Раз и навсегда - Макнот Джудит - Страница 15

• Предыдущая
• 15/94
• Следующая

Парализованная страхом, она застыла на месте, боясь издать малейший звук или пошевельнуться, а тем временем ее мозг механически отмечал детали.

Серая шкура волка выглядела потрепанной и довольно густой, но не настолько, чтобы скрыть выступающие ребра; у него были огромная пасть и злые глаза… Судя по его ужасающей костлявости, он был близок к смерти от голода. Это означало, что он нападет и слопает все, что сумеет ухватить, – в том числе и ее самое. Виктория сделала очень маленький осторожный шажок назад, в сторону дома.

Хищник зарычал, его верхняя губа задралась вверх, обнажив ряд огромных белых клыков. Виктория прореагировала мгновенно: она бросила ему яблоки и морковки в отчаянной попытке отвлечь зверя. Но вместо того чтобы кинуться за подачкой, на что она рассчитывала, волк, поджав хвост, кинулся прочь в сторону рощи. Виктория круто развернулась и метнулась в дом через ближайший черный ход, затем подбежала к окну и выглянула из него, пытаясь разглядеть зверя среди деревьев. Волк стоял у границы зарослей и голодными глазами взирал на оставленную кучу отбросов.

– Что-то случилось, мисс? – спросил лакей, проходя позади нее в направлении кухни.

– Я видела животное, – задыхаясь, выговорила она. – Мне кажется, это был…

Она наблюдала, как серый зверь крадучись пробрался обратно в сад и проглотил яблоки и морковь; затем снова, поджав хвост, убежал в рощу. Она поняла, что хищник напуган, изголодался до смерти.

– У вас здесь есть собаки? – поинтересовалась она, сообразив, что ошибка выставила бы ее в очень глупом свете.

– Да, мисс, и не одна.

– Среди них есть большая, тощая, темно-серого цвета?

– Это Вилли, старый пес его милости. Он всегда рыскает в поисках еды. Он вовсе не злой, если вас это беспокоит. Вы его видели?

– Да, – сердито ответила девушка, вспомнив, с какой жадностью изголодавшееся животное пожирало тухлые овощи в куче отбросов, как будто это были бифштексы. – Ведь он умирает с голоду! Нужно кормить бедного пса.

– Вилли всегда ведет себя так, будто вот-вот сдохнет от голода, – с абсолютным безразличием сообщил лакей. – Его милость говорит, что если пес будет есть больше, то так растолстеет, что не сможет ходить.

– А если будет есть меньше, то будет слишком слаб, чтобы выжить, – сердито парировала Виктория. Ей легко было представить, как этот бессердечный Джейсон доводит до смерти свою собственную собаку. Как жалко выглядело животное, как торчали его ребра – отвратительно! Она вернулась на кухню и попросила еще одно яблоко, несколько морковок и миску объедков со стола.

Несмотря на жалость, Виктории пришлось бороться со страхом, когда она приблизилась к куче отбросов и заметила, как Вилли наблюдает за ней из своего укрытия в роще. Теперь она убедилась, что это не волк, а собака. Помня, что Вилли вовсе не злой, она подошла к нему на такое расстояние, на какое осмелилась, и протянула миску с остатками еды из столовой.

– Вот, Вилли, – мягко позвала она, – принесла тебе хорошей еды. – Девушка сделала еще один осторожный шаг в сторону пса. Вилли оскалил клыки; тут мужество оставило ее. Она поставила миску на землю и бросилась к конюшне.

Вечером она ужинала с Чарльзом, и, поскольку Джейсон опять отсутствовал, все было чудесно; но когда с ужином было покончено и она опять осталась в одиночестве, время потекло томительно медленно. Помимо похода в конюшню и приключения с Вилли, в этот день ей нечем было заняться, и она бесцельно бродила из угла в угол. «Ничего, – решила девушка, – завтра я приступлю к работе». Она привыкла быть всегда чем-то занятой, и ей отчаянно хотелось заполнить свободное время. Она не упомянула в беседе с Чарльзом о намерении зарабатывать себе на жизнь, однако была убеждена, что он лишь почувствует облегчение оттого, что она сама взяла на себя заботу о своем существовании и тем самым избавила его от упреков со стороны его неуравновешенного племянника.

Девушка пошла в свою комнату и всю оставшуюся часть вечера писала бодрое, полное оптимизма письмо Дороти.

На следующее утро Виктория проснулась под щебет птиц, доносившийся с дерева за открытыми окнами. Повернувшись на спину, она устремила взгляд на ярко-голубое небо, по которому плыли большие белые кучевые облака; природа манила ее покинуть дом.

Быстро умывшись и одевшись, она сошла вниз на кухню, чтобы взять еды для Вилли. Джейсон Филдинг накануне с сарказмом интересовался, умеет ли она пахать, забивать гвозди и доить коров. Первое и второе она делать не умела, но часто видела у себя на родине, как доят коров, и это казалось ей не таким уж трудным делом.

Кроме того, после шести недель, проведенных на ограниченном пространстве судна, она была готова заняться любой физической работой.

Виктория уже собиралась покинуть кухню с миской еды для собаки, как вдруг ее осенило. Не обращая внимания на сердитый взгляд мужчины в белом фартуке, который, как сообщил ей накануне вечером Чарльз, действительно был шеф-поваром и не спускал с нее глаз, как будто она могла чем-то навредить его кастрюльному королевству, Виктория обратилась к миссис Нортроп:

– Миссис Нортроп, нет ли здесь для меня какого-нибудь дела – я имею в виду помощь по кухне? Миссис Нортроп от изумления открыла рот.

– Нет, что вы, конечно, нет. Виктория вздохнула:

– В таком случае не могли бы вы сказать, где я могу найти коров?

– Коров? – ахнула женщина. – Но за.., для какой цели?

– Подоить их.

Женщина онемела. После минутной неловкости Виктория пожала плечами и решила отыскать их сама. Она вышла через черный ход и направилась искать Вилли. Миссис Нортроп стерла с рук мучную пыль и быстро побежала переговорить с дворецким.

Виктория приблизилась к куче отбросов и обшарила глазами рощу, ища собаку. «Вилли. Какая необычная кличка для такого крупного, дикого с виду животного», – подумала она. И тут же увидела пса, который хоронился в тени деревьев, наблюдая за ней. По ее спине забегали мурашки, но она, насколько осмелилась, подошла к краю рощи.

– На, Вилли, – нежным голосом задабривала она пса. – Я принесла тебе завтрак. Иди сюда, покушай.

Глаза огромного животного загорелись при виде съестного, но пес не сдвинулся с места, продолжая настороженно наблюдать за ней.

– Может, подойдешь поближе? – продолжала уговаривать Виктория, полная решимости подружиться хотя бы с собакой Джейсона Филдинга, поскольку не видела никакой возможности подружиться с ее хозяином.

Пес оказался не более общительным, чем хозяин. Он не поддавался на уговоры и продолжал угрожающим взглядом следить за ней. Виктория с глубоким вздохом поставила миску на землю и пошла восвояси.

Садовник показал ей дорогу, и она направилась к коровнику. Там было чисто и аккуратно, нос приятно щекотал аромат сена. Проходя мимо ряда стойл, она чувствовала себя не очень уверенно под взглядами дюжины коров, смотревших на нее большими влажными карими глазами. Возле одного стойла, где стояла табуретка и висело на стене ведро, она остановилась, полагая, что как раз эта корова наверняка самый подходящий объект для дойки.

– Доброе утро, – обратилась девушка к корове, погладив ее гладкую морду и пытаясь набраться храбрости. Теперь, когда наступил решающий момент, Виктория вовсе не была уверена, что точно помнит, как доят коров.

Оттягивая время, она обошла вокруг коровы, извлекла несколько соломинок из ее хвоста, затем нехотя переставила табуретку и подставила ведро под грузное вымя. Девушка уселась поудобнее, неспешно засучила повыше рукава платья и расправила юбки. Не заметив мужчину, вошедшего в этот момент в коровник, она нежно похлопала корову по животу и несколько раз нерешительно вздохнула.

– Не буду от тебя скрывать, – призналась она корове. – Правда заключается в том, что я еще ни разу не пробовала это делать.

Ее унылое признание застало Джейсона в нескольких шагах от стойла, и его зачарованный взгляд потеплел, когда он увидел происходящее. Сидящая на табуретке для дойки с расправленными юбками, как будто восседала на троне, мисс Виктория Ситон являла собой весьма интригующую фигуру. Сосредоточившись на предстоящей задаче, она слегка склонила голову, благодаря чему был великолепно виден ее аристократический профиль с высокими скулами и маленьким тонким носом. Солнечные лучи, проникавшие через верхнее окно, вспыхивали в ее волосах, превращая их в мерцающий золотисто-рыжеватыми искрами водопад, струившийся по плечам. Длинные загнутые ресницы тенями легли на ее гладкие щеки, когда она, закусив от усердия губу, наклонилась, чтобы передвинуть ведро немного вперед.

• Предыдущая
• 15/94
• Следующая