Мир Имени Меня. Оникс (СИ) - Лекс Эл - Страница 21

Я начал было вылезать из машины, но остановился и посмотрел в салонное зеркало заднего вида. Серый прижал пистолет к моей голове, другой рукой держал меня за плечо. Он явно намеревался вылезти вместе со мной и использовать меня как щит, чтобы поторговаться за свою жизнь — вот в чем была его задумка!

Вот только я не люблю, когда в меня тычут стволами. Когда перестреливаешься с противником на дистанции, это еще нормально, но вот когда дульный срез пытаются пихнуть тебе прямо в душу — вот это прямо бесит.

А когда меня что-то бесит — я бешусь.

Я спросил, не оборачиваясь:

— Ты это сейчас серьезно?

— Не сомневайся, — ответил серый серьезным тоном, в котором, тем не менее, проскользнула нотка нервоза. — Спущу курок без раздумий.

И, явно желая доказать свои слова, он потянулся большим пальцем к курку пистолета, чтобы взвести его, чтобы тот красноречиво щелкнул над моим ухом.

Долю секунды он практически не держал пистолет. Да еще и сам дополнительно блокировал спусковой механизм от срабатывания собственным же пальцем.

Мне этой доли хватило.

Я резко дернул голову в сторону, развернулся и оттолкнул оружие локтем, прижимая к сиденью. Раздался выстрел, в ухе зазвенело, но я не отвлекался. Я схватился за ствол пистолета и немного сдвинул затвор, блокируя спусковой механизм. Я нанес два быстрых удара по голове синего пиджака, который все еще пытался рефлекторно нажать на спусковой крючок, все не понимая, что оружие уже не сработает.

Удары в стесненном пространстве не были сильными, их хватило только лишь чтобы слегка ошеломить врага. Он быстро пришел в себя и потянул оружие к себе, пытаясь отобрать его. Он был намного тяжелее меня, и бороться с ним было бессмысленно. Вместо этого я снова ударил его по голове, а потом схватился за ствол пистолета обеими руками и потянул его вверх, пытаясь вывернуть оружие из его рук.

Синий пиджак тихо зарычал, когда я начал выкручивать его пальцы, но он не отпустил пистолет. Вместо этого он наклонился вперед, чтобы уменьшить нагрузку на свои пальцы. А я в ответ на это уперся ногами в переднее пассажирское сиденье и, продолжая удерживать пистолет, разогнул колени и резко выкинул себя из машины!

Раздался громкий хруст ломающихся пальцев, и я вылетел из салона спиной вперед. Приземлившись на спину на асфальт, я перекатился, чтобы смягчить удар, и встал на колено, держа пистолет в опущенной руке.

Снаружи мир встретил меня теплым летним воздухом и звуками улицы, которые резко контрастировали с молчаливой возней внутри автомобиля. Синий пиджак остался в машине, тяжело дыша и сверля меня ненавидящим взглядом из-под съехавших очков. Два пальца на его правой руке выглядели неестественно, изломанные и вывернутые в неправильных положениях. Он бросил короткий взгляд на одного мертвого подельника, потом на другого, словно успел забыть за это время, что они вообще есть. А потом снова вонзил ненавидящий взгляд в меня.

— Кто такой Кантор? — снова спросил я, тоже глядя врагу в глаза. — Что ему нужно от меня?

Синий пиджак молчал, его лицо оставалось каменным, но в глазах читалась ненависть, словно он был готов разорвать меня на части. Я быстро оглянулся по сторонам, чтобы убедиться, что никто из присутствующих, кроме него, не проявляет ко мне агрессии, и снова повернулся к синему:

— Кто такой Кантор?

— Пошел ты! — закричал синий, вытягивая руки вперед и пытаясь вылезти из машины.

Его голос звучал так, будто он был готов броситься на меня, несмотря на то, что его оружие было уже у меня.

Как я и говорил. Я просто позволил им его поносить за меня…

Я вскинул руку с пистолетом, но не успел даже прицелиться, как его голова разлетелась в облаке крови. Совсем как у первых двух. Тело упало, заливая асфальт, и чуть было не запачкало кровью и меня тоже — я едва успел отскочить…

Черт возьми! Зачем их убивать? Я мог бы получить ответы, но нет, нужно всех убить!

Я повернулся к магам, чтобы высказать им все, что думаю о их спешке и вмешательстве в чужие дела.

Но прежде чем я успел что-то сказать, в меня врезалась комета. Белая, пахнущая корицей, комета с золотистыми глазами. Она обняла меня, как коала, и прижалась.

— Ты в порядке?! — спросила Ада, отстраняясь секунду спустя и глядя на меня с тревогой в глазах. — Ты не ранен?!

Секунду назад лучащиеся мягким золотистым светом, сейчас ее глаза снова стали обычными — темно-карими, почти черными.

— Нормально, — ответил я, удивляясь, как севшим у меня голосом. — Ты… Что ты здесь делаешь?

— Ребята у входа увидели, как эти шкафы упаковывают тебя в машину, и рассказали мне… Они видели нас вместе и поэтому решили передать мне эту информацию. Я позвонила папе и описала машину, ну то есть пересказала все то, что мне сказали они. И мы сразу же бросились в погоню.

— Что? Папе? Ты привлекла к этому свою семью?!

— Конечно! А что мне еще делать?

— Как насчет «ничего»?!

— Как это «ничего»? Моего друга похитили, а я должна просто сидеть и ничего не делать?! Ты за кого меня держишь?!

«Друг»? Это было неожиданно. В прошлой жизни у меня не было настоящих друзей — я не успевал завести их, потому что все время был в переездах и делах. Мне было интереснее учиться и развиваться, а друзья в этом не очень помогали. Когда ты постоянно переезжаешь с одной точки земного шара в другую, друзья просто не успевают появиться. Максимум — пара знакомых, с которыми ты общаешься чуть дольше, чем с другими, и которых можно с натяжкой назвать «приятелями». Но даже они исчезают, как только ты достигаешь своих целей и уезжаешь в поисках новых. Ты уезжаешь, а они — остаются.

А тут — один раз встретились, и уже друзья. Интересно, это нормально в этом мире или Ада просто… такая?

Конечно же, не стоит ругать ее за то, что она испортила мне все планы выяснить, куда и к кому меня везут. У нее и так после моих вопросов вся радость с лица пропала, и на ее месте появилось недоверие и обида.

— Ладно, — улыбнулся я, незаметно от девушки пряча пистолет сзади за пояс штанов. — Спасибо… Наверное.

— Вот другое дело! — просияла Ада, и в ее глазах снова зажглись искорки радости и доброты. — Всегда пожалуйста, наверное!

— Прошу прощения за мою дочь, она еще не вполне умеет выстраивать повествовательные линии, — раздался приятный мужской голос сбоку. — Поэтому не всегда понятно, что именно она хочет рассказать. Позвольте представиться — Райко Идзуми, отец этой замечательной девушки.

Я посмотрел на Райко и несколько секунд его разглядывал. Потом перевел взгляд на Лину, затем снова на Райко и на всякий случай уточнил:

— Это не шутка?

Мужчина, который представился отцом Лины, был… как бы это сказать… совсем не похож на нее. Он был азиатом, что логично, учитывая его фамилию, и выглядел так молодо и стильно, что больше походил на ее старшего брата, чем на отца. Одет в модный белый плащ и блестящие белые ботинки, он больше подходил для выступления на сцене в составе какой-нибудь кей-поп группы, чем для узкого городского переулка, в окружении мертвых тел и лужи крови. У него были аккуратно уложенные волосы, открывающие высокий лоб и тонкий шрам, который начинался от правой брови и терялся в волосах. И, конечно, волосы были того же цвета, что и у Ады — платиново-белые.

Еще глаза у них были одинаковые — у обоих темно-карие, почти черные, правда я уже узнал, что глаза Ады могут становиться восхитительно-золотистыми. А вообще, кроме цвета волос и глаз, ничего не говорило о том, что они родственники. Лина выглядела как европеоид, и я бы не смог найти в ней ничего азиатского, даже если бы очень старался. Настолько непохожих друг на друга отца и дочь еще надо поискать.

— Понимаю, мы не очень похожи, — продолжил Райко, правильно истолковав мое недоуменное молчание. — Ада больше пошла в мать, чем в меня, по крайней мере, в плане внешности. И, конечно, в выборе достойных мужчин.

— Папа! — протянула Ада, моментально насупившись, но в ее голосе слышалась и доля смущения.