки на данный момент покинули улицу, как Польша время от времени исчезает с карты Европы. Таким несколько завуалированным намёком мне дали понять, что упакованные (а потому не могущие пожаловаться на тесноту) наёмники Кнышского в данный момент перевозятся на базу.

Народ в ресторане тем не менее не расходился, может быть потому, что напряжение в воздухе постепенно пропало.

— Что там у меня горит, Вы считаете? — я постарался удивлённо приподнять бровь.

— Ну как же, — возбуждённо подалась вперёд тётка. — Мы уже обжаловали Ваше завещание липовое в Челябинский суд, подали возражения местному нотариусу Суязовой, подали на обеспечительные меры, мы собрали крестьян земли, чтобы они проголосовали за нас по древнему обычаю, подали жалобу в Совет Владетелей!

Она победно загибала пальцы и смотрела на меня с торжествующим блеском глаз.

— Решили адвоката победить на его поле? Суды здесь я выиграю в любом количестве, суд в Челябинске не будет иметь силы, потому что мы иная юрисдикция.

— И всё это время Ваши несчастные родственники будут у нас в плену! — угрожающе прошипел Хомяков.

— Берите их и пакуйте, — кивнул я майору.

— А пока пакуем, скажете веское словечко? — улыбнулся мне командир отряда.

— Веское словечко у меня есть, да. Хомяковы, это же вы хомяки, вы семейные, а филины — племя одинокое, филин про родственников забывает. Так что особой дрожи в коленях я не испытываю, тем более, что я же как сирота, единственный представитель своего рода и клана. А… Вы не слышали? Меня же Совет Владетелей и Предок выделили в отдельную семью. Так что… Да, всё на этом. Уведите. Давно мечтал сказать эту фразу.

И когда мои единороги их увели, все взоры оказались обращены на меня.

— Что будем делать с блюдами? — официант подошёл и задал практический вопрос.

— Заберите, только смотрите, эти злыдни могли и отравить. Где там моя запечатанная бутылка минералки? Что-то от всех этих дел горло пересохло.

* * *

В полдень, распределив пленников по национальному признаку, в частности китайцам придав граждан Хомяковых, а поляков забрав на новую базу, мы с командиром отряда решили выпить чая.

— А хорошая база у нас. С первой боевой операцией! — единороги забрались на базу примерно, как в замок, заперли ворота и выставили следить за обстановкой Джо и пограничника.

— Мы скоро будем нарезать друг другу позывные, — задумчиво поделился веяниями подразделения майор.

— У меня тоже будет? — поинтересовался я.

— Неее…

— Да ладно, главное, чтобы не обидное.

— Ну пока что в разработке «Феникс».

— Потому что птица? По аналогии с филином?

— Потому что в Вас стреляли несколько раз, а Вы всё ещё живы.

— Почётно, но по мне так не цепляет, а позывной должен цеплять.

— Подумаем.

— А у Вас?

— Ветер.

— Магия воздуха?

— Не моё. Из-за того, что я когда-то сбежал из-под ареста по полю… Был у меня в жизни такой эпизод.

— Круто. Хотите нашивки с позывными, попросите у китайцев, они сделают.

— Номера нашьём, позывные только для внутреннего потребления.

— Мудро. Так что там с пленными?

— Всех обыскали, оглушённым с Изнанки помощь оказали, водички налили, руки сковали. Камеры тут нет, ну… пока нет. Посадили всех в душевой, она каменная и там прочная дверь.

— Не сбегут?

— Опера за ними смотрят. Налили на пол воды и намекнули что, если попробуют сбежать или бунт поднять, то подселят в камеру к ним на пол оголённый провод. Он, дескать, много места не займёт. Кстати, не шутили, один на электрика учился. Это теперь его позывной.

— Но с поляками надо что-то решать? Я, простите, не ожидал, что мы так рано обрастём пленниками, не придумал ничего.

— Шаг за шагом. Всё постепенно. И камерами обрастём. А пока посидят в полутьме, помещение глухое, тёмное, а свет по понятным причинам боятся включать.

В кабинет постучали.

— Господин майор, разрешите доложить! — это был Джо.

— Разрешаю.

Решительно начав, Джо заметно стушевался, как дальше формулировать свою мысль, не знал.

— Там, на улице, — негромко, но серьёзным голосом проговорил китаец и показал пальцем в направлении окна. Кабинет у командира был на втором этаже, так что окно позволяло посмотреть на происходящее снаружи. А посмотреть было на что.

На улице разворачивалось два грузовика, из которых шумно высаживались под каркающие польские команды наёмники Кнышского.

— Вот, курва, — адаптировано к ситуации ругнулся майор. — Отряд, подготовиться к обороне! Шёлковый, Ключа втяни обратно.

— Шёлковый? Ключа? — поинтересовался я.

— Китай — Великий шёлковый путь. И граница, пограничник, ну типа граница на замке, ключ в кармане.

Подразделение незамедлительно перешло в режим глухой обороны, двери защёлкали замками и лязгнули засовами, бойцы двойками «автомат-дробовик» перекрыли наиболее опасные направления, майор контролировал происходящее. Чувствовалось, вчера «Единороги» время зря не теряли. А я смотрел в окошко.

Поляков становилось больше, они выстраивались и что-то между собой обсуждали.