Жестокая схватка - Незнанский Фридрих Евсеевич - Страница 8
- Предыдущая
- 8/58
- Следующая
– Она тоже меня любит, – тихо произнес вслух Виталик. – Она тоже меня любит.
Повторяя эту фразу, он начал спускаться по лестнице. Но чем ниже он спускался, тем больше его мысли занимала расположившаяся на детской площадке компания. Там было темно, но фонарь на столбе освещал часть двора.
Меньше всего Виталию сейчас хотелось драться. Он ни капли не боялся, хотя прекрасно отдавал себе отчет в том, чем закончится эта схватка.
В своей жизни Виталий дрался много. И драться он умел. Бывало, что и его избивали несколько человек. Один раз в драке с пацанами из соседней деревни ему даже сломали руку.
Виталий улыбнулся, вспомнив, что после этого он два месяца ходил по деревне в гипсе, словно герой.
«Пробьемся, – подумал Виталий, выходя во двор. – Не на того напали».
Виталий закурил папиросу, сунул ее в уголок рта и, не торопясь, пошел по дороге. Когда до детской площадки оставалось метров тридцать, треньканье прекратилось.
«Хорошо, если у них цепи нет, – подумал Виталик. – Не должно быть, они же не готовились к драке. Просто сидят, культурно отдыхают».
Детская площадка находилась от него по левую руку, за ней был какой-то дощатый забор с большой дырой посредине.
«Главное, если кинутся, не попасть туда, – думал Виталий. – Они начнут меня оттеснять именно к этому забору. Если попаду внутрь, то точно крышка. Черт, почему я не взял с собою нож!»
Нож у него был классный, выкидной, с кнопкой на рукоятке. Его когда-то подарил Виталику двоюродный брат Генка, когда две недели гостил у них в Тучкове. Генка был старше Виталика на семь лет и жил далеко в Сибири, в Иркутской области.
– На, – сказал ему Генка перед отъездом. – Это тебе на память. На память и для самозащиты. Носи всегда при себе и от любых гадов сумеешь отбиться. Но только помни одно главное правило: если видишь, что можешь справиться без ножа, не доставай. А вот если достанешь, тогда бей. С ножом по-другому нельзя, иначе он против тебя обернется.
Почему же он сегодня не взял его?
На детской площадке началось какое-то движение.
Виталий увидел, как там поднялись четверо и вразвалочку двинулись ему наперерез. Еще четверо стали обходить его сзади.
«Значит, там остался один, – подумал Виталик. – Основной. Этот подойдет после того, как меня отрежут. Надо будет в первую очередь постараться вырубить его. Если вдруг получится, то считай, что полдела сделано».
Виталий остановился.
Четверка впереди тоже остановилась неподалеку от него. Сзади шаги тоже прекратились. Виталий равнодушно оглядел стоящих впереди, про себя отметив, что этих четверых он вполне мог бы вырубить и в одиночку. Обернулся. А с этими будет посложнее. Трое так себе, а вот четвертый здоровенный амбал.
«На Маяка похож, – подумал Виталик. – Сколько ни бей по роже, все по фигу».
Маяком звали его приятеля из Тучкова, дома у которого друзья постоянно зависали. Круглую ночь на втором этаже у него горел огонь, за что Маяк и получил свою кличку. Больше всего он был знаменит тем, что каждый раз, напиваясь самогона, предлагал любому с трех раз его вырубить. Насколько было известно Виталию, это не получилось ни у кого. А вот кончил Маяк плохо. Подсел на «винт», потом на героин. А потом умер.
«И было ему тогда семнадцать лет, – подумал Виталик. – Тогда казалось много, а мне самому скоро семнадцать будет».
Он снова посмотрел в сторону детской площадки. К нему приближалась еще одна фигура.
«Тоже здоровый, – подумал Виталий. – И наверняка при кастете».
«Основной» приблизился и остановился в двух метрах. Теперь, при свете фонаря, Виталий мог хорошо разглядеть его лицо.
Парень был выше его примерно на полголовы, на лице презрительная усмешка.
– Что же это с нами не здороваются? – поинтересовался он у своих. – Нам это обидно. – Он перевел взгляд на Виталия. – Здороваться полагается, когда в чужое место приходишь.
Отступать было некуда.
– Это тебя уркаганы так разговаривать научили, когда ты у них шестерил? – улыбаясь, спросил Виталий. – Или, может, подслушал где? Сам-то на блатного не тянешь.
– Сявка вякает? – делано удивился парень, по-прежнему обращаясь к своим. – Ты что же, сявка, вякаешь?
– А мы нагнем его раком, – заржал кто-то сзади, – и будет все пучком.
Остальные тоже заржали.
– Раком тебя нагибать будут, – не оборачиваясь, парировал Виталий. – Когда в камере парашу зубной щеткой драить будешь.
Смех прекратился.
– Слушай, Метис, чего мы с ним телимся? – снова прозвучал тот же голос.
И все заговорили одновременно:
– Отмудохать его надо.
– Дерьмо жрать заставим.
– Тихо! – прикрикнул Метис.
Гомон стих.
– Мы же не шпана какая-нибудь. Дадим человеку возможность извиниться. Мы уважаем смелых пацанов. И всегда рады гостям. – Он сделал паузу. – Мы только хамов не уважаем. Не уважаем и не любим.
Прекратив речь, он выжидающе посмотрел на Виталия.
Виталий выдержал его взгляд спокойно.
– Ну так как, мы желаем извиняться?
– А мы перед мудаками не извиняемся, – ответил Виталий. – И хамов тоже не уважаем и не любим.
Метис усмехнулся и медленно отвернулся.
«Сейчас кинется и ударит», – мелькнуло в голове Королева.
Он сам рванулся к Метису. И вовремя успел. В следующую секунду Метис повернулся и нанес резкий удар, метя Виталию в голову.
Но тот нырнул ему под руку и что было силы нанес сокрушительный удар снизу в челюсть.
Метис повалился назад.
Это длилось буквально считанные секунды, и все остальные как стояли на своих местах, так и остались. Никто из них не ожидал такого поворота.
Виталию была прекрасно известна система группового избиения. Вначале «основной» вырубает жертву, потом остальные ее добивают. Пока они стояли, тупо наблюдая за происходящим, у Виталия появился шанс добраться до трансформаторной кабины.
Бежать было недалеко, метров пятьдесят. Виталий бежал и слышал, что они наконец опомнились и рванули за ним. Единственным, что его радовало в этой ситуации, было то, что в общем гомоне он не слышал голоса Метиса.
«Хорошо попал, – думал Виталий. – Минут десять проваляется. А то и пятнадцать. Но не больше, он крепкий».
Королев бежал и пытался увидеть под ногами хоть что-нибудь, что можно было использовать для самообороны.
«Что-нибудь должно быть, – думал Виталий. – Что-нибудь всегда есть...»
До трансформатора оставалось каких-нибудь двадцать метров, когда Виталий увидел впечатанный в землю кусок арматурного прута.
Преследователи неслись следом.
Он схватил железный прут и, с ходу развернувшись, описал им резкую дугу. Прут со свистом рассек воздух, никого не задев. Они были еще слишком далеко.
Увидев в руке Виталика оружие, боевая мощь которого каждому из них была прекрасно известна по личному опыту, преследователи затормозили и выгнутой цепью начали обходить его.
Внимательно следя за каждым, Виталий отступал к стене. Почувствовав ее холодную поверхность, он перевел дыхание.
– Первому, кто приблизится, проломлю череп, – честно пообещал он. – Ну давайте, сосунки, кто хочет попробовать.
Он снова со свистом рассек прутом воздух.
Они отшатнулись. Но продолжали стоять. Восемь пар ожесточенных глаз смотрели на Королева, пытаясь выбрать момент для нападения.
Виталий еще пару раз махнул арматурой.
Он понимал, что без своего вожака они растерялись. Попасть под раздачу никому из них не хотелось. Но он также знал, что рано или поздно Метис очухается, а он уж наверняка сумеет заставить собственную шоблу броситься на него.
Несколько минут прошли в молчаливом противостоянии, а потом за их спинами Виталик увидел приближающуюся высокую фигуру. Это был Метис.
«А вот сейчас начнется самое интересное», – мелькнуло в голове у Виталия.
– Мочите суку! – крикнул Метис издали. – Чего телитесь?
Но они пока не двигались.
– Ну все, сука! – злобно прошипел Метис.
Его глаза сузились в щелочки, и Виталий понял, почему он получил такое прозвище.
- Предыдущая
- 8/58
- Следующая
