Лучший иронический детектив - Белова Марина - Страница 17

Но дверь скрипнула, и он открыл глаза. Я мысленно поблагодарила бога за то, что парень жив.

— Антон, вы узнаете нас? — спросила я, присаживаясь на краешек кровати.

Он посмотрел на меня, потом перевел взгляд на Альберто.

— Да, вы … вы встречали нас в Севилье. Водили по городу… рассказывали… — Чувствовалось, что слова даются ему с большим трудом.

— Да, — кивнула я. — Это ваш гид, Альберто. А меня помните? Я директор туристического агентства «Пилигрим». Я приехала за вами, — сказала я полуправду.

Улыбка коснулась его губ. Он обрадовался тому, что о нем не забыли.

— Вы можете говорить? — спросила я. Он медленно закрыл веки, что могло означать «да». — Что с вами произошло?

Он открыл глаза и беспомощно на меня уставился. Я поняла, что полноценного разговора не получится. Антону надо прийти в себя, собраться с силами. Оставалось или отложить разговор на завтра, или попытаться говорить с помощью знаков.

— Вам надо отдохнуть, — вздохнула я. — Только обещайте нам, что вы никуда не сбежите. Мы приехали за вами в Гранаду. А вас там и след простыл, — укорила я его. — Кстати, как вы там оказались? Вы поехали с Настей Ольшанской?

Он закрыл-открыл глаза.

— А где она теперь, знаете?

Он едва заметно повел головой — нет.

— Но с ней все в порядке?

Мне показалось, что он повел плечами. «Ни «нет», ни «да» — значит, не знает», — догадалась я. Альберто, видя мучения Антона, шепнул мне в ухо:

— Он слишком слаб. Пойдемте к доктору, спросим у него, какие шансы у Антона на скорое выздоровление.

Я не стала перечить, разговаривать сейчас с Литовченко — пытка и для него, и для нас. Пусть отдохнет, выспится, хотя бы до завтра.

«Теперь-то уж он точно не сбежит», — в этом я была уверена.

Прощаясь, я сказала:

— Антон, ваша жена передает вам привет и деньги, — вспомнила я о конверте, врученном мне в день отъезда. — Вот возьмите, — сказала я, пряча конверт под подушку больному. — Позвонить ей?

Он улыбнулся и кивнул.

Мы вышли из палаты, чтобы найти доктора. Найти удалось, но поговорить — нет. Как назло привезли тяжелого больного, и единственный в отделении врач пошел оказывать ему помощь. Сколько он пробудет у больного сказать не смог никто.

— Пойдемте погуляем, — предложил Альберто. — С детства терпеть не могу больничный запах. Я рос весьма активным ребенком, часто дрался, ломал руки-ноги. Приходилось лежать в больницах. С тех пор у меня ярко выраженная нелюбовь к больничным заведениям.

— Куда же подевалась Настя? — спросила я себя, слушая Альберто вполуха. — Антона мы еще допросим, но по всему он не знает, где его спутница. Когда они расстались? Где?

— А вы давно домой звонили?

— Что?

— Я почему-то подумал, что Настю мы ищем здесь, а она давно дома.

Я посмотрела на Альберто как на гения. В Испании мы третий день, а мне ни разу не пришло в голову позвонить в «Пилигрим», узнать, что там у нас. Может, Андрей Жаров заходил, поделился радостью: Настя его нашлась. Или сама Настя объявилась с благодарностью за поездку.

Нет, я, конечно, звонила мужу, сообщила, что благополучно долетела. Но дело в том, что он не в курсе, с какой истиной целью я и Алина отправились в Испанию. Олегу я сказала, что мы подбираем новый маршрут и выбираем гостиницы, в которых будут останавливаться наши туристы. Как я могла сказать правду? Только заикнись я о новом расследовании, он бы костьми лег на пороге и никуда меня не отпустил. Впрочем, Олег достаточно упитанный мужчина, и до костей ему лежать пришлось бы довольно долго, месяца два не меньше. А за это время с Настей могло случиться все что угодно, если уже не случилось.

— Альберто, идемте на свежий воздух. — Я буквально вытащила его из здания больничного комплекса и тут же стала набирать номер «Пилигрима». — Алло. Алена? Как там у нас? Все нормально? — сразу спросила я.

— Да, — скучающим голосом ответила она. — Посетителей мало. Человека два-три в день. Но уже начинают спрашивать о Новогодних турах.

— Это хорошо, что спрашивают. А из старых клиентов к нам никто не заходил?

— Заходил Петренко от Сидорова. Собирается заказать у нас коллективную поездку на горнолыжный курорт.

— Очень хорошо, — раздраженно ответила я. Петренко и его начальник Сидоров меня меньше всего интересовали в эту минуту. — А Ольшанская, ресторанный критик случайно не забегала.

— А разве вы не за ней поехали? — опешила Алена. Следовало понимать, что Ольшанская к нам не заходила, и если бы зашла, Алена бы очень удивилась.

— Это я так спросила. А Андрей Жаров не появлялся?

— Нет. Звонила жена Литовченко, — вспомнила Алена, — спрашивала, есть ли от вас новости.

— Позвони ей. Скажи, что все в порядке. Мы рядом с Антоном. Ему станет легче, и мы его привезем. — Я отключила телефон, но прятать не стала. Нашла номер Жарова и позвонила.

— Алло, — отозвался Андрей.

— Это Марина Владимировна Клюквина, — представилась я.

— Есть новости о Насте? — испуганно спросил он.

— Нет, мы пока ее не нашли, — не стала я врать. — Если честно, я надеялась, что она дала вам о себе знать.

— Нет, — глухо отозвалась трубка.

После этих слов я простилась, не хотелось лишний раз сыпать соль на рану человеку, который от нас ждет только хороших новостей. А новостей как раз нет, ни хороших, ни плохих.

— Расстроен парень, — сообщила я Альберто.

— Какой парень? — поинтересовался он.

— Близкий друг Насти Ольшанской, Андрей Жаров. Это он забил тревогу, когда она не вернулась из поездки. Собственно, из-за него мы здесь.

Из больницы мы поехали в гостиницу. Вечером я позвонила Алине, доложила о встрече с Антоном.

— У тебя новости есть?

— Нет. Я запаслась двумя разговорниками — русско-испанским и испанско-русским — и устроила засаду на Педро у его дома. Мне вдруг пришло в голову, что он может вернуться так же неожиданно, как уехал.

— И ты дождалась?

— Нет. Не было ни машины «Пежо», ни мужчины, который по возрасту мог бы быть Педро.

— Веня как? Все достопримечательности осмотрел.

— Вчера в садах Хенералифе познакомился с одним чудаком. Парень просто бредит арабской архитектурой. Куропаткин в восторге от нового приятеля. За ужином все уши мне о нем прожужжал.

— Ладно, завтра после разговора с Литовченко позвоню. — Я положила трубку.

В девять утра мы уже были в больнице у Антона. Против вчерашнего дня выглядел он значительно лучше. Увидев нас, улыбнулся и даже предпринял попытку приподняться в постели.

— Лежите-лежите, — остановила я его. — Вам, наверное, нельзя.

— Ну что вы! Мне уже хорошо.

— Хорошо бы вам было, если бы вы не сбежали из больницы Гранады. Кстати, зачем вы это сделали?

— Думал успеть догнать своих, — огорошил меня Антон.

— Простите, но к тому времени, когда вы очнулись, ваши соотечественники были уже дома. Вы в коме пролежали суток трое.

— Да? А мне казалось… Наверное, меня очень сильно по голове ударили. С памятью проблема: то помню, то нет, — протяжно вздохнул Антон.

— Память восстановится, — пообещала я. — Вы же узнали Альберто, вспомнили, когда должны были уезжать. Только вот с датой напутали, но это потому, что без сознания долго пролежали. Расскажите, что с вами случилось в Гранаде? Нет, лучше начните с того, как там оказались. А еще лучше признайтесь, какие у вас отношения с Настей Ольшанской. Ведь с ней вы отправились в Гранаду?

По недовольному лицу Антона, я поняла, что ляпнула что-то не то, и потому поторопилась сказать:

— Не волнуйтесь, Антон, наш разговор останется между нами. Я вам обещаю.

Антон кивнул и начал рассказывать — тихо, медленно, часто вздыхая и останавливаясь. Мы его не торопили, понимая, что ему пока трудно говорить.

— Когда позвонила секретарша генерального директора и сказала, что планируется выезд в Испанию — то ли отдых, то ли учеба, — я очень обрадовался. Моя жена недавно родила. Лето пролетело с пеленками и распашонками. Год не отдыхал. А тут такая поездка. Думал, высплюсь в гостиницах. Сынишка ночью плачет, жена днем устает, мне приходится подниматься. В итоге — хронический недосып. Компания то, что надо! Вся администрация винодельческой фирмы, плюс директора специализированных магазинов. И журналистка с нами, — Антон сделал вид, будто забыл о Насте. — Работает обозревателем на телевидении, ведет передачу о ресторанах. Вроде бы тоже в нашей теме. Молодая, красивая, раскованная. На нее многие глаз положили, а она выбрала меня. Наверное, потому, что я не стал за ней ухлестывать. Ее мое поведение сначала заинтриговало, а потом она прониклась ко мне уважением. Ведь все остальные перед ней павлинами ходили, даже этот старый пень главбух. Настя пыталась его отшить интеллигентно, а он вроде, как и не понимал. Димка Карагузов пытался произвести на нее впечатление. Максим Крылов открыто предлагал с ним переспать. Насте надоели эти брачные танцы одиноких козлов, и она предложила мне сыграть роль ее кавалера, чтобы все остальные от нее отстали. Я согласился. От меня ничего не требовалось, только сидеть с ней рядом в автобусе и сопровождать по магазинам. При этом она пообещала не злоупотреблять моим временем. Естественно, коллективные попойки отпали сами собой. Да я вообще и не любитель выпить. Честно скажу, мне Настя нравилась, но до интима у нас не дошло. Так что перед женой я чист, как стеклышко. Мы ходили, гуляли, разговаривали на разные темы, вместе подарки друзьям и родственникам выбирали, пару раз были в ресторане. Платили поровну. Настя не хотела, чтобы я на нее тратился, — объяснил Антон. Альберто удивленно приподнял бровь. Антон это заметил. — Да, на людях платил я, но потом Настя мне отдавала деньги. Я не хотел брать, но она настаивала. А потом она предложила мне смотаться на день-два в Гранаду. Ее очень интересовала мавританская культура, она много слышала о музейном комплексе Альгамбра. С детства с подругой мечтала там побывать. Подруга поехать не смогла, но Настя обещала ей съездить, а после отчитаться в поездке…