Первый среди равных. Книга II (СИ) - Бор Жорж - Страница 17

Однако, страшно было другое. Лось не питал иллюзий, по-поводу порядочности своего князя, но все же рассчитывал на помощь до последнего.

Вот только два часа назад его надеждам пришел конец. Открылось окошко и на грязный пол камеры упала маленькая черная таблетка.

— Ты знаешь, что делать, — раздался тихий голос и заслонка захлопнулась.

Его списали со счетов. Всё, конец. Лось не хотел умирать. Сильно не хотел. Завтра утром у него новый допрос и, возможно, он сможет выторговать себе если не свободу, то хотя бы жизнь. На князя надежды уже нет. К чему приведет его предательство? Трудно сказать, но он, однозначно, продлит себе жизнь. Возможно, оно того стоит?

Тихо зашелестел ключ, вставляемый в замочную скважину, и Лось мгновенно развернулся к двери, оскалившись, как загнанный зверь. Он мгновенно понял, кто это и зачем пришёл. Но, он не сдастся без боя. Лось напружинил мышцы, готовясь к прыжку, вот только внезапный спазм скрутил все его мышцы заставив упасть на пол и лишь тихо скулить от неимоверной боли, пуская слюни.

Молча, без единого звука, неизвестный человек, сильно сжал двумя пальцами его скулы, открывая рот и вложил туда таблетку. Захлопнул рот и слегка стукнул по гортани, заставив его глотнуть.

К боли в мышцах прибавилась дикая боль в животе и Лось провалился в спасительное забытье…

На атласной подушечке лежала металлическая пряжка, покрытая затейливым орнаментом. Такие массово использовали в моей армии и я даже представить не мог, что что-то подобное увижу спустя такую прорву веков. Вот только радость моя оказалась очень короткой.

Артефакт был дико изувечен внешним вмешательством. За подобную «работу», Бернхард, без колебаний, снёс бы голову нерадивому артефактору. Большинство узловых точек были дико перекручены. Древний артефактор, именем которого так гордились члены рода Воронцовых, почти смог убить творение моих мастеров. Идею хуже, чем замкнуть на общий контур накопителя все уцелевшие узлы, даже придумать было сложно. Того, кто восстанавливал пряжку, оправдать можно было только полным отсутствием знаний о фундаментальных принципах работы подобных артефактов. По сути, ничего удивительного в этом не было — люди просто не представляли, что магические вещи способны накапливать в себе сам Эфир.

— Беру, — с трудом сдержав волнение в голосе, произнёс я. — Сколько вы говорите эта вещь может накапливать в себе базовых сфер, Александр Викторович?

— До пяти, ваша светлость, — гордо ответил граф, а я едва сдержал рвущиеся из глубины души ругательства. Всего пять сфер! Пять базовых сфер, которые даже учитывать в моей прежней жизни никто не стал бы! Это же как надо было постараться, чтобы так испортить отличную вещь? И сколько мне понадобится сил, чтобы привести её в порядок? — И доподлинно известно, что артефакт может надёжно удерживать энергию всех стихийных аспектов. Возможно, это именно то, что вы искали, Ярослав Константинович?

— Возможно, — тяжело вздохнул я. Изобразить равнодушие удалось, но недостаточно хорошо.

— Если вас смущает цена, то моё предложение о кредитной линии всё ещё в силе, ваша светлость, — по-своему истолковав моё состояние, сообщил граф.

— В этом нет необходимости, ваша светлость, — улыбнулся я. — Хорошие вещи всегда стоят своих денег. А над этим предметом поработал сам Александр Евгеньевич Воронцов! Такое дорогого стоит!

— Это действительно так, — важно кивнул мой собеседник. — Признаюсь, треть стоимости артефакта связана с именем мастера. До вашего визита, ещё никто не решился отдать подобную сумму за накопитель для адептов первого круга. Уж извините, но тут никаких скидок не будет, Ярослав Константинович. Сами понимаете, это поистине уникальная, не имеющая аналогов вещь. Это изделие считается наследием мастеров рода Воронцовых и не теряет своей стоимости со временем. Если надобность в артефакте у вас исчезнет, то мы с радостью выкупим его по полной стоимости. Ну, при условии, его полной сохранности.

— Я это учту, Александр Викторович, — кивнул я. Возвращать пряжку в сокровищницу Воронцовых я не планировал. А стоимость её увеличится многократно, как только у меня появится возможность восстановить искорёженную структуру артефакта. Но ресурсов и сил это потребует невероятно много. На первое время сойдёт и так. — Что у нас выходит по сумме?

— На данный момент получается сорок тысяч рублей, — моментально ответил владелец магазина. — Оформляем покупку, ваша светлость?

— Ещё мне нужно двадцать четыре защитных амулета второго порядка, — прикинув остатки своего бюджета, произнёс я. — Подойдут стандартные армейские варианты с универсальным щитом и возможностью повторной зарядки в полевых условиях.

— Пару минут, Ярослав Константинович, — ответил Калинин. — Проверю остатки на складе. Недавно пришла партия подобных амулетов, но князь Антипов выкупил её практически полностью для нужд своей дружины. Возможно… Если вас устроит, на складе есть сейчас двадцать две единицы.

— Устроит, — кивнул я. Всё равно брал с небольшим запасом. В дружине сейчас числилось двадцать два человека вместе с Аршавиным. — Стоимость?

— Проведу по оптовой цене, учитывая объём и историю ваших покупок, — не отвлекаясь от экрана компьютера, произнёс Александр Викторович. — Получится по полторы тысячи рублей за штуку. Общая сумма выходит семьдесят одна тысяча пятьсот рублей. Как удобно оплатить? Могу выставить счёт на имя главы рода Разумовских в Имперский банк.

— Не стоит, — покачал головой я. — Собирайте заказ, ваша светлость. Чуть позже вернусь с оплатой.

— Как скажете, Ярослав Константинович, — кивнул владелец магазина артефактов. — Мы работаем сегодня до шести часов и без обеда. Подходите когда вам будет удобно.

— Благодарю, Александр Викторович, — ответил я и хотел уже направиться к выходу, но зудящее в голове чувство недосказанности не дало мне этого сделать и я прямо посмотрел в глаза графу. — Разрешите вопрос, ваша светлость?

— Внимательно вас слушаю, Ярослав Константинович, — доброжелательно улыбнулся Калинин.

— Почему вы решили помочь мне? — спросил я. — За последнее время я успел привыкнуть, что большинство представителей аристократии с большой опаской относятся к моей семье. Вы же при этом не только предложили мне выгодные условия сделки, но и выступили на моей стороне в разговоре с княжичем Антиповым. Уверен, вы в курсе ситуации между мной и его отцом. И я не могу понять в чём заключается ваша выгода, граф.

— Это честный вопрос, ваша светлость, — с уважением кивнул мне Александр Викторович. — В наше время редко кто способен пойти на подобную откровенность. И такой вопрос заслуживает честного ответа. Скажем так, правление артефактного дома заинтересовано в стабильной ситуации вокруг тверской аномалии и равных условиях конкуренции. К тому же, у вашего отца были определённые договорённости с моей организацией. Но об этом мы можем поговорить уже после охоты. Раньше эта беседа смысла не имеет.

— Благодарю, ваша светлость, — слегка поклонился я в ответ. Фразу собеседника дополнил в голове уже сам. Говорить о чём-то «правление артефактного дома», за которым скрывались имена светлейших князей Воронцовых, станет со мной только в том случае, если я переживу охоту. А граф Калинин проследит за тем, как будет развиваться ситуация на мероприятии Антипова-младшего. Раньше беседа действительно смысла не имела, потому что портить отношения с Алексеем Андреевичем торговцы магическими предметами не хотели. А в том, что зарвавшийся князь уже порядком всем надоел я нисколько не сомневался.

Выйдя из магазина, дошёл до ближайшей скамейки и несколько минут просто сидел, упорядочивая мысли и раскладывая итоги всех разговоров по полочкам. Калинин дал мне ещё один очень веский повод отправиться на охоту вместе с Артёмом Алексеевичем. Вернее, выжить после этой охоты.

Крайне маловероятно, что всех устраивало тотальное уничтожение рода Разумовских. Проступок прежнего главы рода обрушил целую лавину последствий для многих других аристократических семей. При этом адекватной информации по самому преступлению не было даже у нас. Дело проходило за закрытыми дверями, куда были допущены только обвинители и сам император. И, судя по тому, что мы с сёстрами остались в живых, правитель империи был на нашей стороне. А вот что могло заставить человека, который держал в своих руках нити жизней всех своих подданных пойти на поводу у обвинения, я понять не мог.