Исполняющий обязанности - Незнанский Фридрих Евсеевич - Страница 18
- Предыдущая
- 18/70
- Следующая
Перед выходом из Генеральной прокуратуры Турецкий позвонил Вячеславу Ивановичу и попросил об одолжении. Славка ухмыльнулся и, записав себе адрес, ответил, что Сережа уже в пути.
– Вячеслав Сергеевич, покажите точно, как было дело. Понятых прошу отойти немного в сторону и не мешать действиям господина Баранова.
– Как? – озадаченно задумался доктор. – Да разве сейчас вспомнишь? Во-первых, это когда было, а во-вторых...
– Что – во-вторых? – спросил Турецкий.
– Во-вторых, понимаете ли, – озабоченно начал доктор и стал озираться, словно искал глазами, за что бы зацепиться. – Дело в том, что я возвращался примерно в седьмом часу утра. Да, кажется, так и было. Вы же слышали, я звал всех соседей! – обернулся он к понятым.
– Шум мы слышали, – ответил мужчина, – но значения не придали. А вот когда уже понаехала милиция и велела всем покинуть жилье и выйти на улицу, имея в руках документы и самое необходимое, вот тут – да, поняли, что чего-то случилось. Это было, да, в девятом часу. Светло уже...
– Понятно, – кивнул Турецкий. – И откуда вы возвращались, господин Баранов?
– Это имеет значение? – резче, чем следовало бы, спросил тот, и Александр Борисович немедленно зацепился за эту его интонацию.
– Обязательно. Этот факт может иметь прямое отношение к подготовке преступления, – и в упор уставился на доктора.
– Я возвращался... э-э... с работы.
– Так рано? – удивился Турецкий. – Или, правильнее сказать, так поздно? У вас была тяжелая ночная работа, доктор? Какая, уточните, пожалуйста. Если не ошибаюсь, у вас же диспансер, а не стационар. Выезжали со «скорой»?
– Не понимаю, зачем нужны эти подробности?
– Чтобы установить ваше алиби, Вячеслав Сергеевич. Вы ведь не в одиночестве, надо думать, находились в наркологическом диспансере? Кто еще? Кто мог бы подтвердить ваше присутствие там, на протяжении всей ночи, вплоть до указанного вами времени?
У Баранова на спине вдруг стало влажно и прохладно. Совершенно ведь идиотские вопросы, а ставятся так, что и увильнуть в сторону невозможно! Да и кто был в кабинете? Варька, чтоб ее, сучку! Говорить? Подождать?
– Я работал с секретаршей, которая помогала мне оформлять дела на больных. Варька новичок в нашем деле, – угрюмо хмуря брови, говорил Баранов, – запустила по неопытности дела, вот и пришлось срочно выправлять...
– А вот это понятно, – с иронией подтвердил Турецкий, пряча улыбку. – Значит, Варька... Валентин Арнольдович, вы потом запишите ее полное имя, отчество, фамилию и домашний адрес – алиби так алиби, верно? Продолжаем. Итак, вы явились наконец сюда и... что сделали? Который час был, простите?
– Седьмой. Или чуть больше, я не посмотрел.
– Но откуда вы узнали время?
– Я поставил во дворе машину и там посмотрел на часы.
– Понятно. Тогда вопрос: в это время здесь, на лестничной площадке, было светло? Вот как сейчас? Или еще темно и вам пришлось чем-нибудь светить на дверь? Фонариком там, спичкой. Лампочка у вас тут, смотрю, сиротская, как раньше говорили.
– Я посветил фонариком, – быстро сказал Баранов.
– Он у вас с собой? Покажите.
– Нет, – растерялся Баранов, – он либо дома, либо на службе. Я ведь торопился.
– Вы ведь его постоянно с собой носите, да? – подсказал Турецкий.
– Обычно да, – ухватился за подсказку доктор.
– Отлично. Вы потом нам обязательно предъявите этот ваш фонарик. Заметьте себе этот факт, Валентин Арнольдович. А теперь, Вячеслав Сергеевич, возьмите что-нибудь в руку... авторучка?.. подойдет. И изобразите нам, как вы подходили, как светили себе, как обнаружили и что делали после этого. Начинайте! Сережа! Съемка!
Актер из Баранова был, конечно, не очень. Но он очень старался выглядеть, видимо, так, чтобы демонстрация полностью соответствовала его собственной установке. Он подошел к двери, затем отступил на шаг, затем стал быстро оглядывать дверь, «подсвечивая» себе фонариком, даже присел на корточки, а затем с легким криком отскочил в сторону.
– Вот, – сказал он, задыхаясь. – После этого я стал звонить и стучать в эти двери. – Он обвел рукой соседей.
– Так, – кивнул Турецкий. – Снято, Сережа? – И сделал тому непонятный знак рукой – то ли: «Отойди, не мешай!», то ли, наоборот: «Будь внимательным!» – А теперь вернемся к началу, Вячеслав Сергеевич. Подойдите к двери!.. Так! Осветили, осмотрели? Ответьте, чем была вызвана у вас необходимость оглядывать всю дверь? У вас уже имелись подозрения, что на вас готовится покушение? Почему? Чем это вызвано? Но давайте по порядку. Были подозрения?
– Понимаете ли, – решил играть в дурачка Баранов, – сказать «да» со всей уверенностью не могу. Сказать «нет» – совесть не позволяет. Ведь только что убили Татьяну Васильевну. И этот случай у всех у нас был на слуху. Мало того, мы буквально только что похоронили ее и очень переживали потерю. Она была превосходным человеком, замечательным доктором, умницей, доброй женщиной, моей хорошей знакомой... – Баранов печально опустил голову, отдавая должное памяти безвременно погибшей. – А потом, признаюсь вам честно, я возвращался... ну не совсем в себе. Немного, можно сказать, подшофе.
– Это на машине-то? – с ужасом в глазах воскликнул Турецкий.
– Что поделаешь? – скорбно развел руками Баранов. – Но я и принял-то самую малость... Опять же – раннее утро, машин еще никаких...
– Тем более в компании, – понимающе подмигнул Турецкий.
– Вот видите, вы и сами все понимаете. Но это у меня не традиция, скорее – исключение.
– Поехали дальше, – с выдохом облегчения махнул рукой Турецкий. – Оглядели и...
– Вон там что-то вроде бы блеснуло. – Баранов и сам уже, видимо с облегчением, присел перед дверью и ткнул пальцем в нижний ее угол. – Вот здесь. И я лег на пол... извините, вот так.
Он растянулся на несвежем полу.
– И тогда обнаружили? – подсказал Турецкий.
– Точно! – воскликнул Баранов с явным уже облегчением. – Теперь вспоминаю: все именно так и было!
– Поднимайтесь, камера вас зафиксировала... Далее вы перебудили весь дом, затем вызвали милицию, а потом?
– А потом приехали люди из ФСБ, так мне, во всяком случае, сказали. Они здесь осмотрели и сказали, что придется проникнуть в квартиру через одно из окон. И еще спросили про форточку. Я сказал, в каком окне. Другие были заклеены на зиму.
– Ясно, – вздохнул Турецкий. – А теперь откройте дверь.
Доктор достал связку ключей, выбрал один – длинный и замысловатый. Им открыл секретный замок, вторым ключом повернул английский и отворил дверь.
– Вот здесь была бомба, мне потом показали, – сказал он, тыча пальцем в нижнюю часть дверного косяка.
Турецкий, уже читавший акт экспертизы, кивая, осмотрел место, а потом задумчиво и озабоченно спросил:
– Вы свои ключи никому не давали? Их не могли у вас украсть? А где запасные держите?
– Запасные на службе, в сейфе. А свои я вообще никому не даю. Может, отмычкой открывали, как это теперь делают, а? – поинтересовался Баранов сразу у всех.
– Ну с английским – картина понятная, его еще Остап Бендер открывал ногтем мизинца. А вот секретный? Придется вам денек-другой потерпеть без него. Мы снимем его для проведения экспертизы. Ее ведь не делали? – обернулся он к Кучкину.
И тот с виноватым видом отрицательно покачал головой и потупил взгляд.
– Ничего страшного, а мы сделаем. Сережа, займись!
– А зачем это? – забеспокоился доктор.
– Проверить, нет ли в нем посторонних следов, – ответил Сережа, вынимая из чемоданчика отвертку. – И ключик ваш пожалуйте. – Он протянул руку, и Баранов положил ему на ладонь, отцепив от связки, длинный ключ с замысловатыми бородками.
– Значит, заканчиваем, – сказал Турецкий и обернулся к следователю Кучкину, который вел тем временем протокол следственного эксперимента. – Валентин Арнольдович, будьте добры, покажите протокол понятым, пусть прочитают и распишутся где следует. А также и Вячеславу Сергеевичу. С той же целью, – педантично сообщил Александр Борисович. – И не будем больше отнимать у граждан Коротковых их драгоценное время.
- Предыдущая
- 18/70
- Следующая
