Семейное дело - Незнанский Фридрих Евсеевич - Страница 51
- Предыдущая
- 51/115
- Следующая
Основания были одни — денежные. Сначала ей казалось, что денег слишком мало, теперь — что их хватит на жизнь. Где же истина? Заранее сказать невозможно, надо все проверить.
В это утро, когда не приходилось ждать нашествия детей или соболезнующих знакомых, Нинель Петровна решила провести окончательный смотр денежным ресурсам. Включая все-все до копеечки. В первую очередь предстояло проверить наличные деньги. С этой целью она направилась к дальней стене комнаты, целиком занятой книжным шкафом. Держать деньги в книгах — пустая затея; не таково было скворцовское хитроумие. Шкаф массивный, полки солидные, толстые… Сметя одним движением на пол все тома с полки, занятой русскими классиками XIX века, Нинель Петровна подковырнула ногтем возле задней стенки невидимый рычажок. Пока не отскочит панелька, ни за что не догадаешься, что полка не цельная. Тайник соорудил Илья по просьбе Николая, но пользовалась им преимущественно Нинель Петровна: ей чаще, чем главе семьи, требовались на хозяйство наличные деньги. Николай не возражал: муж зарабатывает — жена тратит, это издавна так повелось. К тому же Нинель Петровна, в отличие от многих женщин, по характеру не была транжирой. Она поддерживала мужа в том, что денежка счет любит и, как опытный домашний финансист, всегда помнила, сколько денег у нее в кошельке, а сколько в тайнике. Сейчас, по ее подсчетам, в тайнике должно находиться пятьдесят три тысячи рублей — последний полученный Николаем аванс. Может, она и ошиблась чуть-чуть, но рублей на пятьсот, не более.
Панелька открылась с едва уловимым щелчком. Перед тем как заглянуть в чернеющую полость, Нинель Петровна помедлила. Что заставило ее остановиться? Дурацкое предчувствие, что никаких денег в тайнике не окажется. Беда никогда не приходит одна… Преодолевая наметившийся ступор, Нинель Петровна сунула руку в тайник и с облегчением нащупала толстенькую пачку купюр. От прикосновения к этому весомому доказательству, что уцелевшие члены семьи Скворцовых способны некоторое время протянуть, не погибнув от голода и не будучи изгнаны из квартиры за неуплату, настроение у Нинель Петровны снова скакнуло вверх.
«Что-то нервишки пошаливают», — посетовала Нинель Петровна и методично, со сноровкой, приобретенной в Сбербанке, принялась пересчитывать тысячные купюры. Пересчитала. Удивилась. Подумала, что допустила ошибку. Пересчитала еще раз, причем во второй раз, дойдя до середины пачки, уже сознавала, что не ошибается.
Первым ее побуждением было позвонить Александру Борисовичу Турецкому, который настоятельно просил при обнаружении новых улик звонить в любое время дня и ночи. То, что она обнаружила, вряд ли могло считаться уликой… но ведь это очень важно! Нинель Петровна тяжелой походкой направилась к телефону, лелея в голове фразу: «Александр Борисович, после смерти Коли пропали деньги из тайника, о котором знали мы одни. Десять тысяч рублей…»
Не дойдя до телефона, Нинель Петровна остановилась. В стенном зеркале, украшавшем проем своей зеленоватой водной гладью, отразилась она — растерянная, оглушенная. Нарядные складки вычурного домашнего балахона резко контрастировали с бледным, вмиг потерявшим живые краски лицом.
Когда пропали деньги? Возможно, еще до смерти Николая, но не исключено, что и после. После опознания тела Нинель Петровна в тайник не заглядывала: было не до того. На похороны она сняла деньги со сберкнижки, даже больше, чем нужно, на остаток этих похоронных они и питались в последнее время. Распоряжалась всеми погребальными тратами Лариса… В общем, невозможно установить, когда именно пропали десять тысяч. Важнее другое — кто их мог взять?
Николай? Тогда это действительно может быть важно для следствия. Он хотел заплатить, чтобы его оставили в покое… его шантажировали… Ну а если не он, то кто тогда? Илья? Смешное предположение. Ролка? Белоусов мог бы воспользоваться чужими деньгами, чтобы потом вернуть, у него вообще легкое отношение к своей и чужой собственности; но, во-первых, ему ничего не известно о тайнике, во-вторых, он, похоже, неплохо обеспечен.
«Взял кто-то из домашних, — настойчиво стучало в виски. — Посторонний человек, вор, опустошил бы весь тайник. То, что пропало всего лишь десять тысяч, указывает на близкого человека».
Голова Нинель Петровны готова была лопнуть от напряжения, лицо из бледного стало багровым. Врач-терапевт предупреждал, что повышенное давление способно ее убить, но сейчас ей было не до врачебных рекомендаций. Самое худшее, что она могла себе представить, — деньги взяли дети. Ее дети, предмет ее материнской гордости, живое продолжение покойного отца.
Именно по этой печальной причине Нинель Петровна не решилась позвонить Турецкому.
- Предыдущая
- 51/115
- Следующая
