Земля Обетованная (СИ) - "Cyberdawn" - Страница 27

Так вот, неприятности с навью у поселений будут наверняка, вопрос силы, степени, глубины. «Городские», как я уже читал, иной раз «заигрываются» и на месте поселения «деревенских» остаётся весёленький могильник, а отожравшаяся на вкусной и питательной душатине пакость точит свой хавальник на другие поселения, а то и города.

То есть теоретическая возможность работы — есть, довольно перспективная. А вот куда и как — вопрос отдельный. Остров-то, вообще-то, здоровенный! Три на две тысячи вёрст, что вполне соотносится с километрами, не считая мелочей. И это не пустыня, а вполне себе лесостепь, на удалении от материка становящаяся лесом. Не слишком высоким с довольно чахлыми, по зимандским меркам, деревьями, но именно лес. И даже была бы пустыня — топать тысячи километров моему почтенству не пристало. Оставалось только дожидаться обещанного Потапом аркубулюса: кони не носили меня, а ящеры обладали при приближении тонким «ароматом», который вызывал у меня (да и топтыгина) глухое раздражение. Видимо, что-то чисто видовое, с чем мохнатый не разобрался за неделю, после чего мы забили.

Хотя все эти задержки, прямо скажем, бесили. Но беситься было бессмысленно. Кроме того, на десятый день после после приплытия в одном из кабаков «средне-высшего» класса Рико ко мне подсел уже знакомый мне чиновник. Из «законотворческого департамента», как-то зацепились языками и разговорились. Фактически, выходил он мне как приятель: доверия ни на грош, но при встрече мы распивали бутылку местной водки на солоде, фактически вискаря, ну и трепались на тему права и юриспруденции. Довольно слабый териантроп, причём с тотемным духом-псом, чуть ли не одомашненным изначально. И как чиновник Шунка (как звали этого типа) выходил довольно высокопоставленным — заместитель руководителя департамента, в смысле министерства или управы.

— Приветствую, Михайло, — приветливо помахал он поллитровой кружкой вискаря. — Присаживайся, выпей. И ты представляешь, эти олухи… — присел на уши он.

Довольно занятная манера вести диалог, вываливая на собеседника похождения «олухов» — либо подчинённых, либо коллег, совершивших с точки зрения Шунка эпический косяк. К счастью это был скорее «приветственный ритуал», занимающий не более минуты, так вышло и на этот раз.

— Вот такие олухи, — покачивая головой закончил он рассказ про вот таких олухов, допив кружку. — Кстати, ты же очень сильный епископ, Михайло.

— Вроде того, — не стал скрывать я объективную реальность, данную в ощущениях.

— И опыт борьбы с мёртвыми ты имеешь.

— И это так.

— А с фантомами ты дело имел?

«Фантомами» местные звали навок, что изначально мне было даже более понятно, чем «навь» и «навки» Зиманды.

— Я на них специализировался, — приподнял бровь я. — С какой целью интересуешься, Шунк?

— Я в твои дела не лезу, Михайло, но, вроде бы, ты заинтересован в деньгах?

— Вроде бы, в деньгах заинтересованы все разумные, кроме тех, у кого всё есть, в том числе деньги, — ответил я. — И это не ответ на мой вопрос.

— Просто если у тебя есть интерес, то мои родственники заинтересованы в решении проблемы с фантомом. И с деньгами не обидят.

— Обидеть меня многие пробовали, но последствия никому не понравились. А почему ты обращаешься ко мне, Шунк?

— Это… дело, в которое я не хотел бы вмешивать Рико, — понизил голос он.

Хм, значит некий криминал. Уж чёрт знает, какого вида и типа — да мне и неважно. В криминал мне лезть и не надо, судя по всему. Есть какое-то место, страдающее от навки, куда официальные службы города родственнички моего собеседника не желают допускать. А сильные епископы, не говоря о жрецах не «по-местному», а по сути — все так или иначе интегрированы во властные или государственные структуры.

Пока я об этом думал, пялился в потолок, вчувствовался и даже теребил Потапа, на тему ощущения божественного вмешательства — уж ОЧЕНЬ своевременно подвернулось это гипотетическое «дельце» — Шунк трындел, что с меня требуется «клятва о неразглашении» перед посвящением в детали. Что, с одной стороны, вроде как утверждает в предположении о неком криминале, но с другой стороны — не гарантия. И, например, может быть какой-нибудь злостной подставой… Хотя зачем?

— Шунк, я услышал про клятву, — остановил я закончившего «второй круг» и явно идущего на третий типа. — И в целом — от денег и работы с фантомом не откажусь.

— Тогда…

— Тогда скажи мне, коллега-епископ, сколько готовы заплатить твои родственники за работу? Дёшево я не беру, но качество гарантирую, — с видом владельца «Медвежьей Услуги» озвучил я.

— В пределах сотни…

— Не интересно, — поскучнел я физиономией, отхлебнув вискаря. — В таких пределах я из кабака не выйду.

— Михайло, это вообще-то немалые деньги! Сотня золотых!

— Сказал же — не интересно. А тут за них ещё и рабо-о-отать, — протянул я.

— Ну… а если двести? — на что я с ухмылкой помотал головой. — Двести пятьдесят? — и так несколько раз. — Полтысячи, Михайло, в противном случае нашего с тобой разговора не было, — нахмурился Шунк.

— Эта незначительная сумма — достаточна, чтобы я поклялся и выслушал предложение и, возможно, за него взялся. Клянусь Аварусом, что не разглашу узнанное от Шунка и его родственников, если дело не будет касаться жизни и смерти, — крючкотворски выдал я.

— Михайло, это не совсем то…

— Самое «то», Шунк, если иметь дело с фантомами. Вот окажется там могучая тварь, мне не по силам, — скорчил я паладинистую и сиволапую морду. — Не сдохнуть я, положим, смогу. Но даже это не точно. И вот, окажется в окрестностях Рико…

— А откуда ты знаешь про окрестности⁈

— Элементарно, Шунк: если бы это было в отдалении, вряд ли ты бы меня позвал. Да и не называл такие смешные деньги изначально. Так вот, окажется тварь, способная извести десятки, а то и сотни людей. А я из-за клятвы, неправильно составленной, не смогу предупредить. Да мне за такое от тех же богов достанется, как бы не посильнее, чем от клятвопреступления, — художественно развешивал я лапшу на пёсьи уши.

— Кхм, знаешь, Михайло…

— Я не настаиваю, — с постной мордой сообщил я. — Обратился ты, нужды в деньгах я не испытываю, просто не откажусь. Клятву дал, иной не будет, так что решай сам, — присосался я к кружке с вискарём.

Шунк пометался, похмурился. Всё же этот деятель был юристом, пусть и не сказать, чтобы хорошим по меркам Земли. Так, уровень высшего чина юстиции. Хотя и не столь безграмотный, конечно, как руководитель, так что «дыры» в моей клятве прекрасно видел. Но резоны я приводил вполне убедительные (на самом деле — просто подстраховался), а нужда решить проблему у Шунка и его родственничков явно была. Так что он пометался-похмурился, да и махнул лапой.

— Хорошо, я тебе верю, — почти не врал он. — Слушай…

И рассказал он мне про каких-то шуринов сестры золовки и прочих невнятных типов. Тут, как я понимаю, работала модель «аристократических семейств», не только среди «владельцев» острова, но и высшего обслуживающего персонала, обеспечивающего этих самых владельцев. В общем — типа семья, да и пофиг. Так вот, эти песьи братцы-и-сестрицы занимались самой что ни на есть контрабандой. Налоги на Гратисе были, пошлины и прочее, как и в целом на Земле Обетованной, что я, подозреваю, связано как раз с кучей непригодного для жизни, ну и ограниченным для проживания пригодного пространства. И, соответственно, эти собачьи дети, не без помощи самого Шунка как высокопоставленного чиновника, завели некий тайный склад вне пределов городской черты Рико, но неподалёку от него. И имели налаженные контакты, скупая у проплывающих всякое интересное, сбывая это тем, кто интересуется, делая прибыль себе, а не налоговикам и городу в целом.

Что и как там покупалось-продавалось, неважно, а важно то, что во-первых: склад почти полон товаром. Второе: уже третью неделю складом пользоваться не выходит: трупов среди родичей Шунка нет, но попытки приблизиться и прочее заканчиваются обессиливанием, головными болями и прочим. Самый сильный териантроп из контрабандистов попробовал влезть в навь, но «школа» работы с навками была не слишком известна и местным тотемным зверям. В общем — огрёб, впал телом в кому. Что показатель ощутимой душевной травмы, травматической ампутации (или повреждения, но навки как бы не рвут в клочья, а жрут) части души.