Обычная жизнь обычного японца (СИ) - Баковец Михаил - Страница 18

— А мне-то хоть можно бить его в ответ? — мрачно поинтересовался я. После такого рассказа желание биться пропало напрочь. Но было уже поздно. Попала мышка в колесо — пищи, но беги.

— Даже нужно, — кивнул он. — Пять раундов, Кудо. Тебе нужно их простоять, чтобы получить списание просроченного платежа.

— А если он меня сразу вырубит?

— Не будет такого, — собеседник отрицательно мотнул головой. — Здесь люди пришли смотреть как двое бойцов месят друг друга. Чаще всего одного из них, потому и набираем таких, вроде тебя. Особенно обожают женщины. Любовницы, жёны и дочери. Их заводит смотреть на кровь и боль в мужской драке.

— Ясно, — вздохнул я. — Когда мне выходить?

— В одиннадцать.

К бою меня подготовили профессионально. Мне вручили свеженькую (ещё была полиэтилене) капу в рот, «ракушку» в штаны и перчатки с обрезанными пальцами. У последних не было никаких усилений в виде пластика или металла. Только двойной или тройной слой ткани на костяшках. На фига? Я не понял, а окружающие не стали объяснять.

Против меня вышел молодой японец лет двадцати семи или восьми. В больших синих боксерских трусах, без обуви, торс голый, как у меня. На руках у него имелись точно такие же перчатки, какие выдали мне. Только синего цвета — в тон трусам.

Как только я оказался в своём углу на меня напала непонятная волна отрешения. Голос распорядителя боев шумел где-то на дальнем фоне. Я его слышал, но не разбирал ни словечка. А вот зрение и реакция с дыханием вышли на другой, более высокий уровень. Как прикипел взглядом к синетрусому, так и не сводил его с противника. Чётко видел его зрачки, как они то расширялись, то сужались. Как трепетали крылья носа, как появлялись едва заметные капли пота на лбу и на верхней губе. Как он едва заметно двигал плечами и шевелил пальцами в перчатках.

— Что застыл? Вперёд иди! — вырвал меня из непонятного состояния голос Ножа. — Давай же, не спи!

Одновременно с его словами мой соперник сделал первый шаг вперёд.

В центре мы встретились. Чуть впереди и справа от меня встал рефери.

— Драться готовы? — он бегло взглянул на «синего» и сосредоточил взгляд на мне.

— Да, — сказал я и невольно поразился как хрипло прозвучал мой голос.

— Отлично. Правила тут простые. Не бьём в пах и горло, не ломаем шею, не выдавливаем глаза. Понял?

— Да, — всё также прохрипел я. Адреналин, что ли, так сказывается?

— Тогда-а… Бой! — заорал он и резво отскочил в сторону.

Через секунду мне в лицо прилетел ослепляющий удар чужого кулака. Самое главное, я успел заметить движение руки, поворот тела и даже изменение размера зрачка синетрусого, но не поверил, что меня сейчас начнут бить, хотя в мордобитии я совсем уж зеленым новичком не был. Дальше сработали рефлексы: я быстро отступил, прикрылся руками, чуть согнулся, чтобы локти закрывали подреберье и хоть как-то бока.

Где-то за ареной раздались несколько мужских подбадривающих криков и пара женских взвизгиваний.

По рукам дважды в стремительном темпе прошлись кулаки соперника, потом на левый бок обрушился мощный удар, пробивший мою дилетантскую защиту. Внутренности пробило словно шилом, на секунду перехватило дыхание. Но к этому моменту вернулось зрение, отказавшее на мгновение после первой оплеухи. И как только в поле зрения появился противник, я по-простому выбросил вперед правую руку в прямом ударе.

«Вот тебе!..» — радостно подумал я, когда зацепил его по голове где-то чуть выше уха. Бил бы боковым, то был бы шанс оглушить или даже свалить, а так я его только слегка заставил покачнуться и отскочить назад. На раже бросился вперёд и…

Пинок в бедро показался сродни удару мощным электрическим шокером. Сначала была острая боль, потом онемение и левая нога подогнулась, почти отказавшись служить. Противник подшагнул ещё ближе, чтобы воспользоваться моментом, выстрелил правой рукой, целясь мне в скулу. Я дёрнул головой назад и кое-как удержался на правой ноге, слегка развернул корпус и отправил правый кулак в чужое лицо. Наши удары практически совпали. Я после чужого всё-таки оказался на полу, а японец получил нехилую зуботычину в нос.

И тут задребезжал звонок, сообщающий об окончании первого раунда.

«Так быстро? Уже три минут прошли?» — пронеслась мысль в голове. Для меня время сжалось настолько, что по ощущениям прошла минута или близко к этому. Или после первого удара я пробыл в состоянии грогги куда дольше, чем самому показалось.

Стоило мне дойти до своего угла и плюхнуться на заботливо подставленную кем-то табуретку, как рядом по ту сторону канатов раздался довольный голос Орочи:

— Неплохо, я бы даже сказал, что замечательно. Удар держишь, сам бьёшь в ответ, с ног не падаешь… Хех, ну, почти.

Мне в это время кто-то протирал лицо влажным полотенцем и мял плечи.

— Премия за это будет? — поинтересовался я у него.

— Разбежался. У нас договор на конкретных условиях, Кудо, — в голосе Ножа лязгнули слабоуловимые стальные нотки.

— Понял, понял, — буркнул я в ответ. — А если я его свалю?

— Свалишь — поговорим. Но тебе ещё четыре раунда самому бы простоять.

Передышка быстро закончилась. После очередного немелодичного позвякивания я поплёлся в центр, где на меня налетел мой соперник. Удар, удар, пинок, удар и новый пинок! Я вертелся под градом затрещин, как только что выловленный в речке, тут же выпотрошенный и брошенный на раскалённую сковороду карась. Один из пинков противника пришёлся в пах. «Ракушка» худо-бедно спасла, но всё равно болью меня прострелило зверской. А когда я взглянул в глаза сопернику, то увидел там удовлетворение и досаду.

«Специально бил!» — стало сразу мне всё понятно. Так и хотелось дать сдачи, но не мог. Тут бы самому как-то устоять на ногах, как правильно заметил Орочи.

Наконец, прозвучал долгожданный сигнал завершения раунда.

Нож был вновь тут как тут.

— Плохо, — сказал он. — Зрителям не понравилось. Как-то всё вяло, тухло прям. Ни крови, ни остроты. Тебя били, как обычный мешок с песком или старыми тряпками.

— Сам бы вышел и показал, — огрызнулся я.

— Не, меня не возьмут. По крайней мере с этим щенком, — сказал он и с лёгкой досадой прицокнул языком. — Попробуй в третьем раунде на него полезть поактивнее. Можешь не бить, просто поиграй от защиты и поизображай удары. А в конце можешь и ударить. Даже если начнёшь ловить в ответ, то это ненадолго.

— Тренер из тебя, как из одной субстанции пуля, — вздохнул я.

— Из какой? — недоумённо поинтересовался он, видимо, будучи не в курсе русских присказок. Или на его — да и на моём отныне тоже — родном языке мои слова прозвучали далеко от оригинального смысла.

В этот момент раздался звонок, призывающий выйти на третий раунд поединка.

И вновь началась мясорубка. Оппоненту, по всей видимости, также высказали его кураторы или тренеры о плохой зрелищности второго раунда. И вот он в третьем решил отыграться сразу за оба.

Бах, бах, бах, бах!

Удары гремели на весь ринг. Иногда он попадал по болевым точкам, отчего меня скрючивало, и я открывался. После этого следовал неизменный удар мне в лицо, разбивающий нос и губы. Кровь обильно текла, пачкая лицо, шею и грудь. Капала на покрытие арены, оставляя там заметные пятна. Зрители иногда завывали, как голодные дикие звери в клетках, увидевшие, что им несут свежее парное мясо.

К его беде долго такой темп поддерживать он не мог. Минуты через полторы стал выдыхаться, а где-то в начале третьей почти что остановился. И тут я понял — это шанс! Несмотря на ужасный внешний вид чувствовал я себя неплохо. Голова не кружилась, видимость не ухудшилась, ноги держали более-менее ровно, руки были крепки и подвижны.

И — ра-аззз! Атака получилась двойная. Первый удар правой рукой пришёлся на его левую, которой он успел прикрыться. В момент удара, я не стал отдёргивать ударную конечность, а схватился за чужую защитную и дёрнул ту вниз. После чего практически одновременно ударил левой, отправляя кулак в образовавшуюся прореху точно в лицо.