Первопроходец (СИ) - Астахов Евгений Евгеньевич - Страница 6

Внезапно что-то меняется во взгляде оппонентки. Безумная ярость сменяется искрой… страха? Да, теперь я вижу это отчётливо — ксенос боится. Осознание близкой смерти плещется в расширившихся зрачках.

Бросив вес всего тела на одну руку, с силой бью свободным кулаком по рукояти ножа, и его остриё рывком сокращает дистанцию до податливой плоти.

— Я — Монолит! — как заговорённая шепчет враг. — Моя воля…

— А я — Стрелок! — усилием проталкиваю неразборчивый голос сквозь рваное мясо. — И Шелкопряд передаёт привет!

Ещё один свирепый удар. Черты инопланетной твари искажаются, когда лезвие входит в её глазницу, вспарывая плоть. Слышу исступлённый крик, больше похожий на животный вой.

Из развороченного ока на щеку течёт густая зелёная кровь вперемешку с мозговым веществом. Тело Монолита бьётся в конвульсиях подо мной, но я упрямо давлю, вгоняя нож всё глубже.

А потом всё стихает. Последний выдох срывается с губ ксеноса, и она обмякает подо мной, дёрнув ногами. Её жетон начинает мерцать, так и требуя к себе внимание.

Всё кончено.

Я тяжело перекатываюсь на спину рядом с телом, пытаясь отдышаться. Болит всё — руки, ноги, рёбра, лицо. Кажется, нет ни одного места, которое не было бы покрыто кровоподтёками и ссадинами, но оно того стоило.

Многие ради всех, Тан.

Многие ради всех…

Судорожно сглатываю солоноватую от крови слюну и оглядываюсь по сторонам.

Первое, что бросается в глаза — защитники форпоста и бойцы Непреложной Истины проживают свой самый худший день. Пыль и брызги крови будто бы парят в воздухе, искрясь в свете полуденного солнца.

Зато фигуры Деворы, Гидеона, Ваалиса и Драганы, напротив, движутся с немыслимой скоростью, оставляя за собой размытые следы. Вот дроккальфар взмахивает мечом, и боец Монолита падает на землю, разрубленные напополам.

В тот же миг Ваалис вскидывает руки, и пятёрка ксеносов взрывается кровавыми ошмётками, разорванная невидимой силой пространства.

Краем глаза замечаю, как огромная туша боевого меха Деворы с рёвом прорывается сквозь ряды обороняющихся. Бекка, сидящая в кабине управления, крушит всё на своём пути исполинскими манипуляторами. Бронированные клешни сминают тела врагов в кровавую кашу, а из дула большой пушки вырываются сгустки плазмы, прожигая в толпе дыры размером с грузовик.

Следом за мехом несётся Гидеон, паля из своих револьверов. Каждый его выстрел находит свою цель, снося бойцам Непреложной Истины головы и разрывая грудные клетки. Пламя пляшет на кончиках пальцев паренька, превращая пули в раскалённые добела искры. Там, где они касаются плоти, вспыхивают языки дьявольского огня, мгновенно испепеляя жертв.

Чего я не вижу, так это тела самого Шелкопряда. Там, где он находился, остались лишь каменные копья.

Регенеративный инъектор с шипением дарит мне тепло.

— Ваалис! — рявкаю я. — Тая к Евроальянсу. Сам к Драконам! Я здесь закончу. Выполнять!

Перевожу взгляд на остатки защитников, что пятятся прочь от городских врат.

— А сейчас у вас начнётся реально дерьмовый день!..

Глава 4

Я сижу на чадящем остове боевого меха, бездумно глядя перед собой. В голове всё ещё стоит звон от недавней схватки, а в ушах до сих пор звучит предсмертный крик Налаксии. Кажется, даже сейчас я чувствую на губах солоноватый привкус её крови.

Многие здания в этом форпосте обуглены ударами моих молний. Многие тела превратились в почерневшие костяки. Находится в этом месте физически неприятно.

Полчаса назад мы одержали величайшую победу в этой войне. Если бы ещё вчера кто-то сказал мне, что клан Непреложной Истины падёт так быстро, я бы не поверил. Их сила и влияние казались непоколебимыми, а Монолит — и вовсе неуязвимой.

Однако всё изменилось благодаря Эху. Загадочный брокер, занимающийся торговлей информацией, не подвёл и честно отработал заплаченные ему миллионы. Он снабдил меня бесценными сведениями обо всех тайных врагах и завистниках Налаксии. О тех, кому она наступила на хвост, перешла дорогу и на чьих мозолях особенно безжалостно оттопталась. О тех, кто мечтал увидеть её падение, но боялся бросить открытый вызов.

И я вышел с ними на связь. Пообещал, что запру Монолита на Земле, лишив её владения главной защитницы. Что наступит час расплаты, когда каждый сможет урвать кусок послаще. Многие не поверили. Смеялись мне в лицо, называли безумцем. Самые же умные подняли статистику, увидев сколько Нов я уже прикопал на Земле, и ухватились за этот шанс.

А потом наступил момент истины. Последняя дуэль — мой главный козырь, моё секретное оружие. Я лишил Налаксию арканы, всех её сверхспособностей и улучшений. Заставил сражаться на моих условиях, там, где все её регалии и титулы ничего не значили. Там, где всё решали только сталь и твёрдость духа.

И мой расчёт оправдался.

Жаль только, что мне не удалось предусмотреть предательство.

Грёбаный утырок Джей…

В последний раз я видел его на похоронах Кухулина, и тогда Эмпатическая проницательность и Струны души не засекли с его стороны каких-либо пагубных намерений. Значит, эти намерения, точно опухоль, созрели в нём гораздо позже. И всё из-за сдохшей, мать её, девки, которую я даже не знал!

Нет, это во мне говорит злость. В какой-то степени я прекрасно его понимаю. Утрата любимого человека может сломать или искорёжить душу так, что сам себя не узнаешь. Понимаю… но не оправдываю. Это был его выбор, и его плата. Так же как мне пришлось заплатить новыми смертями на своей душе за собственные ошибки. Второй разведчик, Элиас, по-крайней мере точно не заслужил того, чтобы бывший соратник прикончил его ударом в спину.

А Тан… Как же я ошибался на его счёт. Принял его решение за предательство, хотел вырвать ему глотку голыми руками. А он, выходит, просто разыграл этот спектакль, чтобы подобраться к Налаксии поближе. Сыграл роль двойного агента, рискуя собственной шкурой.

Его самопожертвование, его последний удар чуть не стоили Монолиту жизни. Окажись Тан сильнее и быстрее — и моя дуэль бы даже не понадобилась. Увы, ему не хватило могущества…

От раздумий меня отвлекает громкий хлопок портала. Ваалис возвращается, но не один — рядом с ним я вижу Тая, Медичи, Гарма и…. Шелкопряда!

Тело последнего, истерзанное и окровавленное, безвольно обвисает на руках Николая. Его лицо — бледное, обескровленное, а грудь едва заметно вздымается от дыхания. Чёрт возьми, да он больше похож на труп, чем на живого человека!

Вскочив на ноги, делаю рефлекторный шаг вперёд. Тысяча вопросов вертится на языке, но я не успеваю озвучить ни один. Тай, с ввалившимися от боли глазам, прихрамывающий и покрытый глубокими ранами, слабо приподнимает руку:

— Жив я, жив. Вроде бы. Хотя та падла чуть не отправила меня к праотцам.

Он пытается ухмыльнуться, но вместо этого лишь кривится от боли. Я перевожу взгляд на Медичи. Обычно идеальная укладка итальянки сейчас растрёпана, под глазами залегли тени, а на лбу блестит испарина. Ей явно пришлось несладко.

— Я вернула долг… — устало выдыхает она. — Ещё немного, и было бы поздно. Хорошо, что успели.

Гарм рядом довольно скалится, обнажая клыки. Его доспех сплошь покрыт кровью и ошмётками плоти, но сам гигант выглядит абсолютно невредимым. И очень, очень довольным.

— Знатная была рубка! — гаркает он. — Давно так не развлекался. Спасибо, что помог разобраться с этими хренососами. Иначе бы всё могло повернуться совсем иначе.

Кочевники Ва’Руты, бывшие союзники Евроальянса, перекупленные Лакси, предали землян. Атаковали изнутри укреплений и форпостов.

— Потом сочтёмся, — бросаю я небрежно.

Наконец перевожу взгляд на Шелкопряда. Кажется, его забыли закопать — так плохо он выглядит, вернувшись к жизни. Ткач Теней судорожно хватает ртом воздух, дрожа, как в лихорадке. Поверить не могу, что эта развалина — тот самый юркий китаец, которого я знал.

— Еле откачала, — поясняет Медичи, проследив за моим взглядом. — Душа уже почти ушла, но я успела поймать её за хвост. Теперь будет жить… наверное.