Связующая магия - Баумгертнер Ольга Гартвиновна - Страница 15

– Тихо, – констатировал я.

– Оно обычно воет по ночам. Или когда кто-то окажется рядом. Подойдем поближе – оно даст о себе знать, – он помрачнел, хорошее его настроение улетучилось. – Столько лет хожу и каждый раз мурашки по коже…

Минуло, наверное, гораздо больше часа, прежде чем мы, наконец, достигли башни. Шэд добрался первым. Он осторожно обошел ее, принюхиваясь, и я увидел его глаза, расширившиеся от возбуждения, и подрагивающие ноздри. Сам же я ощутил охранную магию. Кто-то наложил на башню весьма основательное охранное заклинание.

– И защита от гипномагии? – в недоумении прошептал я, когда разобрал, от чего защищена башня.

– Оно молчит, – вслед за мной принялся говорить шепотом Дирф. – Может, наконец, сдохло?

Он нашел деревянную лестницу, валявшуюся рядом и слегка присыпанную песком, поднял ее и приставил к стене… И потом услышали как там, за кирпичной кладкой весьма отчетливо с недовольством заворчал какой-то зверь. И тут же воздух неожиданно пронзил вопль. Я содрогнулся. Шэд оскалил зубы, а Дирф застыл у лестницы, занеся ногу над первой ступенькой. Из глубин башни между тем продолжали доноситься странные звуки. Невозможно было определить, на что они походили, потому что и злобный рев, и разраженное завывание, и яростный скулеж – все смешалось в жуткой какофонии.

– Вот так оно всегда и происходит, – сказал Дирф, вздохнул и полез наверх.

Я же в жарком воздухе чувствовал, как по спине течет холодный пот. Потому что никакой зверь не может издавать такие звуки…

Все еще пораженный своей догадкой, я следил за Дирфом. Пекарь, тяжело дыша и что-то бормоча под нос, забрался наверх лестницы, оканчивающейся у маленькой щели бойницы, развязал заплечный мешок, вынул оттуда несколько булок черствого хлеба, кусок заплесневелого сыра и обрезки сыровяленого мяса. Все объедки он зашвырнул в щель. Затем сунул туда бурдюк с водой и просто вылил внутрь башни его содержимое. Звуки из башни стали глуше, но не исчезли. Сделав свое дело, пекарь, морщась, резво спустился вниз.

– Ну и вонь, – он высморкался на песок, а потом принялся утирать пот со лба. – Здесь хоть не чувствуется. Представляю, как там все загажено за столько-то лет. И хозяину башни придется долго убираться, прежде чем он сможет добраться до сокровищ… – и он чуть хитро зыркнул на меня. – Но может оно того стоит, маг?

Однако его усмешка исчезла, когда я обратил на него тяжелый взгляд.

– С чего вы взяли, что там находится какой-то зверь? – спросил я мрачно.

– А кто еще может издавать такие звуки, господин? – он опасливо попятился от меня.

– Человек, – ответил я. – И это светлый маг распорядился, чтобы вы кормили его дрянной едой?

Дирф побелел.

– Человек? – он замотал головой. – Невозможно! Дорстар никогда бы не стал запирать человека – он слишком добрый. Я говорю тебе, господин, там чудовище.

– И из того окошка точно ничего невозможно рассмотреть?

– Там темнее безлунной ночи.

– Я все же попробую.

Я поднялся по лестнице к узкому и длинному – в толщину стены и чуть короче длины руки – отверстию. Едва приблизившись, я тут же отшатнулся. Лестница угрожающе дрогнула, на дюйм оторвалась от стены и вновь со стуком опустилась на кирпичи.

– Я предупреждал, господин, – заметил снизу Дирф.

Из щели разило такой вонью, что меня затошнило. Я отдышался. Потом глянул на солнце, неизбежно взбирающееся в зенит, создал несколько зеркал. Одно отражало солнечный свет и направляло его в щель башни. Я задержал дыхание и сунул руку в щель с двумя зеркалами – первое отражало свет внутрь башни, второе показывало, что там творится. Не очень действенный способ, но пока снимать охранные заклятья и применять магию, чтобы узнать, что там происходит, не хотелось. Внутри башня оказалась полой – перекрытия этажей снесены, с потолка болтался остов винтовой лестницы. Окна изнутри заложены кладкой, а внизу вообще трудно было что-либо различить, разве только то, что весь пол завален всяческим хламом. Из того, что высветил солнечный зайчик, я опознал сломанный, сваленный на бок стол, несколько искореженных стульев, какую-то другую мебель, кучи тряпья. И в какой-то миг в свете промелькнуло запертое в башне существо. Я выдернул руку оттуда, словно испугался подцепить заразу, спешно спустился вниз и лишь тогда вдохнул воздух.

– Ты бледен, маг, – Дорф протянул мне фляжку.

– Я бы выпил чего-нибудь другого.

– Ну что ты видел? – с нетерпением спросил пекарь.

– Подтверждение своих слов, – произнес я хмуро.

– Хочешь сказать, что там человек?! – пораженно воскликнул Дирф. – Но… Если это так, то такие ужасные звуки может производить только безумец!

– Будь я проклят, – прошептал я, и меня слегка пошатнуло.

Имя Ментепера, выкрик Дирфа «безумец» и причины, послужившие моим изгнанием, сложились в единое целое, а мои предчувствия оправдались. И все же, я не мог поверить, что там, за стенами находится один из нас и, более того, тот, в ком течет та же кровь, что и у меня. Ведь на Большом Совете говорили, что все обезумевшие отпрыски старого колдуна мертвы. Неужели кто-то из них остался жив? Я с трудом удержал дрожь, охватывающую меня.

– Как давно ваш Дорстар тут не объявлялся? – спросил я, немного придя в себя от потрясения.

– Больше года, наверное, – Дирф смочил ладонь водой из фляжки и умыл шею. – А до того, он года три не показывался.

– То есть дождаться его и разузнать обо всем этом, шансов у меня никаких, – я криво усмехнулся.

Я, хмурясь, изучал башню. Можно сделать только одно, чтобы узнать правду. Не снимая защиты от гипномагии, обойти ее и постараться обнаружить в памяти несчастного хоть что-то, что пролило бы свет на причину его безумства. Я осторожно коснулся магией охранных заклятий. Они не разрушились, но пропустили меня во тьму за непроницаемыми стенами и в такой же мрак больного разума.

Мне было мерзко – я никогда не сталкивался с безумными и тем более никогда не пытался проникнуть при помощи гипномагии в их мысли. Но почему-то не сомневался, что Ментепер делал это неоднократно. Я ощутил, что чувствовал несчастный – его раздражало все: окружающие стены, еда, темнота и слишком яркая полоска света, льющегося через единственное окошко, откуда сыпалась к нему отвратительная еда и капала вода, тут же впитывающаяся в мусор, если он не успевал подставить рот. И еще его постоянно донимали голоса и мысли людей – он слышал всех до единого жителей деревни, из которой мы прибыли. Защита от гипномагии уберегала их от него, но не его от них. Сам он уже давно ничего не осознавал, а воспринимал все как загнанный в крошечную клетку зверь, окруженный гомонящей толпой. И бездумно и яростно реагировал на любой раздражитель.

От всех этих полуживотных ощущений у меня жутко разболелась голова, но я решил, что надо попытаться проверить его память, хотя она вряд ли сохранилась бы. Но я ошибся – память оказалась не испорчена безумием. Однако на мое прикосновение к воспоминаниям безумец отозвался болезненным воем. Дирф шарахнулся от башни.

– Что ты делаешь, господин? – спросил пекарь, но я сделал ему знак не мешать.

Мне потребовалось всего несколько минут, чтобы узнать все, что меня интересовало.

– Господин, – Дирф с испугом посмотрел куда-то за мою спину. – Это Дорстар.

– Эй, ты! – крикнул мне кто-то.

Я обернулся. С гребня дюны к нам спускался колдун. Судя по белому одеянию – огненный маг. Я процедил сквозь зубы проклятие – похоже, мне всю жизнь будет везти с огненными магами. Он подошел ближе и остановился как вкопанный, когда разглядел меня повнимательнее. И его рука угрожающе поднялась для атаки.

– Ты из рода Ментепера? – спросил он, несомненно опознав меня по серой рубашке.

– Тебе-то что? – огрызнулся я. – Ты знаешь, кто у тебя в башне?

– Я не позволю ни Ментеперу, ни кому-либо другому из его рода освободить чудовище…

Я глухо рассмеялся.

– Оставь свои сказки для крестьян. Там не чудовище!

– Кто бы там ни находился – у него жажда убивать всех без разбора, а это делает его даже хуже любого чудовища.