Прекрасная маленькая принцесса (ЛП) - Торн Айви - Страница 34

Я уже не помню, сколько мы танцевали. И это меня вполне устраивает. Я планирую держать ее при себе до тех пор, пока она будет готова.

— Я ничего не говорил. — Говорю я, улыбаясь и приподнимая бровь.

— Нет, только выражение твоего лица. Казалось, ты глубоко задумался. Мне просто стало любопытно, что это было. — Сильвия следует за моей поднятой рукой и кружится, не сводя с меня глаз.

Ее платье опасно развевается, заставляя мои яйца напрячься. Черт, я хочу эту девушку. Я не помню, чтобы когда-либо в своей жизни хотел кого-то так сильно. И я в шоке от внезапности этого, и того, что это произошло даже тогда, когда я бушевал против несправедливости сил, сводящих нас вместе.

— Я просто подумал, что ты какая-то особенная, — просто заявляю я.

Это правда, но в то же время я вижу, как рушится защита Сильвии. Я знаю, что делаю. Я знаю, как говорить девушкам то, что они хотят услышать. Поэтому это заявление кажется манипулирующим, потому что я не просто хочу понравиться Сильвии. Мне нужно, чтобы она повелась. И когда она прижимается щекой к моей груди, а ее голова располагается чуть ниже моего подбородка, мое сердце болит от осознания того, что я играю с ее невинностью.

Я чертов монстр.

Мы танцуем до полуночи, останавливаясь только для того, чтобы наполнить тарелки едой, когда мы проголодаемся, или чтобы иногда выпить. Но к концу ночи я, кажется, никогда не держал кого-то в объятиях так долго, никогда не смеялся так сильно, никогда не жаждал чьего-то внимания до такой степени.

Меня опьяняет присутствие Сильвии, ее глубокие вопросы и сочувствие, с которым она отвечает на мои. Она открыла во мне двери, о которых я даже не подозревал. И теперь я не знаю, как их закрыть. Но когда ночь наконец подходит к концу, я вижу на ее лице усталость. Она вложила всю душу в этот вечер, получив от него удовольствие до последней капли и оставив неизгладимое впечатление на гостей моей семьи.

— Могу я проводить тебя в твою комнату? — Предлагаю я, когда она допивает последний глоток шампанского.

— Буду рада, — отвечает она, и, хотя предложение было вполне невинным, как и ее реакция, между нами снова вспыхивает сексуальный заряд.

Протягивая ей локоть, я веду Сильвию из бального зала по коридору в фойе. В доме раздается смех небольших компаний, которые расходятся, чтобы насладиться игрой в бильярд или покер в разных комнатах.

Я провожаю Сильвию до ее двери в конце коридора второго этажа, и она поворачивается ко мне лицом, когда я задерживаюсь.

— Спасибо за такой особенный вечер. Честно говоря, не знаю, когда в последний раз я получала такое удовольствие, — пробормотала она, глядя на меня сквозь длинные густые ресницы.

— Я должен благодарить тебя за то же самое. — Говорю я и подхожу ближе, пока она не оказывается между мной и дверью в спальню.

Вот и все. Это тот момент, когда я должен решить, какой я мужчина. Джентльмен, который поцелует ее на ночь и оставит ее невинность нетронутой, возможно, за счет моей семьи? Или мужчина, который будет манипулировать самой очаровательной женщиной, которую когда-либо встречал, чтобы спасти свою собственную шею?

Я медленно, дюйм за дюймом, наклоняюсь к ней, борясь с собой и решая, что не буду спать с ней. Не сегодня. Чего бы мне это ни стоило.

И тут наши губы встречаются…

СИЛЬВИЯ

Петр целует меня, прижимая своим телом к деревянной двери моей спальни, а его руки заключают меня в объятия. Предвкушение, которое нарастало между нами всю ночь, заканчивается самым страстным поцелуем, который я когда-либо испытывала.

Он не слишком неистовый или агрессивный, не отчаянный, переходящий в безумие. Он до боли нежный и романтичный, как поцелуй в конце сказки или то, что в сказках называют поцелуем настоящей любви. По правде говоря, вся эта ночь была прямо из сказки, и я наконец-то почувствовала себя принцессой, которой Петр всегда меня называет.

Я никогда не чувствовала себя более красивой, более понятой и более оцененной. Исследуя Нью-Йорк, я выкладывалась на полную катушку. К вечеру я обнаружила, что мне стало так комфортно с Петром, как я и не предполагала. Вчера я смогла полностью быть собой, даже открыться Петру и показать свою более уязвимую сторону.

Сегодня я чувствую, что расцвела. Я стала такой, какой никогда не была в присутствии отца. Но Петр вселяет в меня уверенность, о которой я и не подозревала, страсть, которую я только сейчас начинаю понимать.

Его губы накрывают мои, а его рука нежно обхватывает изгиб моей шеи. А когда его крепкое тело прижимает меня к двери, я оживаю. Все следы усталости, которую я почувствовала в бальном зале, сгорают в пламени нашего поцелуя.

Его язык ласкает мою нижнюю губу, проводя по ней, словно наслаждаясь моим вкусом. Я стону, в животе зарождается глубокая потребность, а сердцевина тела восхитительно напрягается. Раздвинув губы, я провожу языком по его рту. Мои руки медленно поднимаются по его мускулистой груди, и я наслаждаюсь его мощной силой, пробираясь к его волосам.

Его гладко выбритые волосы по бокам щекочут мои ладони, а пальцы зачесывают длинные локоны на макушке, которые он всегда укладывает в идеальную прическу. Мои пальцы обвиваются вокруг шелковистых прядей, и Петр издает голодный стон, от которого мне становится больно.

Хотя он держит меня так близко, как это физически возможно, а наши губы сомкнуты в глубоком поцелуе, я хочу большего от него. Я жажду его с такой жаждой, какой никогда раньше не испытывала. Его руки медленно спускаются по моему телу, разминая плечи, талию, бедра.

— Боже, ты такая чертовски сексуальная, — рвано дышит он мне в губы.

Я вздрагиваю от мужественного хрипа его голоса. Это усиливает пламя, горящее глубоко внутри меня.

Его руки обхватывают меня, и он ласкает каждую щеку попки и крепко притягивает меня к своему твердеющему члену. Я задыхаюсь во рту, пальцы впиваются в его волосы, а кожа горит огнем.

И я задаюсь вопросом, каково это — иметь Петра внутри себя?

Дрожь пробегает по позвоночнику. Я же еще не готова к этому, не так ли?

Но когда его руки опускаются ниже, нащупывая внутреннюю поверхность моих бедер, я теряю всякую логику. Он тянет за собой, одним плавным движением поднимая мои ноги вокруг своих бедер, и я обхватываю его ногами. Мне все равно, что мое платье распахнулось, полностью обнажив одну из моих ног.

— Я хочу тебя чертовски сильно детка, — простонал он, похоже, так же сильно потрясенный нашей связью, как и я.

— Я тоже тебя хочу, — бормочу я, хотя не совсем понимаю, что имею в виду. Все, что я знаю, — это то, что я хочу больше его. Моя жажда настолько сильна, что я чуть не плачу.

Одной рукой он обхватывает меня за бедра, прижимая к себе, а другой открывает мою дверь. И хотя я знаю, что это неуместно, и мой отец будет в ярости, если узнает, я не могу заставить себя протестовать, когда Петр заносит меня в комнату. Он закрывает за собой дверь, не желая прерывать наш поцелуй, поскольку отгораживается от остального мира.

Наконец мы остаемся одни.

Петр находит верхнюю часть комода и осторожно усаживает меня на нее. Он крепко обхватывает мои бедра, чтобы прижать меня к себе. Его внушительная эрекция дразнит пик моих бедер, обещая бесконечное наслаждение, когда он теребит меня.

Я стону, не в силах сдержать звук, когда понимаю, что это и есть то самое чувство, когда тебя возбуждают. И боже, чего бы я только не сделала, чтобы почувствовать это еще раз.

— Ты такая мягкая и нежная, — бормочет Петр, когда его грубые пальцы скользят по моей ноге, ощущая свежевыбритую кожу. Он прослеживает путь от бедра к колену, затем к икрам и, наконец, к моим ступням, сцепленным за спиной.

Щелчком запястья он снимает мои босоножки по одной, позволяя им упасть на пол. Пьянящее облегчение, когда он освобождает мои больные подошвы, только усиливает мое возбуждение.