Выбери любимый жанр

Пробить камень - Незнанский Фридрих Евсеевич - Страница 12

Изменить размер шрифта:

– Капитан Цветков, Министерство внутренних дел, – сказал мужчина. И почему-то непоследовательно перешел на «вы». – Это вы невежливо сказали, гражданин Щеткин, очень невежливо. Зря. – Он встал, вынул из внутреннего кармана «корочку» и... локтем этой же руки резко ударил Щеткина в подбородок.

Щеткин согнулся от боли.

Цветков улыбался все шире, определенно у него было хорошее настроение. Он помахал корочкой перед искривившимся лицом Щеткина:

– Смотри-ка, ты умудрился оказать сопротивление работнику милиции... – Цветков крикнул в сторону двери: – Ребята, забирайте его!

В зале тотчас появились двое дюжих молодцов с короткоствольными автоматами.

ПЛЕТНЕВ

Плетнев склонился над компьютером в кабинете Меркулова. Он смотрел то в монитор, где мелькали фотографии с места взрыва, то на спящего в глубоком кресле сына.

Меркулов стоял у окна и попеременно пил кофе и сосал валидол.

Они работали уже пятый час кряду и немного устали.

Плетнев покосился на Васю и сказал:

– Лучше бы нам все-таки домой поехать. А, Константин Дмитрич? – Его отношение к Меркулову претерпело коренное изменение за последние два дня – стало почтительно-уважительным.

– Имей терпение. Там сейчас порядок наводят. Еще пара недель косметического ремонта. Тебе самому разве не стыдно сына в такой свинарник приводить?

Плетнев вздохнул, покивал:

– Свинья я, конечно, это вы верно сказали. Свинья и есть.

– Не говори ерунды, – рассердился Меркулов. – Рассказывай лучше, что к чему.

Плетнев в очередной раз покосился на Васю:

– Константин Дмитриевич, а я вас ведь даже не поблагодарил за сына... Константин Дмитриевич! Вы даже не представляете, что вы за человек...

– Так, хватит! – грубовато оборвал Меркулов. – Давай-ка отойдем от комплиментарности. Лесть не меньше хамства затрудняет восприятие. К делу, я сказал!

Плетнев кивнул с облегчением:

– Это было в восемьдесят седьмом. В самый разгар боев с ЮАР... Мы даже называли город Куиту-Куанавале ангольским Сталинградом. Там сплошная каша была... А советское правительство отрицало даже само наше присутствие в Африке, притом что наши чуть не сотнями в плен попадали... Помню, ребята песню сложили такую дурацкую: «Нас тут быть не могло», что-то в этом роде... – Плетнев помолчал. – Для меня Ангола – это было только начало. Я, правда, на вертолетах не летал, мы в джунглях сидели, на реке Кубанти... – Он усмехнулся. – Мы ее Кубань называли...

– Что вы там делали?

– Набирали диверсионные отряды из местных племен. База у нас была – человек двадцать. По фамилиям мы друг друга не знали. Такие правила. Только имена и позывные.

Меркулов спросил:

– По фотографиям сможешь их опознать?

– Кого? – не понял Плетнев.

– Тех своих друзей, у кого были амулеты.

– Я-то смогу. Но, собственно, откуда вы возьмете эти фото? Мы же там нелегально были.

– Не твоя забота.

– Ну а все-таки?

– Я сделал запрос в ФСБ, – признался Меркулов. – Должны прийти личные дела всех, кто так или иначе имел отношение к тем вашим подвигам в Африке.

– Вряд ли они вам что-то дадут.

– Почему ты так считаешь?

– Потому что они никогда ничем не делятся.

– Посмотрим, – неопределенно ответил Меркулов. – В принципе я предусмотрел такую возможность.

– Не дадут, – повторил Плетнев. – Но все равно интересно...

– Что именно?

– Всегда хотелось посмотреть свое досье. Дадите взглянуть?

– И не мечтай. Маленький, что ли? Это, знаешь ли, закрытая информация. – Меркулов прищурился. – А вот так, навскидку, можешь сказать, кто из твоих сослуживцев мог бы заняться подобными вещами?

– Чем именно?

– Ну, там, специалисты по взрывам, например?

– Да какие специалисты? – пожал плечами Плетнев. – Тоже мне сложная работа... Любой мог!

И я могу. Изготовить бомбу при наличии армейского пластида – час работы.

Меркулов посмотрел на него испытующе:

– Так сколько все же осталось в живых из вас семерых?

– Не меньше пятерых, я думаю, вместе со мной. Потом бог знает, куда они после Африки подевались. Нашли, наверно, что-нибудь себе по душе. Для псов войны на нашей маленькой планете всегда найдется работа. Может, кто-то до сих пор воюет... А может, в офисе сидит, медитирует, пиво пьет, на амулет пялится.

– Хм... А ты сам почему его носишь? Столько времени все же прошло.

Плетнев пожал плечами:

– Просто привычка.

– И только?

Плетнев замялся:

– Ну, вообще-то... Ладно, расскажу, какое это сейчас уже имеет значение? Нелепая история, конечно, если на словах... Дело было так. Мы как-то в засаду попали, под перекрестный огонь. Пятеро погибло, а у нас семерых – ни царапины. У тех, что с амулетами, – уточнил Плетнев, хотя Меркулов и так уже понял, но все-таки переспросил:

– Серьезно?

– Абсолютно. А вот один из наших... – Плетнев запнулся, искоса глянув на Меркулова, видно, хотел назвать фамилию, но не стал и продолжил: – Не важно кто, как-то на кон свой амулет поставил и проиграл. Его через три дня нашли. В джунглях, с перерезанным горлом... Попробуй тут не начни верить во всякую чертовщину.

И Плетнев снова уставился в монитор. Фотографии опять замелькали на экране.

Меркулов решил, что стоит сменить тему.

– Послушай, Антон, ты как-то социализироваться не хочешь?

Не отрываясь от компьютера, Плетнев спросил:

– В смысле работать пойти?

– Ну да.

– Куда это? В Генпрокуратуру, что ли? – поинтересовался Плетнев не без издевки.

– Я бы мог тебя пока что в «Глорию» сосватать. Это частное детективное агентство, где работают мои друзья. Его возглавлял Денис Грязнов, он при этом взрыве погиб. Ты человек с опытом, и я уверен, ребята против не будут.

– Хм...

– Подумай, подумай. Ну не охранником же в банк!

– А почему нет?

– Подумай, говорю! Служебную квартиру я тебе организую, а пока... – Меркулов оглянулся на спящего мальчика. – Васю в санаторий можно отправить на месяцок...

Мальчик вдруг пошевелился в кресле и сказал сонным голосом:

– Я буду работать с папой. Я никуда не поеду...

Меркулов с Плетневым уставились на него.

– Вот это слух, – пробормотал Меркулов. – С папой он, видите ли, работать будет!

– А то, – кивнул Плетнев и снова повернулся к экрану.

Васька в кресле повернулся на другой бок и снова засопел.

Плетнев внезапно застыл перед экраном.

– Где это?!

– Что именно? О чем ты говоришь?

– Вот эта фотография... Где это было снято? Меркулов заглянул в монитор.

– Это предполагаемое место парковки машины террористов. Оттуда прямая видимость до того окна детского дома, около которого произошел взрыв. Дистанционка-то была на короткой волне. Почему ты спрашиваешь?

Плетнев встал. Посмотрел на спящего сына.

– Надо туда съездить.

– Ты увидел что-то интересное? Что именно?

– Надо срочно туда поехать, – упрямо повторил Плетнев.

Меркулов нажал кнопку вызова на телефоне и коротко сказал:

– Машину.

Мальчик тем временем снова проснулся. Сел в кресле.

– Едем ловить бандитов?

– Ты опять подслушивал? – спросил отец.

– Я не виноват. Мне просто снилось, как вы раз говариваете, а что я слышал на самом деле и что было во сне, я и не помню. Так мы едем ловить бандитов?

На машине?

– На машине, – кивнул Плетнев. Мальчик соскочил на пол.

– Я с тобой! Спецназ жив?

– Живее всех живых, – усмехнулся Плетнев.

– Может, хочешь чаю с пончиками? – спросил

Меркулов у мальчика. – Перекусить на дорожку, а?

– Дело – в первую очередь, – отрезал тот.

Когда они выходили из здания, Плетнев выдохнул тихонько, так чтобы сын его не услышал:

– Выпить бы сейчас...

– И думать не смей! – испугался Меркулов.

– Да что я, не понимаю, что ли...

Меркулов смягчился и, чтобы сгладить ситуацию, рассказал забавную историю: