Обычная жизнь обычного японца (СИ) - Баковец Михаил - Страница 3

Ах да, насчет нелюбви окружающих и зарплаты — это не память тела вылезла. Всё прочитал в сети. В рабочем чате, где можно было найти практически всё про всех. Вот оттуда я и почерпнул очень много, с чем мне скоро предстоит столкнуться.

— Надеюсь, что все недоразумения между нами решены, Ото-сан? — произнёс немолодой японец, глава нескольких отделов, одним из которых был тот, где трудился настоящий Ото, пока не схватил инсульт.

— Да, Ямада-сан, — ответил я и непроизвольно поклонился. Несмотря на то, что мне не досталось нормальной памяти от предыдущего владельца тушки, моторика тела, вернее его привычки сохранились в полной мере. Я вдруг узнал, что могу виртуозно управляться с палочками для еды, вскрывать хитрые баночки с едой и бутылочки с напитками, правильно обращаться и кланяться из вежливости или вышестоящему руководству.

Провалявшись три дня в больнице, я был оперативно выписан и тут же вызван в корпорацию. Буквально сразу же, как вышел за ворота с больничной территории, в кармане прозвенел сотовый. Звонившей оказалась секретарша некоего Ямада из моей корпорации. Сухо, но вполне уважительно та сообщила, что мне надлежит прямо сейчас явиться на работу и предстать перед грозными, но справедливыми очами её босса.

Ну, надо, так надо. Ответив «есть», я вбил в телефон нужный адрес, посмотрел, как до него добраться от клиники, отметил ближайшую остановку общественного транспорта и двинулся в путь. Тот в итоге привёл меня в просторный кабинет, где мне всё высказали и указали моё место. Из хорошего то, что меня восстановили на прежней должности, с которой уволили несколько дней назад по причине внезапной смерти. Из плохого — моя и так не так чтобы крупная зарплата будет меньше. Часть её пойдёт на восполнение финансовых потерь, которые понесла корпорация, оплатив счета из клиники. М-да, а ведь я ещё сегодня утром в мыслях хвалил начальство Кудо Ото, которое столь оперативно позаботилось о своём сотруднике. Теперь же думаю, что это была не забота, а скорее тонкая месть в стиле коварных азиатов. Ведь меня можно было переправить в более скромную больницу, где стоимость лечения вышла бы раза в два или три ниже.

«Сволочи, как есть сволочи», — со злостью подумал я, заканчивая поклон и возвращая тело в прежнее положение.

Сегодня мне был предоставлен выходной день. Только подозреваю, по любому и тут есть какая-нибудь подводная каменюка. Вроде того, что в зарплатном табеле будет всё записано так, что выходной за мой счёт.

Из мелкой мести я покинул здание через один из подвальных выходов. Пусть потом подбивают дебет с кредитом при подсчете проведённых мной часов на рабочем месте, которые фиксируются на проходной с помощью моего пропуска с чипом.

Что ж, не очень весело и интересно начал я свою жизнь на новом — во всех смыслах — месте. Зато жив, а это многого стоит.

Домашний адрес у меня был записан на кусочке пластика. А также вся прочая личная информация: возраст, дата рождения, семейное положение, группа крови с резусом и какая-то пометка в графе «служба в силах самообороны». В первый момент решил, что это водительские права. Позже выяснилось, что нет, всего лишь специальный биометрический паспорт. В его чипе информации находится ещё больше. В том числе отпечатки пальцев, ДНК, сетчатки глаза и сетки основных точек опознания по лицу.

Местечко оказалось такое себе. Всё аккуратно, чисто, но тесно, скученно и в вечной тени. Моя квартира оказалась на одиннадцатом этаже двадцатидвухэтажки. Когда открыл дверь и шагнул внутрь, то понял, что это не студия, а комната «всё включено». Общая площадь метров пятнадцать. В одном углу за жёсткой ширмой пряталась тесная треугольная душевая кабинка с унитазом. Вдоль одной короткой стены расположился холодильник, мойка (она же и умывальник), тумбочка с индукционной плиткой с двумя «кружка́ми», микроволновка на подставке на стене и узкий шкаф-пенал с посудой и всяческой мелочёвкой.

Кровати и иного спального места не было, кроме двух круглых табуреток и низкого велюрового пуфика. Я даже мимоходом решил, что японец спит на полу, а постельное хранит в небольшом шкафу. Вот только сунувшись в него, понял, что нижняя часть шкафа трансформируется в помпезную раскладушку. Средняя часть шкафа отводилась под вешалки с рубашками, штанами, футболками и куртками. Верхний же отсек, находящийся под самым потолком, вмещал в себя всё подряд, от носков и носовых платков, до простыни с наволочками.

В маленьком холодильнике Кудо Ото повесилась обычная японская мышь. А потом её сняли сородичи и по-каннибальски сожрали, так как это была единственная пища в данном царстве холода.

— Просто чёрная дыра, а не житуха, — со вздохом покачал я головой, а затем закатал рукава и взялся за обыск комнаты. Или тут будет ближе — знакомство с местом.

В первую очередь искал кубышку парня. Глядя на комнату, я был уверен, что тот копит деньги на что-то. Алкоголя не было ни капли, все вещи чистые, квартирка не похожа на нору наркомана или бабника. Конечно, он мог спускать накопления на проституток или немощных родителей…

— Или на тотализатор, — пробормотал я, вытащив с самого низа кухонного шкафчика большую жестяную банку из-под чая, разрисованную драконами. Внутри тугими стопками, перехваченные специальными пластиковыми зажимами, лежали билеты со ставками на различных играх. От скачек на ипподромах, до борьбы сумо. — Вот ведь говнюк, — в сердцах выругался я, осознав глубину ямы, в которую этот хрен Кудо меня затащил. — Не дай бог ты ещё и должен кому-то! Я тебя тогда на том свете достану.

Сверху на билетах — какого только чёрта япошка их хранил — лежала тоненькая стопка йен. Всего тысяча сто двенадцать. Я даже не знаю много это или мало. Пришлось забираться в телефон и интересоваться курсом местной валюты и ценами на основные продукты.

— Вот же сволочь, — в который раз за этот день выругался я. Моей тысячи тут хватит примерно на столько же, как и в моей прошлой жизни до столкновения с грузовиком.

В портмоне имелись аж две банковские карточки. И что-то мне подсказывает, что одна из них точно кредитка с лютыми процентами. Был у меня приятель, даже прямо скажу — лучший друг, как брат родной, который пользовался такой кредиткой половину жизни. Он официально не работал, получал зарплату в конверте наличными, после чего переводил на кредитку. Зачем он так делал я не понимал. Сам он каждый раз находил кучу объяснений.

М-да… Что-то меня не туда потянуло, ненужная ностальгия.

В груди в очередной раз неприятно защемило. Если и на кредитке висит долг, то…

— Жопа, полная жопа, — вздохнул я, после чего сунул наличные в кошелёк, обулся и вышел из комнаты.

На помощь в очередной раз пришёл телефон с городской программой. С её помощью я нашёл ближайший банкомат, с помощью которого проверил обе банковские карточки. На одной болтались ещё три тысячи семьсот йен с копейками. Другую он отказался обслуживать. С пин-кодами всё вышло отлично. Пальцы сами набрали цифры, стоило только приложить карту к считывателю банкомата. И удалось их запомнить, после чего тут же записать в телефон.

Ага, вот, значит, мы и нашли кредитку. В Японии, получается, как и в России, обслуживание кредиток происходит только «родными» банкоматами. Запомнив название банка на кредитке, я отправился в сетевой продуктовый магазин.

Внутри прихватил сетчатую корзинку и неспешно двинулся вдоль рядов, высматривая самые дешёвые продукты. За четверть часа я набрал примерно на сумму в восемьсот йен. На четыреста семьдесят взял десять пачек знаменитых «бомж-пакетов». Они здесь продавались в упаковках по пять штук. Ещё на сто сорок купил половинку простого тостового хлеба. Другого тут не было, вернее другого дешевле. Была ещё бутылка молока и пачка из трёх соевых сосисок.

Вышел на улицу через другую дверь. И там увидел немолодую японку, устроившуюся на раскладной табуретке. Перед ней на асфальте стоял пластиковый контейнер для еды с надписью: «для спасения жизни добрых ёкаев». Чёрт его знает, что меня толкнуло под руку, но я достал купюру в пятьдесят йен и положил в коробочку. Я ведь даже не знаю, кто эти ёкаи.