Магическая практика. Пройти и (не) влюбиться (СИ) - Платунова Анна - Страница 16

– Десять лет, столько трудов положил, а ты его за шкирку! – продолжал возмущаться старик. – А ежели напугал животину али оскорбится он теперь!

– Да не шибко он оскорбился после того, как его на последней ярмарке всей ярмаркой ловили! – хохотнул сосед. – Снова за свое.

Кто сошел с ума – я или они?

Посадить пшеницу, каждый день поливать молоком десять – десять! – лет, и вырастет кот. Который будет носить деньги.

Но, как ни крути, на моей руке багровели капельками крови царапины, оставленные котом, который утащил мой кошелек. Я даже невольно посмотрел на другую руку, до сих пор державшую вышитый бисером кожаный мешочек. Нет. Не мерещится.

– Мы-то здесь все уже привычные, сундуки запираем, а приезжие, вроде вас, попадаются. И на ярмарку его Альдо возит. Я так думаю, на ярмарке-то каждый сам за своим имуществом следить должен, там и двуногих, и четвероногих воришек хватает.

– Он не воришка, он добытчик! – опять возмутился Альдо. – Прабабка не сказывала, откуда тот кот деньги брать должен. Сказывала только, молоком…

– Не молоком, а живой водой, из родника, что в скале, – вмешался подошедший староста.

Они всерьез. Они это всерьез.

За старостой семенили бабка Сала и бабка Мина.

– Вот, как кардис в него вселился: грядки потоптал, забор разломал… – завела бабка Сала.

– Молоком! – продолжал гнуть свое старик. – Что вода живая – не спорю, и что петуха надо у родника зарезать на рассвете, когда солнце на лето поворачивает, тоже не спорю, а кота надо молоком кормить, на то он и кот!

– А мне сказал, сама, дескать, руками води! – влезла бабка Мина.

– Ма-а-алчать! Смирно! – не выдержав, гаркнул я, подпустив в голос самую капельку магии.

С ветки яблони, громко каркая, слетела ворона. Все замолчали, а староста даже распрямился и живот втянул.

– Мастро Фаббри, – обратился я к нему. – Я искал вас…

– А я тебя искал, – перебил меня он. – Жалуется, вишь, на тебя обчество.

– Вот и я говорю, животину напугал, кто компенсацию платить будет!

– Ты, Альдо, скажи спасибо, что нобиле маг твоего кота молнией какой не пришиб, – отрезал староста. – Ступай себе.

Старик заворчал, но «ступать» и не подумал. Остался, любопытно блестя глазами. Да и головы над остальными заборами исчезать не собирались, похоже, предвкушая продолжение спектакля.

– Мастро Фаббри, – поспешил заговорить я, пока бабки не успели раскрыть рты. – Мы с мастрой Ардженте хотим принести в дар обществу полкабана и медвежью тушу.

Уж половины-то кабана ее хозяйке хватит, чтобы нормально кормить? Малютка-то она малютка, да все равно не воздухом питается. А меня и так неплохо кормят, так что медведя пусть забирают. Вот шкуру никому не отдам, мой трофей – и точка!

– Только нужны люди, чтобы их донести из леса.

Староста поскреб бороду. Но сбить себя с толку не дал.

– Медвежатина да кабанятина – это хорошо, конечно, за то спасибо, разделим честь по чести. Но безобразничать зачем?

Я не стал оправдываться, продолжал:

– Я шкуру аккуратно снимал, весь жир на туше остался. Там уж сами поделите, кому наружно от суставов, кому внутрь от сердца, а кому – верное средство от мужского бессилия.

Бабки заохали, староста закряхтел.

– От этого нам не надобно, для того живая вода есть.

– И еще я желчь сохранил, – поторопился исправить я свою ошибку. – На спирту настаивать и от кашля или от печенки пить. Да только отдам, когда все остальное принесем, потому что, если вам остальное не надо, значит, и желчи не надобно.

– Дам я вам парней, дам, – согласился староста. – Которые не в поле. Десятка, поди, хватит все донести. Место-то найдете? А то леса у нас глухие, своих, бывает, леший заводит с концами, а вы чужие.

– А забор и грядки? – влезла бабка Сала.

– А мой огород? – поддакнула ей Мина.

– А мне бы крышу на сарае залатать, – подала голос соседка из-за забора.

– …и погреб выкопать. Больно ловко у него выходит, руками поводил…

Я мысленно застонал.

– Нехорошо получается, – покачал головой староста. – Добыча добычей, охота охотой, а обчество обижать не след. Жалуются, вишь, на тебя.

– Бабушка Сала, все, что поломал, все исправлю, – повинился я.

– А грядки?

– А погреб?

– А вот это не могу. – Я сделал скорбную физиономию и развел руками. – Я же тут в распоряжение мастры Ардженте приставлен. А она не разрешает.

– Так вы же тут на практике, помогать, значит, должны, – опешил староста.

– Так мы и помогаем! – задрал нос я. – Мастра Ардженте вас от всякой нечисти охраняет…

– Что-то я не видела никакой нечисти, – поджала губы бабка Мина, почуяв, что поливать огород придется самой: на невесток-то где сядешь, там и слезешь.

– Так потому и не видели, что мастра Ардженте отгоняет ее, не покладая рук! – воскликнул я. – А я приставлен о ней заботиться, значит, вам помогать могу только с ее разрешения. Она сказала: хватит, помог обществу, молодец, а теперь самой нужен. На охоту вон позвала.

– Значит, надо мастру Ардженте просить! – решила бабка Мина. – Уж от ее-то приказов ты не отвертишься!

Староста расправил бороду.

– Ну что ж, идите просите мастру Ардженте, коли так. А я пока парней соберу и к ней пришлю, пусть ведет, куда надо.

Когда я подошел к двору, где обитала малютка, за мной шагали не меньше дюжины деревенских. Целая делегация.

А девчонка сидела на своем саквояжике у забора. Глаза покраснели, нос распух. Похоже, эта ханжа, ее хозяйка, исполнила угрозу и отказала ей от дома, и теперь Габриэла не знала, куда пойти.

Да что же это такое – как шкафы ронять или полигон чуть штормом не смыть, так ты боевой маг, а как за себя вступиться – так сразу девчонка, глаза на мокром месте!

– Мастра Ардженте! – Я вытянулся во фрунт. – Дозвольте обратиться!

Малявка вытаращила глаза. Я продолжал:

– Общество просит. Дозвольте им помочь за мзду малую.

Кажется, про «мзду» местные не ожидали, загомонили.

– Бытовой маг в столице от серебрушки за задание просит, – тараторил я. – Но здесь люди добрые, простые, по две медяшки довольно будет, просто чтобы уважали вашу доброту. Одну мне, другую вам как начальнице.

Ну же! Докажи, что пятерки свои не задницей высидела и голова у тебя не только для красоты!

Она захлопала ресницами, изумленно разинула рот.

Поднялась с саквояжа, расправила плечи, вздернула носик.

– Не уверена, что могу вас отпустить, нобиле Фальконте. Вы очень мне нужны.

Я мысленно выдохнул. Поняла!

– А чой-то раньше бесплатно было, а теперь за две медяшки?

– А раньше пробный период был, мастра Ардженте проверяла, как я с повседневными делами справляюсь!

Малютка кивнула.

Я прямо-таки спиной почуял, как поредела толпа просителей. Видимо, решили, что, чем медяшки из кошеля доставать, проще родню построить. На это я и рассчитывал.

– Не откажите уж, мастра Ардженте, – прогудел мужской голос. – Больно уж работы много, уж лучше раскошелиться, чем пуп порвать, а у денщика вашего ловко получается.

– Так и быть, – согласилась она.

– С вашего письменного разрешения, конечно! – вмешался я. – И после вашего приказа!

В конце концов, за половину заработка пусть хоть секретарем побудет.

Габи

Ну Леон! Ему бы на сцене выступать! Такое представление устроил. Я в первые секунды ничего не понимала, только глазами моргала. Напарник продолжал ломать комедию, и тут я сообразила.

Вот хитрец! Видать, бабульки на радостях, что в деревне завелся бытовой маг, завалили Леона поручениями и прохода ему не дают. Закончилась у везунчика спокойная жизнь. «Подыграй!» – выразительно говорил его взгляд.

Еще два дня назад я бы не подыграла, а отыгралась по полной. Но сейчас, особенно после неприятного разговора с мастрой Морелли, деревенские у меня сочувствия не вызывали.

– Не уверена, что могу вас отпустить, нобиле Фальконте. Вы очень мне нужны, – сказала я и прямо-таки ощутила, как он с облегчением выдохнул.