Волчьи тропы - Фролов Андрей - Страница 43
- Предыдущая
- 43/87
- Следующая
— Пусть Хель гостеприимно примет вас, отродья Мидгарда, и более никогда не выпустит из своих чертогов! — пробормотал Арнольв и щёлкнул спусковой кнопкой.
От резкого свиста на секунду заложило уши, за спину великана рванулся дымный хвост, а вслед отступающим в панике троллям над самой землёй скользнул продолговатый снаряд. Прошёл над головами бегущих и врезался туда, где наиболее смелые отродья остановились на опушке, собирая своих.
От взрыва дрогнула земля, с треском начали заваливаться несколько сосен, а во все стороны полетели порванные взрывом тролли.
Арнольв закинул голову к небу, громогласно захохотал и сложил оружие. Через несколько секунд опушка окончательно опустела, лишь слышались из глубины леса рычание и стоны раненых.
Северяне осмотрели поле боя. Огонь с догорающего склада лизнул заснеженные крыши соседних домов, но, похоже, передумал и отступил. Улицы казались живыми от шевелящейся на них стонущей массы подыхающих троллей. В разбросанных осколках повылетавших от взрыва окон плясали отражения пожара и луны.
Ивальд, осторожно вышедший к поваленному троллями забору, что на самом краю посёлка, смотрел на опушку леса, все ещё не в силах опустить тёплую винтовку. Подошёл Бьёрн, остановился за плечом, глядя на тусклые звезды:
— Хвала Всеотцу за подаренную победу, во славу Хранителя Мудрости одержанную над отродьями. Хвала Торумогучему за силу и храбрость, что направляла наши руки вбитве. Хвала Тюру за умение и меткие удары. Хвала Хальвбьёрну Полутроллю за покровительство и удачу, что дарует он раумам в битве. Славьтесь, великие Асы! — Викинг опустил взгляд на дверга, нагнулся и осторожным движением заставил его разжать пальцы на рукояти оружия. — Ты неплохо держался, коротышка… Пойди, выпей с ближниками, сейчас предстоит самая трудная работа.
Ивальд непонимающе поднял на Бьёрна ещё мутный взгляд.
— Добивать раненых троллей, — негромко пояснил тот.
Но ошибся.
9
Только через полчаса, когда возбуждение, принесённое битвой, а точнее сказать избиением троллей, схлынуло, Ивальд почувствовал, как похолодало. Еше так недавно бьющая горячими струями, кровь троллей замёрзла, покрыв улицы Тулинского зловещим тротуаром, а тела коченели мгновенно. Остальные северяне, что в данный момент не работали на стаскивании трупов, тоже кутались в тёплую одежду. Говорить не хотелось, водка почти кончилась. Сложив перед домом Губани костёр из недогоревших остатков сарая, викинги грелись, негромко обмениваясь впечатлениями. На вышку добровольно опять отправился Орм. Глотнул для сугреву, покурил, набрал ещё патронов и полез наверх, поглядывая оттуда на остальных через перила.
Деревню и находившихся в ней северян охватило сонное оцепенение. Праздновать будут позже, в длинном доме, а сейчас все просто приходили в себя, подсчитывая количество убитых. Двигаться было лень, а ведь наутро был запланирован ещё поход по следам ускользнувших троллей…
Прошёл Олаф, подбросив в костёр изломанный фанерный щит, сел на вынесенную из избы лавку и начал набивать трубочку. Ивальд придвинулся к огню. Видимо, как и гордость победы, осознание, что ты только что убивал, приходит немного позже. Кузнец смотрел на свои руки, до сего дня лишь созидавшие, и представлял, что чувствуют люди, убивающие всю жизнь. Пытался, точнее, представить.
Атли и Торкель были в доме, туда же отправился и Бьёрн. Они обсуждали примерное направление движения племён и просчитывали по картам свой дальнейший путь. Харальд лениво болтал с Арнольвом, ирландец, казалось, спал, а Олаф раскурил табак и, немного попыхтев трубкой, передал её двергу. Ивальд взял, понимая, что с сегодняшней ночи ещё больше стал одним из них, и эта трубка неожиданно представилась ему подкупом, которым его уговаривали стать убийцей. Он неохотно затянулся, отдал трубку Олафу и вдруг отвернулся от костра, переламываясь пополам.
Викинг дождался, пока дверга вытошнит до конца, и, когда тот вернулся к огню, спросил, усмехнувшись:
— Не приходилось убивать?
— Я… — Ивальд отёр снегом рот. — Больше не хочу…
— Ты это скажешь в последней битве, дурень, когда протрубит Гьяллархорн, — Олаф пожал плечами, — скажи спасибо, что нам ещё с троллями воевать пришлось. А то могли и человеческие банды объявиться. А человека — всегда труднее.
— Это тоже люди, — сказал Ивальд, смачивая глотку водой из фляги.
— Чего? — Олаф даже опустил трубку на скамью.
— Мутации и войны по определению не могли сделать их зверьми. Творения чего-то великого, что принято считать Богом, не способны деградировать до уровня животных. Из овцы никогда не получится собака… Это такие же люди, которых вы, всего лишь более сильные и способные к красивой жизни, перестали такими считать. Для оправданий, для облегчения совести. А ведь это неприкрытый расизм. И фашизм тоже… — Ивальд перевёл взгляд на огонь. — Как просто сказать — мы стреляем не в людей! Хорошо, я согласен принять, что подземный Червь не человек, но ведь он и не был им до войны, но эти… племена. То, что они занимают другую нишу, не ту, что у нас с вами, ещё не означает, что они перестали…
— Что там у вас? — Харальд вытянул шею, пытаясь через пламя костра рассмотреть монотонно рассуждающего кузнеца.
— Да нормально все, — отмахнулся Олаф, — шок. Правда, запоздалый какой-то. Хотя, может, для дверга это и норма?… — И снова обратился к Ивальду: — А ну-ка пойдём, парень. — И он, резко ухватив кузнеца за рукав, дёрнул, поднимая на ноги. На северянине беспокойно зазвенели цепи и амулеты. — Рассуждаешь, как Миссионер? Не веришь, что творения Бога могли упасть ниже уровня грязи?! А ну пошли! — И он поволок дверга по улице. Ивальд замолчал, все ещё не поднимая глаз, и безвольно следовал за викингом. — Тебе нужно с местными Братьями пообщаться, кузнец. Послушаешь проповедей, что когда Бог создавал человека и писали Библию, нечистый ещё не изобрёл атом, способный рушить промысел Божий! А потом посмотришь, как служители Господни сжигают альвов из огнемётов… Пока же просто смотри сюда!
Олаф оставил кузнеца стоять у огромной кучи мёртвых троллей, наваленной у восточной ограды, а сам направился прямо к ней, что-то выискивая. Походил немного, взобрался по телам, наклонился и принялся вытаскивать из кучи одного тролля — крупного самца. С пыхтением, руганью и передышками. Через несколько минут окоченевшее тело уже лежало у основания горы. Лохматый, бородатый, волосатый, замотанный в заледеневшую от крови шкуру, с широкой белой перевязью-ожерельем через плечо. Олаф подошёл к кузнецу, вытирая руки снегом, и подтолкнул того к трупу.
— Взгляни, дверг, на тех, кого вы, засевшие под землёй, ещё по наивности считаете людьми…
Ивальд подошёл, морщась от запаха и скользя бездумным взглядом по телу тролля, как вдруг что-то заставило его остановиться. Зрачки мгновенно сузились, приобретая ненормальную величину, а рот непроизвольно приоткрылся.
— Ну что? — спросил викинг, но кузнец не ответил.Ивальда душили стыд, отчаяние и злоба. Поражение осознанием. То, что он сначала принял на мёртвом тролле за перевязь, ею и было, но вот состояла она из нанизанных на верёвку отполированных человеческих черепов. Как взрослых людей, так и совсем детские — всего их там было не меньше десятка. Ивальд отвернулся, не решаясь поднять глаз на северянина.
— Ничего, — утешил Олаф, несильно хлопнув по плечу, — это иногда бывает, знаю. Зато после этого уже не дрогнешь, поверь…
Ивальд кивнул в ответ и хотел ещё спросить, сминаемый безысходностью произошедшего, как вдруг сверху, с дозорной вышки Орма донёсся пронзительный крик:
— Тролли!
Ивальд сначала не понял, но чуть позже, когда Олаф уже сорвался с места, его окатило ледяной волной. Тролли возвращались. Не сломленные ни огнём винтовок, ни взрывами, они снова шли на посёлок. Перепрыгнув через труп отродья, Ивальд бросился следом за северянином и прибежал на площадь, когда весь хирд уже собрался у костра. На лицах викингов, подсвеченных огнём, читалось беспокойство. Атли задрал голову вверх.
- Предыдущая
- 43/87
- Следующая
