Хочу увидеть океан - Незнанский Фридрих Евсеевич - Страница 22
- Предыдущая
- 22/70
- Следующая
– Он же у тебя механизатор, им тушенки не выдают. Может, еще где-то подрабатывает?
– Не знаю, – опять решила уйти от ответа Надя. И отшутилась: – Хочешь анекдот? У тетки спросили, кем ее сын работает. А она и отвечает: «Не знаю. Ночью ножи точит, днем деньги считает. Наверное, слесарем». Она расхохоталась, а Варька вытаращила на нее свои зенки и уже молча доедала тушенку, вымазав на прощание банку куском хлеба. Что она подумала, Надя поняла, когда Варька перестала к ним заходить, а парни больше не дергали Надю за косы.
После повторного замечания Вадика Надя огорчилась и решила ограничивать свой аппетит. А то вдруг хозяин действительно сдержит свое слово и вытурит девушку. И денежные поступления от Юрика могут прекратиться, ведь не печатают там деньги в самом деле. Когда-нибудь и у этих иностранцев они могут иссякнуть. С обжираловкой пришлось завязать, а по утрам она начала бегать в сквере напротив дома. Девочки советовали заняться фитнесом, но это было дорогое удовольствие. Ей пришла в голову мысль более практичная – немного поднакопить и снять отдельную квартирку. А тем временем она уже без страха заходила в отделения банка «Вестерн юнион», и ей было абсолютно по фигу, какие взгляды на нее бросают строгие девушки, которые любезно выполняли свои обязанности, выдавая ей деньги от отправителей из разных стран, шутка ли сказать – даже из Австралии и один раз из Южно-Африканской Республики! У Юры был целый список этих банков, и они иной раз ездили через всю Москву, чтобы не слишком часто засвечиваться в одном и том же месте.
Дядя Вася понимал, что его хозяин открыл новое дело, раз зачастил в банки, и его распирало от злости: «Чтоб ты лопнул, буржуй ненасытный, – думал он, глядя на довольную рожу Юрия Васильевича. – Раньше хоть больше времени было с клиентами работать, а теперь только и знаешь, что ездишь да ездишь по всей Москве. Надо и себе придумать какой-нибудь дополнительный бизнес». Муки черной зависти не давали ему спать ночами, и однажды пришло решение, которое повергло его в ужас. Вдруг оформилась чудовищная мысль: Юрия Васильевича надо убить. И его девку тоже. Раз они шляются по банкам, как будто их наняли, значит, возят деньги. Большие. Иначе зачем было бы таскаться вдвоем? Она для отвода глаз, а он как охрана, но ясно как божий день – все деньги его. Кокнуть надо обоих. Деньги отнять, уехать куда подальше, хоть в тьмутаракань. Машину перекрасить, номера перебить. И бомбить себе в новом месте без всякого притеснения со стороны хозяина. С деньгами, припрятанными в укромном местечке.
У дяди Васи забилось сердце, внутри полыхнуло жаром, руки затряслись, и он тихонечко завыл: «Заразы, чтоб вас паралич разбил. Какие мысли в голову нагнали!» Дядю Васю природа одарила лютой злобой, но ведь не бандитом он был и не убийцей. И то, что воспаленный от зависти мозг породил такие черные мысли, его ужаснуло. Он вскочил, налил себе рюмку водки, потом вторую, заел куском колбасы и, перекрестившись, повалился на продавленный диван. Всю ночь проспал как мертвый, а утром впервые проснулся с головной болью. Сам себя упрекнул: вот до чего жадность доводит. Не хрена чужие деньги считать. Свои считай, старый говнюк. Он полез в то самое укромное местечко – на антресоли, где в коробке с детскими проржавевшими коньками между двойным дном у него лежало целое состояние – три тысячи долларов. Результат его свободного плавания на машине Юрия Васильевича Добряка. Хоть дядя Вася был человеком неглупым, тратить деньги он не умел совсем – фантазии у него не хватало. Страсть к накоплению у него появилась после четвертой женитьбы, когда под покровом ночи он на цыпочках бежал из дома жены, держа в руках одни старые ботинки, чтобы, не дай бог, она не услышала и не догнала. Могла и ботинки отнять. Но сбежал благополучно и так затаился, что уже лет пять как ничего о ней не слышит. И прежние жены были паршивые, совсем никудышные, а эта и вовсе ведьма. Вот если хочешь испортить себе настроение, достаточно вспомнить ее рыльник, и все, остается только плеваться ядом. Теперь на женщин он ни одним глазом, даже если приходится подвезти какую, и то умудряется на нее не смотреть, только руку протягивает, чтобы деньги взять. И на всякие там «спасибо» никогда не отвечает, знает он эти их «спасибо». Сначала ведут себя, как культурные, чтобы бдительность его притупить, а потом как откроют свое хайло, когда деваться ему уже некуда. А он скандалы терпеть не мог, потому и не выдерживал долго со своими женами. Прошел жестокую школу семейной жизни, теперь он тертый калач, его голыми руками не возьмешь. Бабы все его добро растаскали, он даже ни разу до суда не дошел, решил – пусть подавятся. Даже за жилье никогда с ними не судился, хорошо хоть, было куда уйти от последней. Мать-покойница ему однокомнатную квартирку оставила по завещанию. А денежки будет копить, а там придумает, как их с толком потратить. Захочет – в Австралию поедет. На кенгуру покатается, а еще лучше в ее сумке. Небось тепло и уютно там. Он небольшой, свернется калачиком, а кенгуру поскачет, поскачет галопом по прериям, вот красотища! Дядя Вася тихонько заржал, представив себе эту картину, и вдруг его осенило: хорошо бы иметь постоянных клиентов. Почему возникла эта гениальная мысль и как она связана с кенгуру, он сначала и не понял. Только потом дотумкал, что связь как раз и есть – кенгуру живут в Австралии. Там же живут иностранцы, австралийцы. Он краем уха слыхал, как Надька удивленно спросила у Юрия Васильевича что-то о деньгах из Австралии. И тот ей ответил, что скоро приедет какой-то австралиец. А кто его будет встречать? Конечно, дядя Вася. И отвозить его будет он же. Если бы он не был на зарплате у Юрия Васильевича, то дважды слупил бы с этого австралийца бабки себе в карман. И таких немало – кто приезжает, потом уезжает, а бывает, шляются туда-сюда до опупения. Вот бы таких клиентов найти!
Он тут же вспомнил своего дворового приятеля Петровича. Тот на своем стареньком «жигуленке» не сильно надрывался, заведя постоянную клиентуру. Как-то хвастался своему приятелю, что у него есть парочка индусов, которых он постоянно возит за товаром, а потом на рынок. Завел он себе еще спортсмена, который на тренировки ездит только на машине Петровича, потому что нервы свои бережет. У него есть своя машина, но он, когда за руль садится, не может справиться со своим адреналином, тот его распирает, и хочется всех посшибать к черту. Петрович еще рассказывал про одну научную тетку, которая на дачу только на такси ездит, хотя дорога туда рублей шестьсот стоит. А Петрович не жадный, он с нее берет семьсот за оба конца. Иногда и по Москве ее возит. Надо бы у него спросить, нет ли у него лишних клиентов, пускай поделится. Вспомнил, что как-то уже говорил с Петровичем на эту тему. А тот, хоть и друг-приятель, смерил его жалостливым взглядом и говорит:
– Ой, Васек, не помощник я тебе. Я вообще удивляюсь, как к тебе люди садятся. У тебя же морда форменного разбойника с большой дороги. Ты бы хоть в порядок ее привел.
– А чем тебе моя морда не нравится?
– Уж больно мрачная. Ты корефан ничего, но ведь никто этого не знает. Больно лютый вид у тебя. И приодеться не мешало бы. Кафтан хотя бы смени. Он у тебя вообще уже цвета неопределенного.
– Какой, на фиг, кафтан? – возмутился дядя Вася. – Это у меня кожан, мне его еще отец подарил, когда я школу закончил. Ни у кого на всей улице такого не было.
– А сколько лет прошло с той поры, не помнишь? – поддел его Петрович.
– Ну лет тридцать... А что? Хорошей коже сносу нет, это же настоящая, командирская!
Наверное, прав Петрович. Нрав у него веселый, рожа улыбчивая, куртка на нем справная, спортивная, с надписью какой-то заграничной, вот и липнет к нему клиент. Придется дяде Васе менять свой имидж. Он тут же загордился невесть откуда выскочившим словечком – небось от Юрия Васильевича слышал. Он много таких слов нахватался, иногда даже не понимая их значения, а только догадываясь. Перво-наперво купит себе курточку приличную, чтобы клиенту нравилось. А пока суд да дело, дядя Вася подошел к зеркалу и попытался улыбнуться, чтобы как у Петровича получалось. «Хрена с два», – вздохнул он тяжело. Не давалось ему веселье. Вот бабы сволочи, своими истериками да скандалами совсем отучили его улыбаться, и он разразился проклятиями в адрес всех бывших жен. Но учиться улыбаться все равно придется, раз уж без этого нельзя завести постоянную клиентуру.
- Предыдущая
- 22/70
- Следующая
