Читатель (СИ) - Мамбурин Харитон Байконурович - Страница 34

Но даже этого было бы мало.

Акира был чудовищем. Расчетливым, хладнокровным, ужасающе эффективным и совершенно беспощадным. Он дружил с Рио потому, что нужно было как-то вписываться в человеческое общество, притворяться одним из обычных людей. За маской нелюдимого гения, отпугивающего окружающих грубостью, была личность, хладнокровно просчитывающая риски и перспективы, способная в любой момент на змеиный бросок, который прикончит того, кто зарвался, потеряв осторожность. Любого. Даже его, Рио.

Именно так и подох один совсем небольшой песик, убежавший от своей хозяйки и решивший исподтишка куснуть сидящего в песочнице Рио, разговаривающего с Акирой. Тогда Коджима даже не понял, откуда перед ним взялось дрожащее в агонии тело собачки со свернутой шеей, которое через полторы секунды оказалось под слоем песка. Он даже не понял, что его хотели укусить.

Да он тогда ничего не понял. Кроме того, что Акира тоже псих, ничем не отличающийся от него, Рио.

Только более жуткий.

Когда Акира оказывается в сложном положении, он начинает рассматривать виновника этого положения как элемент, который необходимо удалить. А так, как у него, Акиры Кирью, не так много времени на подобное, удаление происходит в самые короткие сроки. Хлоп, и тело их одноклассницы найдут в кустах со свернутой шеей. Никаких отпечатков пальцев, никаких свидетелей, ничего. Просто кто-то отреагировал на проблему, которая сама начала отчаянно нарываться на этот перелом шеи.

Да, спасать жизни приятно. Рио молодец. Возможно, раз такая оказия, то он сегодня распечатает из полиэтилена журнал? Тот самый, с Мирико-чан и её верными помощницами. Ах этот запах свежего постера на стене…

Мечтательно улыбнувшись, очень красивый блондин ускорил шаг. Где-то, в паре сотен метров за его спиной, стояла девушка с начесанной на глаза челкой, и методично бодала столб под испуганными взглядами парочки мамаш, выгуливающих своих деток в колясках.

Новая штанга, допускающая больше весов, чем моя старая, была слегка непривычной, но я над этим работал, безостановочно поднимая и опуская её в позиции лежа от груди. Это, при всех затратах энергии, довольно тихое занятие и позволило мне определить тот опасный момент, когда шум, царящий в нашем доме фоном, сменился тишиной.

Тревожное явление. Если четыре гиперактивных молодых японца прекращают шуметь, то это, обычно, значит лишь одно — заговор. Надо ли говорить против кого?

В обычной ситуации я бы даже не поморщился. Родители проваливаются на раз, младшие не умеют в такт, но вот объединившись, да еще с критикой от хорошо соображающего Такао, пару лет назад пристрастившегося к шахматам, они уже могут выработать неприятную стратегию, которая вполне может вынудить меня серьезно напрячься.

Только вот никто не отменял контрудары.

Как был, в одних шортах, лишь захватив ключи, я открыл окно. Спрыгнуть со второго этажа при хорошем глазомере и нормальной физической подготовке ничего не стоит, весь вопрос в том, как правильно амортизировать и умение для этого использовать руки наравне с ногами. Тихо открыть регулярно смазываемый дверной замок? Вообще ничего не стоит. Куда сложнее подкрасться к залу, где идёт совещание, так, чтобы Эна, старательно вслушивающаяся и всматривающаяся на второй этаж, меня не заметила. А это сложно, потому что от меня сейчас неслабо разит потом…

Однако, получилось. Младшая сестра слишком сильно отдалась двум параллельным занятиям, пытаясь одновременно слушать текущий разговор, принимать деятельное участие в нем, а заодно стоять на стреме, так что почти двухметровый брат в спортивных шортах, нависающий над ней на расстояние где-то в метр, был успешно проигнорирован.

Дальше был бы затык, но к счастью, вовремя вмешался План. Его не было у меня, но он был у заговорщиков, причем даже на бумаге и по пунктам. Высматривающая опасность девочка очень горела принять более активное участие в идущем обсуждении, постепенно распаляясь тем больше, чем её игнорировали. Из-за этого Эна уже устроила в проходе сквозняк, мечась туда-сюда, а её волосы то и дело цепляли меня по животу. В один из таких страстных рывков я просочился внутрь, с удовольствием увидев три склоненные над бумагой головы.

Итак, о чем же речь?

Дано. Родители скоро уезжают на три недели, отца зовёт труба. Матери, в принципе, никуда ехать не нужно, как и всегда, но она тоже едет, потому что они вместе всегда. Как и всегда. Значит, дети остаются одни и это нормально, но дети, внезапно, хотят погулять в город как нормальные молодые японцы. Полазить по магазинам, купить одежду, посидеть в кафе. Мама, имеющая свободное время, хочет тоже.

Значит, нужен сопровождающий. Здесь имеется большая проблема, но заключена она отнюдь не в том, что Акиру нужно как-то сильно прям уговаривать погулять с семьей, а в том, что это мероприятие можно организовать только в субботу, а суббота — это отнюдь не воскресенье, когда вся семья может отсыпаться и вообще валять дурака. Следовательно, меня нужно не просто уговорить потратить целый день на поездку в город, но еще как-то убедить в том, что нужно пропустить субботнюю утреннюю разминку. А это уже… сложно. Мягко говоря. Все хором верили, что разминка им сломает всё удовольствие от вылазки.

Мать предлагала давить на жалость. Её вера в то, что я хотя бы один раз под это прогнусь, была незыблема и безнадежна. После её предложения (как я успел услышать, стоя за спиной у сестры) маму лишили совещательного голоса, оставив сочувствующий. Отец предлагал более рациональное, но крайне рискованное решение — составить план и саботировать разминку. К примеру — принеся в жертву ту же маму, которая вполне отдохнет, сидя дома, пока дети учатся в школе. Брат, как голос разума, возражал, упирая на то, что раз они стали питаться этой ну очень здоровой пищей, которая стоит много денег, то нагрузки Акира точно поднимет, а значит, нужно искать менее рискованные пути. Например, попробовать банальный подкуп, благо что это точно работает.

Просто они не пробовали этот метод в разрезе утренних тренировок. Все гениальное просто, да?

Сестра подкупу была не рада, и горячилась, пытаясь убедить остальных в том, что отпроситься можно и в долг, всё-таки, она торчит мне три полировки канделябра, Такао вообще пять, плюс четыре похода в магазины по женским капризам, так что кредитная история вроде есть, почему бы не увеличить? Родители были резко против дальнейшего детского рабства, но мозговой штурм спотыкался на все четыре ноги, поэтому решили применить все способы до единого, и, когда я просочился в комнату, встав за спиной азартно записывающего отца, они уже составляли порядок действий, в которых будут применены мольбы, шантаж, тактический обман, подкуп, и, наконец, кредитование.

— А просто попросить перенести тренировку с субботы на воскресенье не судьба? — поинтересовался я, сложив руки на груди, и смотря прямо в глаза остолбеневшей Эне, стоящей у двери с раскрытым ртом и пялящейся на меня.

— Гениально… — пробубнил отец, — Кира, ты как всегда… К… Кира? Ки…⁇!!

Мать всхлипнула, хватаясь за Такао, а тот издал ртом какой-то уж совсем неприличный звук.

— К-как… как ты…?

— Я ниндзя, — произнес я с абсолютно серьезным лицом.

Ну а что? Кто сказал, что у меня не должно быть чувства юмора?

Картина «потрясение семейства Кирью» было последним ярким событием этой недели. Вплоть до субботы всё шло максимально скучно, так, как я всегда и мечтал. Учеба, тренировки на выносливость и силу, снова учеба, составление новых баз знаний, которые я сначала выучу, а потом впишу кодировкой в свою книжечку. В школе были тишь и гладь. Шираиши и Хиракава перестали ко мне приставать, а девушки в клубе расслабились окончательно, поняв, что я не собираюсь причинять им какой-либо вред. Враждебно-опасливые взгляды остального класса (и почти половины школы) меня ни грамма не смущали.

Единственным относительно интересным эпизодом стало несколько «воскресших» хакерских центров в Европе и Америке, что криком кричало о том, что там до этого трудились отнюдь не «вольные каменщики», и трудились они на типовом оборудовании, которое оказалось легко восстановить. Эту информацию воспылавший праведным негодованием Дайсуке, бывший настоящим идейным хакером от народа (его собственное выражение), собирался слить в Сеть крайне аккуратным образом — с помощью закладки, сброшенной из интернет-кафе. Ангелом возмездия противным правительственным агентам, маскирующимся под приличных граждан, стал, разумеется, я.