Скуф. Маг на отдыхе 2 (СИ) - Злобин Максим - Страница 20

— СТОЯТЬ, Я СКАЗАЛА!

Дольче закрыла глаза, сконцентрировалась и навалила контроля. И всё тщетно.

— Нет, — сказала она. — Я тоже их не чувствую, не могу пробиться. У них как будто бы мозгов нет.

— Конечно нет! Они же кабачки…

— М-м-м-м, — настала очередь Дольче обратиться к искусству формулирования мыслей. — Я неправильно выразилась. Мозги у них есть, но они как будто бы одни на всех.

— Рой? — уточнил я. — Коллективное сознание?

— Очень похоже на то.

— А откуда они управляются? Чувствуешь?

— Откуда-то неподалёку, — Чертанова оглянулась по сторонам, прислушиваясь к своим ощущениям, но вскоре тряхнула головой и заявила, что: — Не понимаю откуда.

— Ладно. Тогда новый приказ!

Тут я обернулся в сторону Макара, как можно аккуратней стиснул его в клещах сырой магии и как игрушечного солдатика переставил с крыши на дорогу. Дед сперва брыкался, но потом расслабился и начал воспринимать происходящее, как забавный аттракцион.

Ну а ещё бы!

Когда ещё полетать придётся?

— Это всё твой австрияка поганый! — первым же делом выпалил Макар, очутившись на твёрдой поверхности.

— Почему ты так решил?

— Да потому что…

— Василий Иванович! — а это уже успела вернуться Шама. — Кузьмич говорит, что кабачки дело рук Алексея Михайловича!

— Чего?

— Да-да, именно его! Кузьмич попросил Алексея Михайловича создать кабачков к какому-то празднику!

— Кхм, — прокашлялся я. — Ксюша. Мне кажется, что Вильгельм Куртович сейчас испытывает некоторое душевное расстройство, и воспринимать его слова всерьёз…

— Нет! — а это уже и Фонвизина подоспела. — Он в полном порядке! Я проверила!

— Ага…

Хорошая новость!

Точнее даже две…

Первая — Кузьмич здоров. О его наклонностях к переодеванию в детские шмотки мы обязательно побеседуем потом, но раз целительница уровня Фонвизиной говорит, что он здоров, значит здоров. Вторая хорошая новость — трещину можно не искать, потому как нету никакой трещины.

Но есть и плохая новость.

А заключается она в том, что я окончательно запутался и нихрена не понимаю. Но зато точно знаю человека, который прольёт живительный свет на тьму моего нихрена-не-понимая. Надо срочно идти к Лёхе!

Но сперва:

— Макар Матвеевич, у тебя есть какие-нибудь клетки для скотины?

— Парочка есть, — кивнул дед.

— Большие?

— Большие, — кивнул Макар. — Для козлов, — а потом вдруг понял к чему я веду и хлопнул себя по лбу. — Есть! Есть-есть-есть! В амбаре целый склад маленьких! От кролей и кур остались!

— Отлично! Стеклова! Дуй по главной дороге к шлагбауму и следи за тем, чтобы ни один кабачок за территорию Удалёнки не прошмыгнул! Выращивай кусты какие-нибудь или… придумай, короче говоря!

Танюха кивнула и бегом рванула исполнять.

— Все остальные клетки в руки и собираем кабачки! И умоляю вас! Смотрите под ноги, твари могут оказаться склонными к суициду! Макар, покажи им, где что лежит!

Кажется, моё серьёзное отношение к происходящему заражало. А потому обошлось без уточняющих вопросов, и девки вместе с дедом ломанулись на участок.

Ну а мне надо было срочно кое с кем побеседовать…

* * *

— Лёха!

— Чего?

— Кабачки!

— Чего?

— Кабачки, говорю, ядрёна мать!

— Аа-а-а-а, — протянул Лёха, довольно улыбаясь. — Кабачки. Что, попробовал уже? Ну и как тебе? Вкусно, да?

Так…

Судя по безмятежности друида, он вообще не в зуб ногой о том, что творится буквально в двух шагах от его делянки. Сидит на своём излюбленной бревне, костерок жжёт. И Мишаня тоже тут как тут, держит двумя лапами палку с какой-то хренью на конце и над огнём её вертит. Ну… пытается вертеть, всё же мелкая моторика это не по медвежьей части.

И ещё…

— А чем так пахнет? — в нос мне ударил чарующий аромат то ли шашлыка, а то ли просто жареного сала.

— Так кабачками же, — а Лёха всё продолжал лыбиться. — Они на вкус, как австрийские сосиски получились, типа кабаносси. И если тебе интересно, то я назвал зверюшку «кабакабана». Как Копакабана почти.

— Чего? — тут и мне пригодился традиционный Лёхин вопрос.

— Ну Копакабана, — начал разъяснять друид. — Пляж такой в Рио есть, если ты не знал, там ещё концерты всякие проходят всемирные. Лёнька Кравцов тоже там выступал как-то раз…

Судя по выражению моего лица, Лёха понял, что разъяснений было недостаточно.

— Ну Лёнька же! Не помнишь, что ли? Рус-с-ская баба! — напел он самый узнаваемый припев самой узнаваемой песни Кравцова. — А ну-ка поди отсю-ю-юда!

— Уэ-э-э-э! — Мишаня тоже решил подпеть, покачивая плечами в такт.

— Рус-с-ская баба!

— Да понял я, понял…

— Ну вот! — кивнул Лёха, дескать, наконец-то. — Копакабана и кабакабана. Созвучно получилось. Юмор такой.

— Ну охренеть теперь…

Нет, он точно не в курсе всех дел.

— Лёх…

— Чего?

— Я не знаю, что ты натворил, но в Удалёнке нашествие кабачков.

— В смысле «нашествие»?

— В прямом!

Короче… разговор у нас с Лёхой случился чуть более долгий, чем мне бы того хотелось. Плюс ко всему на друида от внезапных переживаний навалился очередной приступ глухоты, и мне часто приходилось повторять по нескольку раз.

Но по итогу мы имеем вот что:

Кузьмич действительно попросил Лёху организовать какой-то традиционный австрийский праздник. Сказал, что ему для этого нужны кабачки. Ну а Лёха в свою очередь проявил инициативу и на скорую руку сверстал помесь кабачка и кабана…

Ох, блин…

Кажется, я за сегодня произнёс слово «кабачок» столько же, сколько за всю предыдущую жизнь.

Так вот!

Со слов Лёхи, его гибрид выглядел точь-в-точь как кабаниха, только зелёненькая, вся из себя под фотосинтез заточенная. Короче говоря, эдакая дикая свинья-дриада. И эта свинья путём черенкования производила эти самые кабаносси.

— Я себе парочку оставил, — Лёха кивнул на медведя, который как раз шамкал жареной хренью с палки. — А саму мамашу отправил к Кузьмичу…

Но о том, что кабачки шастают, но своих четырёх, размножаются без помощи мамы-кабанихи, так ещё и коллективное сознание развили, Лёха даже не подозревал.

— Перестарался видимо, — задумчиво сказал друид, почёсывая в затылке. — Давно без дела сижу, вдохновение словил. Или они по ходу пьесы эволюционировали.

— Да какая теперь, к чёрту, разница⁈ — крикнул я. — Ты понимаешь, что происходит-то⁈

— Понимаю, — кивнул Лёха. — Беда.

— Так давай уже что-то делать, раз беда!

— Надо свинью искать, — засуетился друид, шмыгнул в свою землянку и прокричал оттуда: — Если у них и правда групповой интеллект развился, то его центром является кабаниха! Надо её изловить и, по-хорошему, умертвить!

Логично.

— Я так понимаю, у тебя уже есть идеи насчёт того, как её изловить⁈

— Чего⁈

— Идеи, говорю, есть⁈

— Приманить! — Лёха принялся чесать в затылке, соображая на что можно приманить магически созданную свинью приспособленную к фотосинтезу.

— Желуди? — предложил я.

Леха посмотрел на меня этак жалостливо. И правда, вокруг дубов половина леса. Захочет сама найдёт всё что требуется.

— Трюфель? — я не оставлял попыток.

— Подойдёт! — одобрил Лёха, — Она же свинья, а значит трюфель за километр учует и попрёт на него! Вот только… Где ж я тебе трюфель найду?

— Так вырасти.

— Я тебе что, волшебник⁈ — нахмурился Лёха.

— То есть кабачковую свинью ты вырастил, а трюфель…

— Это другое! — отмахнулся друид. — Споры нужны или хотя бы кусочек гриба…

Так…

Ну это, кажется, не проблема.

Баронесса Юдина, да не увянут её наливные перси, с готовкой была на ты. И буквально на днях хвасталась приобретением бутылочки трюфельного масла для различных кулинарных изысков.

— Лёха, за мной!

— Чего?

— За мной говорю!

* * *

— Уэ-э-э-э…