Адвокат вольного города 8 (СИ) - Кулабухов Тимофей "Varvar" - Страница 16

Да ещё и в руках портфель! Прямо почти как анекдоте, когда недоумевающего Штирлица выдавали то ли лихо сдвинутая на затылок будёновка, то ли болтающийся на шее ППШ, то ли волочащийся за спиной парашют.

А вот узнали бы они меня без всей этой намертво въевшейся в мой адвокатский образ атрибутики? Не уверен.

Я в раздумьях открыл свой платяной шкаф.

После некоторых набегов Мин, которая слава Предку, постепенно переключила своё неуёмное внимание на Кастета, мой дом был чист, прибран и даже странным образом уютен, а моя одежда (та, которая не обреталась в пещере) была не только постирана и выглажена, но и разложена по полочкам.

Среди прочей одежды был и охотничий наряд, а также костюм степняка, который я когда-то использовал.

Я взял оттуда штаны и степняцкую национальную обувь, мягкие многослойные кожаные туфли на толстой прошитой подошве, украшенные истёртым изгибающимся узором.

Штаны степняка так же подошли, взял цыганскую рубаху, закатал рукава, накинул лёгкую кожаную куртку коричневого цвета, взял трость (ноги-руки всё ещё болели после моей последней встречи с Вьюрковским).

Так я выглядел более взрослым, уже не студентом, а скорее преподавателем.

В таком виде я вышел в город и степенно прогулялся до офиса.

Купил в платяной лавке кепку под цвет куртки, тоже коричневую, приобрёл в киоске газету и с удовольствием уселся на скамейку возле своего офиса.

Ряды ожидающих меня «просителей» значительно поредели, зато те, кто остались, поголовно вооружились складными стульями, явно настроившись на долгое и упорное пребывание. Что называется, «до талого».

Чен в офисе не появлялся, опасаясь, что за неимением Филинова, нападут на него.

Теперь две дюжины просителей хаотично расселись и вяло переговаривались между собой, кто-то даже в полголоса травил анекдоты. Постепенно приближаясь к нам, по улице шёл рыночный торговец чаем. Такого явления, даже хотя бы приблизительно такого, в своём прошлом мире я не видел.

Крепкий коммерсант пёр на спине специально изменённый для ранцевой переноски самовар, который был горяч, но спину торговца не обжигал.

Через боковой кран, удобный для него в плане доступа, он наливал в плотные картонные стаканы чай, тут же у него были в продаже баранки, которые он снимал со связок, грозди сухофруктов и пряники разных размеров в карманах фартука.

С точки зрения любого бродячего торговца, собрание разношёрстной армии, осаждающей офис Филинова, было не источником беспокойства и живым спамом, а новой клиентской базой, которую он тут же принялся деловито окучивать:

— Ну что, господа хорошие⁈ А как насчёт «по чайку»?

— Да оно ж, наверное, можно. А в какую цену чай?

— А пятнадцать копеечек за стакан, а ежели в свою тару, то и всего десять.

— У меня есть свой китайский термос! — встрепенулся один из близко сидящих просителей.

— Такой объём, голубчик, что тут, потянет уже на две порции. Двадцать копеечек с Вас!

— Лей уже, крохобор.

— Баранок желаете?

— Тоже золотые небось?

— Обижаете, вообще без наценки отдаю, — лукаво усмехнулся бородатый торговец чаем. — По десять копеек за штучку, а если прянички, то по двадцать пять, сорок и самый большой — в рупь!

На крыльцо своей часовой лавки вышел мой «сосед» дядя Яша. В его грустных глазах читалось неприкрытое недовольство этой сидячей забастовкой.

— И шо я вижу? Нэ, я таки безумно рад, шо Аркаша пробился в люди! Но по шо ви пришли к нему, шлемазлы?

— Не Ваше дело, любезный, — без тени вежливости огрызнулся здоровяк, который занимал целое раскладное кресло и перегораживал половину тротуара. — Нам платят заказчики, мы сидим. И досидим!

Остальные заголосили, кто-то тоже попросил у торговца чая, тот налил.

Я поднял руку

— И Вам чая?

— Да, — односложно ответил я, всё-таки памятуя, что внешне являюсь человеком, который в русском традиционно не силён.

— Гостям из Африки скидка, чай по десять! — в моей руке оказался картонный стаканчик ароматного, хотя и крайне дешевого чая, индийского (из разряда — помол настолько грубый, что рубят вместе с ящиками), смешанного с Иван-чаем для густоты.

— Ви-таки с собой ещё и негра притащили, шлемазлы⁈

— Да что Вам не нравится, голубчик⁈ — визгливо возмутилась какая-то дама неопределённого возраста.

— Ой, а шо это мене тут может-таки нравицца? Вы туточки сидите с лицами, как будто бы солидные клиенты, но никто ко мне даже не зашёл. Я имею вам сказать, шо человек, у которого нет в наличии часов — это форменный капцан. И настоящих клиентов ви, как стая обезьян, это к вам не относится, — повернулся ко мне дядя Яша, — распугиваете. Ви прям как голуби и мне хочется на вас кышнуть.

— Не выйдет, — самодовольно возразил здоровяк. — Улица общая.

Кто-то из «сидячей группировки» тем временем в полголоса спросил у торговца, нет ли у него в продаже чего-то покрепче чая?

— Кофе? — фальшиво-приветливо расплылся в улыбке торговец. — Да шучу, есть конечно.

Он осторожно извлёк из специального продолговатого кармана маленькую, граммов на двести, бутылку коньяка «половина звезды» и продал её страждущему за шесть рублей.

И хотя он постарался проделать это сравнительно скрытно, от зоркого взгляда дяди Яши это не укрылось.

— От жешь, шо делаецца, люди добрые! Вы сидите тут как хулиганы на корточках, распугиваете клиентов, а теперь будете ещё и распивать горячительное. А что дальше? Устроите пьяный дебош с потасовкой и битьём окон. За шо мене всё это?

— Дядя, ты не шуми, — уже совсем недружелюбно оскалился здоровяк, — а то мы негра подговорим, он тебе входную дверь обсикает.

— Что? Я⁈ Ты не очумел, лось сохатый? — от неожиданности выйдя из образа, искренне возмутился я.

— Таааак, граждане тунеядцы, — улицу огласил насмешливый и весьма самоуверенный голос. — Попрошу не расходиться и подготовить документы для проверки.

Мы все обернулись. Ну, так и есть, к нам подобрался полицейский патруль, усиленный двумя казаками.

И ведь дядя Яша их явно ещё издалека увидел, в отличие от остальных.

— Ну, теперь-то вас разгонят, — я встал с лавки.

— А ты кудой намылился, голубь… черно…кхх…рылый? Пачпорт давай или что там у тебя?

Я сделал лицо попроще и порадовался, что у меня паспорт действительно есть, что называется, краска буквально только что высохла.

Патрульный со скучающим видом взял мой документ и вытянул губы в трубочку. Согласно паспорту, я был подданым Эфиопии и паспорт имел записи на английском и русском, был рассчитан на тех, кто настоящий паспорт (не факт, что такие бывают в природе) этой далёкой страны в руках не держал.

Патрульный ни слова не говоря сунул мой паспорт в карман.

— Значит, этот и этот водку распивали, точнее коньяк, — резюмировал старший патруля. — Этот чёрный собрался обсикать дверь торговцу, у тех четверых документов нет, а вот тот мне просто не нравится.

— Эй, я ничего не собирался! — возмутился было я, но быстро узнал, что подобные нерегламентированные выкрики полицией Кустового не приветствуются, потому что получил удар в печень и от боли согнулся пополам.

— Ещё кто-то сделает поспорить с представителями власти? — беззлобно спросил полицейский у окружающих, пока я хватал воздух ртом. — Нету таких?

Толпа безмолвствовала.

— Значится, объясняю. Жильцам дома, глубоко всеми уважаемым, между прочим, людям, некоторые из которых приходятся тёщами нашему начальнику участка, оченно не ндравятся ваши посиделки тут. Поэтому те из вас, кто не задержан, — он ткнул мне под нос увесистой дубинкой и сделал жест, чтобы я принял вертикальное положение, — сейчас шустро собирают своё барахло и аллюром уматывают. Понятно или есть какие-то вопросы дурацкие? А то я страсть как люблю отвечать на дурацкие вопросы! У меня и арх…ху…мент весомый имеется! –начальник патруля качнул своей дубинкой. — Ну ладно, может в следующий раз…

Меня парой пинков загнали в нечто подобное колонне арестантов и полицейские повели нас, даже не надевая наручники — в участок.