Последний суд - Мишина Влада Владимировна - Страница 14

– МОЛЧАНИЕ НЕ ПОМОЖЕТ ВАМ, ДУШИ. ОТЧЕГО БЛУЖДАЕТЕ ВЫ ТАМ, ГДЕ НЕ СЛЕДУЕТ, ВМЕСТО ТОГО, ЧТОБЫ ПРОЙТИ К ПОСЛЕДНЕМУ СУДУ?

– М-мы как раз стремимся туда… – голос Шани дрожал.

– Простите нас! – добавила Ифе.

Сфинкс резко склонила голову, закрывая для душ вид на Хапи.

– ЧУЮ ЛОЖЬ. МНОГО ЛЖИ. ОСОБЕННО ОТ НЕГО, – каменный нос дрогнул, втянув воздух с той стороны, где пытался скрыться Одайон.

– Прошу вас, дайте нам пройти по своему пути, – взмолилась аментет, надеясь, что этот сфинкс обладал хоть толикой того понимания смертных, что было у существа в Унуте.

– СЛУГА ОСИРИСА. КАК СТРАННО, – сфинкс обратила взор на крылья Ифе. – НЕ СОВСЕМ АМЕНТЕТ. ИЛИ СОВСЕМ НЕ АМЕНТЕТ.

Девушка сжалась, когда каменное лицо приблизилось к ней.

– Я НЕ СТРАЖ ВРАТ. Я УЖЕ НЕ СЛУЖУ НИ ОДНОМУ ИЗ БОГОВ. НО И ОТПУСТИТЬ ВАС ПРОСТО ТАК НЕ МОГУ. ВЫ РАЗБУДИЛИ СФИНКСА. И ОБЯЗАНЫ СЛЕДОВАТЬ ПРАВИЛАМ.

– Каким правилам? – со всей учтивостью спросила Шани.

«Загадка. Она загадает нам загадку». Памятуя о прошлой встрече со сфинксом, Ифе была в этом уверена.

– ЕСЛИ ОТГАДАЕТЕ МОЮ ЗАГАДКУ – ПРОПУЩУ. ОШИБЁТЕСЬ – ОТПРАВЛЮ В ПАСТЬ СТРАЖАМ.

«Лучше бы я оказалась не права». В прошлый раз аментет повезло, хоть она отвечала почти наугад. Так, как чувствовала. «Что, если в этот раз мне повезёт меньше?»

– Кто должен будет отвечать? – спросила она, надеясь, что это хотя бы будет не Одайон.

– ЛЮБОЙ ИЗ ВАС. МНЕ ТАКИЕ ДЕТАЛИ НЕ ВАЖНЫ.

Сфинкс сделала упор на слово «мне». «Тот, что был в Унуте, выбрал меня. Даже лишил Кейфла и Сета способности говорить». Что-то коснулось мыслей, какая-то идея, но сформировать её девушка не успела. Шани хотела что-то возразить. Даже Одайон поднялся на ноги, поняв, что его попытка скрыться провалилась.

Но сфинкс уже заговорила:

– ЧТО ЧЕЛОВЕК ЛЮБИТ БОЛЬШЕ, ЧЕМ ЖИЗНЬ, НЕНАВИДИТ БОЛЬШЕ, ЧЕМ СМЕРТЬ? ЧЕГО ЖЕЛАЮТ БОГАЧИ, А БЕДНЫЕ ИМЕЮТ? ЧТО СКРЯГА ТРАТИТ, РАСТОЧИТЕЛЬ КОПИТ, А ВСЕ УНОСЯТ В МОГИЛУ?

Ифе в ужасе, смешанном с удивлением, смотрела на сфинкса, а в её памяти возрождались слова, которые она слышала от слуги Тота:

Люблю красивых дам. Скучаю… Коли встретишь мою красавицу, она тебе покажет, где таких наглых богов видала.

Та же загадка. Слова сфинкса о «его красавице». «Какова вероятность?..» – думала аментет, разглядывая древнее могущественное существо перед собой.

– НУ ЖЕ, ОТВЕЧАЙТЕ.

Шани стояла, закрыв глаза. Она нервно теребила подол одеяния. Одайон оставался спокоен, будто и вовсе не собирался раздумывать над ответом. А Ифе решалась на безумство.

– Где-то я уже слышала эту загадку… – пробормотала она наигранно громко, так, чтобы сфинкс услышала её.

Ей хотелось протянуть эти слова с намёком. Прощупывая возможность того, что существо действительно было красавицей сфинкса. Но на деле её голос дрожал от страха.

– ЧТО ТЫ СКАЗАЛА?!

– Я…

Существо в нетерпении припало на передние лапы, по-прежнему нависая над девушкой громадой тёмного камня.

– ОТВЕЧАЙ.

– Другой сфинкс уже загадывал мне эту загадку! – пролепетала Ифе, готовая в любую секунду отправиться в небытие. – И тогда я дала правильный ответ – ничего. Богачи не желают уже ничего. Бедные ничего не имеют. Скряга ничего не тратит. Расточитель ничего не копит. И ничего человек не может ненавидеть больше, чем смерть, а любить больше, чем жизнь.

Эмоции сменялись на каменном лице с невероятной скоростью.

– МОЙ РОДНОЙ… – сфинкс выпрямилась, смотря вдаль. – КАК ОН?

«Значит, это всё-таки та, о ком говорил слуга Тота». Облегчение было кратким.

– Скучает, – прошептала Ифе.

Она не знала, что ещё сказать, как передать ту боль и тоску, что сквозила в словах ехидного сфинкса при упоминании его красавицы.

– ТАКОВА ДОЛЯ ПОСЛЕДНИХ. ЛИШЬ ДВОЕ. ДВОЕ, КОТОРЫМ НЕ СУЖДЕНО БЫТЬ ВМЕСТЕ.

– Почему? – решилась на вопрос аментет.

Сфинкс запрокинула голову.

– ОДНА УБИТА. А ДРУГОЙ БУДЕТ ЖИТЬ ВЕЧНО, ВЕДЬ ТОТ, КОМУ ХВАТИЛО СИЛ УБИТЬ СФИНКСА, ДАВНО И САМ ПОЧИЛ.

«Её убили!..» Ифе особенно остро могла прочувствовать боль и печаль сфинкса. Их обоих. Разлучённые Дуатом, как и она с теми, кто был дорог. Девушка позабыла о том, что каменное существо хотело отправить их с Шани и Одайоном к стражам посмертия. Позабыла о том, что нужно было дойти до реки. Ей просто было до слёз больно, как будто сфинкс рассказала её собственную историю.

– Мне так жаль, – вот и всё, что она могла сказать.

Шани, чьё лицо тоже выражало печаль, тихо спросила:

– Разве боги не могут окончить страдания, убив другого сфинкса?

– МОЙ РОДНОЙ ВЕРЕН ТОТУ. И НЕ ПРЕДАСТ ЕГО СВОЕЙ ПОГИБЕЛЬЮ. БУДЕТ РЯДОМ С ТРИЖДЫ ВЕЛИКИМ, ПОКУДА НУЖЕН ЕМУ.

Шани отвела взгляд. Одайон давно не смотрел в их сторону, буравя взглядом далёкую реку. Лишь Ифе видела слезу, скатившуюся по каменной щеке.

– МОЙ РОДНОЙ… – сфинкс склонила голову, пряча чувства.

И аментет уже не смогла себя остановить. Она шагнула вперёд, обхватывая руками ледяной камень, из которого состояло существо, прижалась к нему щекой и обняла так крепко, как могла.

Сфинкс наклонилась, и девушка ощутила упавшую ей на макушку новую слезу.

– Он любит вас. Я слышала это в его словах, в голосе.

– СПАСИБО.

Объятия со сфинксом длились недолго, но Ифе казалось, что они придали сил им обеим. Отстранившись, существо прошептало:

– ТЫ ДЫШИШЬ.

Аментет кивнула.

– ВОЗМОЖНО, ТЕБЕ ЕЩЁ УДАСТСЯ ПЕРЕДАТЬ МОЕМУ РОДНОМУ, ЧТО Я ЛЮБЛЮ ЕГО.

Шелест песка вновь пронёсся мимо девушки.

Существо легло на то же место, где было скрыто прежде, накрываясь барханом, как светлым одеялом.

Шани молчала. Ифе тоже не шевелилась, боясь поверить, что в кои-то веки мироздание улыбнулось ей.

Тишину прервал Одайон:

– У меня сложилось впечатление, что вы спешили.

Маа-херу недовольно взглянула на него, но и она, и Ифе знали, что тут мужчина был прав. Пусть чувства голода и усталости, терзавшие аментет, ненадолго отступили перед страхом и печалью, но теперь возвращались с новой силой.

Ифе шатало, а горло, пересохшее без воды, болело.

– Нужно идти, – сказала она.

Так, красавица сфинкса осталась позади. А впереди души ждала река Хапи.

– Хочешь взглянуть? – Тот подвинул папирус к краю стола.

Сфинкс приблизился, недоверчиво глядя на бога.

– Ты же сказал, что ничего мне не покажешь и не расскажешь.

– Мне повезло быть не только твоим владыкой, но и другом. Поэтому скрыть такое я не могу.

Грустная улыбка скользнула по губам Трижды Великого, и сфинкс сразу понял, о ком пойдёт речь в только что исписанном папирусе.

– Это произошло несколько мгновений назад, в Дуате, – добавил Тот.

– Я не хочу читать.

– Почему?

– А почему ты больше не хочешь говорить про Маат?

Тот понимающе кивнул, забрав папирус и положив его перед собой чистой стороной.

– Скажи мне только одно, – тихо попросил сфинкс, – она… обрела покой?

– Аментет помогла ей разделить боль. Она пролила слёзы в память о тебе.

– Я не об этом спросил.

Бог отвёл взгляд, задавая встречный вопрос.

– А ты обрёл покой?

– Нет. И не хочу. Я не хочу забывать, что люблю её.

Сфинкс медленно развернулся, покидая покои владыки мудрости. Он не жалел, что не взглянул на папирус. Слишком страшно было бы читать о той, что далека и недостижима.

– Моя красавица… – прошептало существо, привычно застывая каменной статуей у входа в комнату Тота.