Пробить камень - Незнанский Фридрих Евсеевич - Страница 25

• Предыдущая
• 25/46
• Следующая

Окошко в двери открылось, и металлический голос сказал:

– Щеткин, на выход!

Подполковник немедленно закричал:

– Я требую реакции на свое вчерашнее письмо президенту!

В помещении для допросов следственного изолятора «Лефортово» сидел помощник заместителя генерального прокурора Колокатов и с озабоченным лицом изучал бумаги. На самом деле он решал кроссворд, в котором все слова начинались на букву «а». Настоятель католического монастыря, пять букв? Аббат. Состояние полного безразличия, шесть букв.

Хм, хм... Апатия, что ли? Точно. Тэк-с! Свидетельство невиновности человека, подозреваемого в преступлении, пять букв? Дайте-ка подумать... Ну конечно. Алиби.

Раздался стук в дверь.

– Заводите! – крикнул Колокатов, убирая крос

сворд и погружаясь в деловые бумаги.

Дверь открылась, и двое конвойных ввели Щет-кина.

– Снимите наручники, – буркнул Колокатов,

по-прежнему не поднимая глаз.

Конвойные сняли наручники и вышли. Щеткин переминался с ноги на ногу.

Колокатов наконец поднял голову и посмотрел в глаза Щеткину. Тот спокойно выдержал этот взгляд. Настолько спокойно, что Колокатову стало немного не по себе.

– Садись, – сказал он приветливо. Вышел из– за стола и подал Щеткину руку.

Щеткин ответил усталым, но ровным голосом:

– Здорово. Дима, может, объяснишь, что происходит?

Колокатов нахмурился:

– Я сам не знаю, что и думать...

Щеткин сел. Колокатов вернулся к столу, взял фотографии и показал их Щеткину. На снимках Щеткин передает деньги какому-то мужчине.

– Что это? – удивился Щеткин.

– А ты разве не видишь? Разве ты себя не узнаешь?

Вот тут уже Щеткин с собой не справился, у него дернулась щека.

– Я себя узнаю. Но ничего не понимаю, – пробормотал он. – Не знаю, что и думать...

Колокатов взял со стола сигареты, протянул Щеткину. Щелкнул зажигалкой, подождал, пока Щеткин затянется. Спросил участливо:

– Кто это, Петя? Ты его знаешь?

Щеткин помотал головой:

– Откуда эта фотография? За мной следили? Давно?

Колокатов ответил подчеркнуто серьезным голосом, призванным убедить подследственного, что дела его крайне нехороши:

– Не за тобой. За ним. – Для убедительности он потыкал пальцем в мужчину на фотографии. – Его пасли четыре месяца по поводу торговли оружием. И задержали на днях по подозрению в продаже террористам взрывчатки. Да, собственно, какое там подозрение?! С поличным взяли. Между прочим, скорей всего, пришьют к делу по теракту в детском доме, ну, тому, знаешь, где Турецкого ранило. А тут ты ему деньги даешь.

Щеткин все же потерял контроль над собой, вскочил со стула:

– Но это же липа, Дима! Меня подставили! Разве ты сам не понимаешь?!

– Сядь. Успокойся. Хочешь воды? Нет так нет. Ну сам подумай, сколько раз за свою карьеру ты слышал вот такие же слова?

– Что ты имеешь в виду?

Колокатов вздохнул:

– Да я не знаю... Черт. Я хочу верить тебе, Петя.

Лучше сам объясни, бога ради, что это значит? Не может быть, чтобы ты этого типа не помнил, поднатужься.

Щеткин скривился:

– Да помню я, конечно. Просто так глупо все выглядит, что поверить невозможно...

– Я знаю то, что я знаю, – сказал Колокатов. – Ты сыщик до мозга костей. И дипломатией никогда не страдал. Пер напролом, как танк. Сколько я тебя помню, это вечно осложняло тебе жизнь. Может, и сейчас что-то подобное случилось? Я искренне хочу понять, во что ты встрял. Говори, сэр Генри.

На этот раз Щеткин вздохнул. Ведь, по большому счету, Колокатов был прав.

Ровесник и однокашник Колокатова (да, кстати, и Турецкого), в Московский уголовный розыск Щеткин был переведен сравнительно недавно как лучший сыщик Коломенской уголовки, не заваливший за все годы ни одного расследования. Работал он и опером, и дознавателем, и даже начальником угро стал в конце концов. По логике вещей он должен был бы сделать карьеру, и уже давно, но помимо множества профессиональных достоинств, у Петра Щеткина имелся существенный недостаток, вроде бы и не имевший прямого отношения к профессии сыщика: он действительно не был дипломатом. И его правда-матка, скорее всего, и была причиной того, что он до сих пор носил майорские погоны. Правда, бывал он и подполковником, но совсем недолго: прокололся. Брал уголовную группу, и брал грамотно – раскрутил ее на всю катушку, да только в ней, на беду Щеткина, оказался сынок местного мэра.

А прозвище сэр Генри Щеткин получил, между прочим, еще в студенческие времена, с подачи Турецкого, как раз по причине пресловутой своей прямолинейности. И еще боязни собак. Словом, Конан Дойль!

– Говори же, я слушаю, – подбодрил Колокатов. – Глядишь, разберемся во всем.

Это самое «сэр Генри» Щеткина немного приободрило: такое обращение напомнило ему, что сейчас он имеет дело со старым приятелем.

– Пару дней назад этот мужик подошел ко мне и попросил разменять деньги. С тысячной бумажки на пятисотки. Сказал, что сигарет купить не может, нигде не разменивают. Я разменял. И все, клянусь тебе!

Колокатов сокрушенно смотрел на Щеткина.

– Вот ты сейчас смотришь и не веришь мне, да? – не выдержал Щеткин. – Я понимаю, что это звучит смешно, но это – правда!

Колокатов молчал.

Щеткин немного подумал и спросил:

– А кто его пас?

– Я не могу давать такую информацию подследственному... но... Ладно. Это был капитан Цветков.

– Понятно. Он псих, Дима. Он избил меня при задержании. Просто так, ни за что.

Колокатов кивнул в сторону бумаг на столе:

– А там написано, что ты оказывал сопротивление.

Щеткин сказал, горько усмехнувшись:

– И ты веришь?!

– Цветков – капитан милиции, исполнял свои служебные обязанности. Зачем бы ему понадобилось сочинять? Кроме того, еще раз повторяю, я хорошо представляю твою реакцию.

– Ничего ты не представляешь! Я не знаю, зачем ему это понадобилось, но он подставил меня! Я его не трогал, клянусь! Да я так оторопел, что вообще не шелохнулся! И насчет размена денег какому-то прохожему?... Слушай, не бывает таких совпадений! Я случайно меняю деньги преступнику, за которым наблюдают мои коллеги?! Бред! Невозможно!

– Это точно, – рассеянно сказал Колокатов. – Бред какой-то...

– Да они же меня нарочно с ним столкнули! Неужели ты сам не понимаешь?

Колокатов сказал, будто очнулся:

– Кто они?

– Цветков, видимо. Он же брал и меня, и этого мужика. Это ли не странное совпадение?! Или... – Щеткин безуспешно пытался поймать взгляд Коло-катова. – У тебя еще есть кто-то на примете?

Колокатов пожал плечами, всем своим видом показывая, что и так во многом идет Щеткину навстречу, но не стоит злоупотреблять.

Однако Щеткин настаивал:

– Проверь этого Цветкова! Ты его хорошо знаешь?

– Не особо.

– Черт! Да проверь же его!

– Какие для этого основания?

– Здесь что-то нечисто!

– Ну, хорошо, допустим, я проверю...

– Допустим или проверишь?

– Проверю, не волнуйся.

Щеткин не знал, что и думать.

– Дима, ты веришь мне?

– Да... – Колокатов вспомнил недавний кроссворд. – Но алиби, Петя?! Алиби где?

Щеткин повторил с нажимом:

– Веришь или нет?

Колокатов наконец встретился с ним взглядом и твердо сказал:

– Конечно, я тебе верю. Вполне вероятно, что ты прав.

• Предыдущая
• 25/46
• Следующая