Мир Имени Меня. Оникс (СИ) - Лекс Эл - Страница 38

Но проснулись посреди ночи от жуткого грохота и скрежета металла!

Глава 20

Меня резко сдернуло с кровати, и только чудом я не упал — успел схватиться за стойку. А вот Дима удержаться не смог и с криком упал на пол с верхней койки, его вопль, полный паники, метался в темноте каюты.

Дирижабль сильно трясло, это прекрасно ощущалось через металлические стойки кровати, которые были прикреплены к полу и стенам. В темноте каюты ничего не было видно, и это только добавляло хаоса, паники и неразберихи.

— Диман, ты жив? — спросил я в темноту. В ответ услышал ругательства, которыми он будто пытался подавить боль и страх.

Ну, раз ругается, значит, жив.

— Рука… Чтоб меня!.. — прошипел Дима, сделав паузу в ругательствах. — Кажется, сломал! Что они творят?!

— Ада! — я осторожно встал с кровати, подсвечивая себе экраном телефона, чтобы не наступить на Диму. — Ты —то в порядке?

— Нормально! — ответила она, но в ее голосе слышалась тревога. — Что происходит, никто не знает?

— Мы попали в блендер, вот что происходит! — снова ругнулся Дима, его голос звучал так, будто он был на грани срыва. — А-а-а, моя рука!.. Чтоб меня!..

Я на ощупь, ориентируясь на слабый свет телефона, добрался до выключателя у двери и включил свет. Он загорелся, но как-то тускло, будто в сети не хватало энергии.

Дима уже не лежал, а сидел, держась за руку и тяжело дыша. На лбу у него блестела испарина, глаза были закрыты, и было видно, что ему очень больно. Ада, выглядывающая из-за занавески, увидела это и переполошилась:

— Дима! — Она выбежала к нему, даже не смущаясь, что на ней только полупрозрачная ночнушка, которая колыхалась при каждом ее движении. Подскочила к Диме и помогла ему встать, но он снова зашипел от боли:

— С-с-сам!..

Поднявшись, он открыл глаза и увидел Аду. В этот момент, казалось, вся боль исчезла из его головы, он даже перестал шипеть и уставился на девушку широко распахнутыми глазами.

— Ты… — начал он, но дирижабль снова тряхнуло, и он снова упал на пол, а Ада приземлилась на него. Дима не сдержался и закричал от боли, когда снова ударился сломанной рукой. А я только порадовался, что дверцы багажной полки не сломались под весом чемоданов. Иначе все эти полтонны сейчас рухнули бы прямо на ребят.

— Прости!.. — вскрикнула Ада, пытаясь встать с Димы, ее голос звучал полон паники и жалости. — Прости, прости!

— Н-ничего… — сквозь зубы ответил он, не отрывая взгляда от груди девушки, которая просвечивала сквозь ткань. — Все… нормально…

Да, вроде взрослые, а на кого-то вид женской груди все еще действует похлеще любого гипноза.

— Так! — я обратил внимание на себя. — Лучше не вставайте, оставайтесь на полу, а то опять упадете!

— А ты? — Ада посмотрела на меня, в ее глазах читалась тревога.

— А я пойду выясню, что тут происходит! — зло ответил я, открывая дверь.

Держась одной рукой за стену, чтобы не упасть, я вышел в коридор. Лампы горели так же тускло, как и в каюте, и единственным источником яркого света были молнии, сверкающие за окнами. Они выхватывали из темноты испуганные лица студентов, выглядывающих из кают. Никто не понимал, что происходит, и с каждой новой вспышкой они вздрагивали, кто-то даже вскрикнул, словно молния могла их поразить.

Странно… Никогда не видел, чтобы молнии били без грома… О, а вот и гром! Грохнуло так, будто все это время он где-то накапливался и сейчас решил вывалиться весь сразу!

Хотя, честно говоря, на гром это не очень похоже. Скорее на… выстрел какой-то пушки, что ли?

— Что происходит?! — спросила симпатичная девчонка из соседней каюты, такая рыжая, что светилась даже в полумраке. Ее голос звучал полон страха, и я понимал, что она не одна такая.

Но не успел я ей ответить, как динамики в каютах щелкнули, и раздался голос капитана, которого едва можно было разобрать из-за треска помех.

— Уважаемые пассажиры, просим вас сохранять спокойствие! — я кое-как понял, что он пытался сказать. — Экипаж делает все возможное, чтобы нормализовать ситуацию! Вскоре все наладится, просим сохранять спокойствие!

Последние слова снова потонули в море помех. Но по дрожащему голосу капитана было понятно, что на самом деле все вовсе не так радужно, как он только что расписал, и «скоро» все это не наладится.

Возможно, вообще не наладится.

В коридоре не было видно членов экипажа, поэтому, продолжая держаться за стену, я направился к носовой части. Люди, которые точно знали, что происходит, были там. Только там я мог узнать правду.

Дирижабль снова тряхнуло, и из одной каюты послышался грохот падающих чемоданов — кто-то явно не закрыл дверцу багажной полки. Я присел, чтобы сохранить равновесие, и продолжил двигаться к рубке управления. Там, конечно, была дверь с электронным замком, но сейчас это могло сыграть мне на руку. Если напряжение в системе такое низкое, что едва горят лампочки, то замок, может, вообще не работает.

Но все оказалось даже проще, чем я думал. Когда я наконец добрался до рубки, камень в моей груди слегка нагрелся, словно предупреждая о чем-то, и я по какому-то наитию остановился. Остановился точно на том месте, где вчера стоял встречающий нас на борту усач.

В следующее мгновение из параллельного коридора выбежал один из членов экипажа в синем комбинезоне. Не заметив меня в полумраке, он подскочил к двери и дернул ее на себя. Выругался, когда она не открылась, прижал палец к датчику (замок все-таки работал), снова дернул дверь и исчез за ней. Он даже не проверил, нет ли кого-то за спиной, как сделал бы в спокойной обстановке. Ему явно было не до этого.

Вот тебе и «все под контролем». Что и требовало доказать… С одной стороны, понятно, что экипаж не может допустить паники на борту… С другой стороны, это такие избитые и затасканные формулировки, что в них, кажется, только маленький ребенок может поверить. Хотя, с третьей стороны, паники действительно не было. Возможно, будущие маги верят в слова взрослых. Возможно, они хотят в это верить и просто закрывают глаза на происходящее. Ведь не в их силах сейчас что-то исправить.

Я закрывать глаза не собирался. Поэтому, пока дверь не закрылась, я подбежал к ней и проскользнул внутрь, даже не задев створку и не помешав ей закрыться.

Я оказался в небольшом темном коридоре, окруженный какими-то устройствами. Некоторые из них вертелись, некоторые пыхтели, но все располагались в полумраке, и из-за этого было трудно рассмотреть, что именно они делают. Но меня это и не интересовало. Меня больше волновало то, что происходило впереди, в большом помещении, занимающем всю носовую часть дирижабля.

Здесь были такие же панорамные окна, как и в задней части, и в них было отлично видно… Или, вернее, не видно — дождь заливал их так сильно, что ничего не разглядеть. Дворников на дирижабле, конечно, не было, предполагалось, что их заменит сила гравитации, но сейчас даже она не справлялась, настолько сильными потоками заливало стекла. Казалось, что весь Тихий океан подняли в небо и обрушили на нас одним махом.

Посреди рубки управления стоял капитан — не узнать его было невозможно даже со спины. Белые брюки, белый китель и белая же фуражка — ну кто еще это может быть? Да еще если он держит в руках огромное деревянное резное рулевое колесо, живо напоминающее штурвал какого-то древнего галлеона.

Кроме штурвала, в рубке было много и вполне современной техники — какие-то огромные пульты с дисплеями, косы проводов, вьющиеся по потолку, и главное украшение этого места — огромная полупрозрачная голограмма прямо перед капитаном. Она изображала глобус планеты, на котором яркой точкой пометили «би-би». А вокруг него, на добрый десяток километров во все стороны, если я правильно посчитал масштаб, раскинулось темно-красное пятно, словно кровью нарисованное.

— Такого просто не может быть! — нервно произнес капитан, продолжая разговор, начало которого я не слышал. Его голос дрожал, и в нем слышалась паника.