Спасение для лжепринцессы (СИ) - Муратова Ульяна - Страница 7

— Мейер… — всхлипнула я. — Не надо так. Я могу дать тебе клятву, что не лгу. Пусть не сейчас, чуть позже. Хотя и сейчас тоже. Я же дала одну, и ничего со мной не случилось.

— Кому ты дала клятву, Лисса? — напрягся он.

— Я, наверное, не могу сказать, — устало потёрла я лоб. — Или могу? А вдруг я умру?

Лицо Мейера исказилось в горькой усмешке.

— Я так и знал, что ты не открыла имя своего любовника, потому что поклялась.

— Нет, это совсем не то, что ты подумал… — торопливо заверила я, но Мейер уже отступил назад.

— Проблема клятв, Лисса, в том, что они могут иметь очень разную трактовку. Уверен, что тебя, как принцессу, учили давать такие клятвы, которые оставляли бы за собой широкий простор действий. Мне больше не нужны твои клятвы, Лисса.

— Значит, так? Первая же трудность — и всё? Вместо того чтобы разобраться вместе или хотя бы подождать, ты просто от меня отказываешься? — голос дрожал от обиды, но остановиться я уже не могла: — Не хочешь мне верить — не надо! Тогда я пойду и сделаю то, в чём вы меня все обвиняете! Найду другого!

— Иди. Думаю, много времени это у тебя не займёт, — ледяным тоном ответил Мейер, освобождая проход.

— Это твоё окончательное решение? — тихо спросила я.

— Да. Уходи.

Из его комнаты я вылетела горящей стрелой. Обида ядовитой кислотой жгла изнутри, хотелось выплеснуть её наружу, но, как назло, лестница и вестибюль были пусты. Я кинулась к себе в комнату и, рыдая, принялась собирать вещи. Сначала выложила грешный килограмм золота — ничего толкового за кусок унитаза я всё равно не куплю, а руку оттягивать он будет. Потом переложила всё так, чтобы в одном саквояже находилось самое необходимое, а в другом — роскошное. Случайно наткнулась на шкатулку с украшениями. Интересно, их можно продать? Золотые явно нет, но там были разные, в том числе жемчужные и из каких-то невзрачных камешков тоже. Принесённую энциклопедию хотела забрать с собой, но постыдилась. А вдруг она дороже килограмма золота стоит? Это уже воровство получается. Мне и так придётся забрать без спроса зимнюю одежду.

Собравшись, на секунду села, чтобы успокоиться. Обида — плохая советчица. Как и бессонная ночь. Как и усталость. Если эти три подружки собираются вместе, ничего толкового они не придумают, это точно. Скорее наворотят такого, что потом придётся долго и мучительно разгребать. Умом я это понимала. Умом. Но эмоции требовали выхода. Не просто выхода — действия. С момента попадания в аварию я лишь плыла по течению. Шла путём, который определяли другие. Соглашалась на чужие условия. Но это ни к чему хорошему не привело. Так что хватит с меня!

Может, я сейчас и совершу ужасную ошибку, но она будет моя. Это будет моё решение, неважно, насколько неправильное. И мой выбор, пусть и неверный.

Я ни секунды больше не хочу оставаться в доме, где мне не верят. Где меня не кормят, бьют, оскорбляют и оставляют подыхать в темнице. Где единственный человек, кому я доверяла в этом мире, просто отворачивается от меня. Не хочу! И не буду!

В конце концов, когда я должна делать глупости, если не в молодости? Разве она не за этим нужна?

Я тепло оделась, наблюдая, как постепенно светает за окном. Вот и прекрасно. Новый день — с чистого листа. Если вилерианки тут ценятся хотя бы вполовину так, как об этом говорят, то с голода не умру. И не пропаду. Работать и учиться умею. Сколько себя помню, только и делала, что помогала либо беременной, либо кормящей маме и нянчила младших сестёр. С самого детства почти все обязанности по дому были на мне, а после шестнадцати я и подрабатывать умудрялась. В том, что получится отыскать работу, я не сомневалась. В конце концов, не дикари же они. Устроюсь в какой-нибудь отель на ресепшен, так там отбоя от клиентов не будет.

Главное — подальше отсюда. Подальше от Мейера, чтобы забыть его поскорее и не искушаться возможностью с ним увидеться.

Заплела волосы в тугую косу, натянула шапку. Выскользнула из комнаты. Обулась и надела плащ в гардеробной у самого выхода. И уже перед большой парадной дверью притормозила. Стало страшно. Что я вообще знаю о Вилерии? Чему можно верить из того, что рассказывал Мейер? У него на вещи свой взгляд, благородный и совершенно оторванный от реальности. Какие опасности ждут снаружи? И не лучше ли остаться? Мейер обещал снять квартиру… А ещё он обещал посоветоваться с дядей. И тот обязательно захочет меня выдать замуж или как-то иначе мою судьбу решить. А мне надоело! Заели до костей все эти чужаки, которым только и дай оттоптать мне жизнь и самоуважение.

Ну нет. Сама. Теперь только сама. А несостоявшейся свекрови за всё хорошее я всё-таки отомщу. Пока не знаю, когда и как, но точно знаю, что приложу к этому все усилия. Может, я и не принцесса, но это ещё не значит, что меня можно безнаказанно бить и унижать!

Я надела перчатки, отперла дверь и подхватила свои саквояжи.

Едва родившееся из-за горизонта солнце улыбалось морозному утру.

Я сделала шаг вперёд и вышла на крыльцо, а затем решительно закрыла за собой дверь дома, в котором жил Мейер.

Прощай, прошлое. У меня один путь — вперёд!

Решительно и гордо шагнув с крыльца, я споткнулась и чуть не сверзилась с него самым неизящным образом. Саквояжи мешали равновесию, но бросить их я никак не могла, поэтому уговаривала себя, что своё добро руку не тянет. Да и чужое не тянет, если его можно считать своим. Вон у нас упёрли как-то чугунную ванну, пока папа искал, кому заплатить, чтобы её вынесли с пятого этажа. Нашёл, вышел, а ванной уже нет. Она у нас старая была, килограмм сто весила. Пока искали четверых грузчиков, её оперативно отнесли в металлолом два подъездных алкаша. Как бонус, после этой истории они нас ещё и стыдливо избегали. В общем, папа потом говорил, что это был самый удачно инвестированный мусор в истории нашей семьи.

Тоска по родным сжала сердце, но я прогнала грустные мысли прочь. Если ещё её гнёт добавить сверху, то я под этим весом точно сломаюсь. Поэтому — шаг за шагом, вдох за вдохом, день за днём вперёд в новую, прекрасную жизнь.

Городок, где находился дом родителей Мейера, был довольно большим. Я почему-то думала, что это посёлок, но оказалась неправа. Да, не мегаполис. Вокруг — максимум четырёхэтажные дома, но при этом всё такое красивое и ухоженное. Единственное, немного нарочито ровное. Обычно старые города, особенно в центре, норовят запутать хитросплетением переулков, узкими проходами и петляющими улочками. Здесь же всё было словно по линейке выверено. Видимо, когда мы только въехали в Листаматур, я была слишком утомлена, чтобы обращать внимание на его отъюстированную прелесть.

Станцию дирижаблей увидела, выйдя на центральную площадь. Среди острых крыш других зданий она выделялась плоской площадкой над верхним этажом и кучей торговых вывесок. Денег у меня, разумеется, не было, но я могла попробовать продать украшения или нарядные платья принцессы. А для этого хорошо бы разбираться в порядке местных цен. В идеале — знать бы, как деньги выглядят…

Четырёхэтажное здание с плоской крышей находилось чуть поодаль, к нему сходились дороги с разных сторон. На привокзальной площади стояли экипажи, запряжённые эльгами, и несколько необычных двухэтажных то ли автомобилей, то ли каких-то самоходных повозок. Отличались они от привычных земных легковушек тем, что салон располагался над мотором (или его магическим подобием) и занимал всё доступное пространство. Удобно, наверное, водить, когда капот не закрывает обзора. В остальном местные авто скорее напоминали аквариумы на колёсиках.

В здании аэровокзала было шумно, несмотря на раннее утро. Вместо привычного табло — объявление. «Отбытие аэростата северного направления в Файмарг и Витборгин (остановки в Граенгатте, Малмире, Фисборге, Фискуре) по утрам. Отбытие аэростата южного направления в Дарборг (остановки в Твераре и Листборге) по вечерам. В обеденное время ожидается прибытие аэростатов, курсирующих между направлениями Винборг и Грарборг (остановки в Ватборге, Твераре, Лакутуре, Фальмире)».