Первопроходец (СИ) - Астахов Евгений Евгеньевич - Страница 3

Всё это и даже больше я знаю благодаря отчёту Эха.

Я вижу, как с каждым именем лицо Налаксии мрачнеет всё сильнее. О да, память у неё хорошая. Всё помнит, ничего не забыла.

— Конечно, многие из них трусоваты, чтобы в открытую пойти против тебя. Ещё бы, кому охота закончить, как старина Хроф и его цветущий водный мирок. Даже самые борзые предпочтут отсидеться в тёмных щелях, пока ты на свободе. Эта акция, кстати, подарила тебе целую толпу ненавистников…

Рука Налаксии начинает мелко подрагивать. То ли от гнева, то ли от едва сдерживаемого желания снести мне голову.

— Но знаешь, что будет, если ты вдруг окажешься заперта на этой богом забытой планетке? — вкрадчиво шепчу я. — Если все узнают, что тебе больше не вырваться отсюда, что можно не опасаться твоего возмездия? О-о-о, вот тогда-то грызня начнётся знатная! Даже самые трусливые твари повылезают из нор, чтобы урвать кусок пожирнее. В конце концов, когда ещё блохам выпадет шанс безнаказанно погрызть могучего льва?

В воздухе висит звенящее напряжение, готовое вот-вот взорваться.

— Конечно, им нужен сигнал, — как бы размышляю я вслух. — Нечто, что покажет — волк и впрямь загнан в угол. Что-то весомое и однозначное…

В этот миг прямо под ногами Аурона разверзается портал. Ошарашенный ксенос не успевает и рта раскрыть, как проваливается в бездонный провал и исчезает. А за ним, спустя долю секунды, падает в свой собственный портал и Тай.

— Как насчёт того, что твой верный лакей внезапно оказался на северном полюсе? — ухмыляюсь я, наслаждаясь замешательством на лице Налаксии. — Там его ждёт очень… Хм… тёплый приём.

Ваалис под взглядом Монолита блокирует пространство для всех иных телепортаций и порталов.

— Он способен за себя постоять, — сухо роняет ксенос, но я ощущаю её напряжение.

— О, не сомневаюсь, — киваю я. — Вот только там его поджидает не честный бой один на один. Мины, мины и ещё раз мины. Как думаешь, эта обленившаяся на тепле пиявка готова к такому повороту? Впрочем, это уже неважно. Ловушка захлопнулась.

И действительно, спустя несколько секунд лицо Налаксии искажается, будто от удара под дых. Её глаза расширяются, а губы беззвучно шевелятся. Я понимаю без слов — Аурон мёртв. Тай справился.

— Что ж, сигнал подан, — удовлетворённо резюмирую я. — Могу поспорить, сейчас все ваши многочисленные недоброжелатели, получив весточку, ринулись штурмовать ваши драгоценные укрепления. Благо хозяйка отлучилась, а прислуга распустилась. Тот же клан Разомкнутый Круг, готов руку отдать на отсечение, уже вовсю громит вашу столицу.

Налаксия молчит, буравя меня взглядом, полным ядовитой ненависти. О, как же ей, должно быть, хочется размазать меня по стенке!

— Что ж, ничтожество, — цедит она сквозь зубы. — Похоже, недооценила я тебя. Что есть, то есть. Но если ты думаешь, что я вот так просто сдамся, то крупно ошибаешься. Всё, что мне нужно — покончить с тобой здесь и сейчас, а потом вернуться в свои владения и навести там порядок. В конце концов, не только ты умеешь плести интриги. У меня тоже припасено немало сюрпризов.

Она скалится и щёлкает пальцами. Из теней за её спиной выступают две до боли знакомые фигуры. Шелкопряд… и Джей. А рука последнего сжимает за горло окровавленное тело Аода! То, что Лазутчик мёртв, не подлежит сомнению. Со сквозной дырой в грудине Квазы обычно не живут.

Член вашего клана — Элиас «Аод» Якобс — погиб в результате нападения Джона «Джея» Хопкинса.

Тан «Шелкопряд» Ин покинул ваш клан.

Джон «Джей» Хопкинс покинул ваш клан.

Глава 2

Я смотрю на Налаксию, чья физиономия так и светится от злорадства. Она явно считает, что переиграла меня, заполучив на свою сторону Шелкопряда и Джея. Только она не учла одного — я никогда не делюсь с кем попало своими секретами и планами.

— Знаешь, землянин, — тянет Монолит, — ты так уверен в верности своих соратников, но, похоже, зря. Как видишь, они с лёгкостью предают тебя при первой же возможности. И, поверь, это только начало.

Её глаза горят триумфом, а губы кривятся в издевательской ухмылке. Я молчу, позволяя ей упиваться своим мнимым превосходством.

— Взять хотя бы Кочевников Ва’Руты, — продолжает ксенос. — Ещё вчера они выступали верными союзниками вашему драгоценному Евроальянсу, а сегодня уже всаживают им нож в спину. Прямо сейчас их бойцы вырезают укрепления Гарма изнутри.

Она неприятно скалится, явно наслаждаясь эффектом своих слов.

— А Небесные Драконы? — тянет собеседница. — Вот уж кто должен был извлечь урок из произошедшего разгрома от твоих, Егерь, рук.

Похоже, она подготовилась…

— Увы, они так и не поумнели. Теперь же за свою глупость они расплачиваются собственной кровью. Прямо в эту минуту их когда-то верные союзники из клана Дзиккё громят форпосты.

Она победно жмурится, будто сытая кошка, объевшаяся сливок. Уже предвкушаю, как сотру это высокомерное выражение с её рожи.

— В конечном счёте, отчаянное сопротивление вашей жалкой планеты ничего не решает, — выплёвывает Налаксия. — Все миры рано или поздно сгорают в пламени Второго Этапа. Это неизбежно, как восход солнца. И тогда уже будет неважно, кто кому присягал в верности, а кто кого предавал. Выживут лишь те, у кого хватит личной силы и воли вырвать своё право на существование. Остальным уготована участь удобрения для расцвета великих кланов.

Она окидывает презрительным взглядом моих соратников. Вижу, как напрягается Драгана. Её рука тянется к рукояти меча, пальцы подрагивают от едва сдерживаемого желания покромсать эту тварь в труху.

— Личные интересы — вот что правит разумными, — чеканит смурфетта. — И биологический вид тут не имеет ни малейшего значения. Никто не станет жертвовать собой ради высоких идеалов, когда на кону стоит собственная шкура. Никто не будет бросаться грудью на амбразуру во имя спасения своего захолустного мирка. Каждый в первую очередь печётся о своём благополучии. И это нормально. Естественно. Так устроено мироздание, Егерь.

Она поигрывает пальцами, будто стряхивая с них невидимую грязь. Её ногти отливают насыщенной синевой, почти сливаясь по цвету с кожей.

— И поэтому Истина, которую несёт наш клан, Непреложна, — торжественно провозглашает она. — Только сила имеет значение. Всё остальное — блажь и самообман слабаков. А уж моей-то силы хватит, чтобы стереть в порошок и тебя, Егерь, и всех тех ничтожеств, что сейчас копошатся на моих территориях в тщетных попытках урвать кусок пожирнее. Я преподам тебе последний урок, который старина Хроф выучил перед смертью… Не стой у меня на пути, и проживёшь чуть дольше!

Её глаза пылают убийственной решимостью. Я чувствую, как вокруг собеседницы фигуры начинает сгущаться аркана. Воздух трещит от напряжения. А я всё так же предпочитаю отмалчиваться, пропуская всю эту патетическую болтовню мимо ушей. Вместо этого обращаюсь к Джею, стоящему подле Монолита:

— И чем же она тебя купила, а, дружище? Неужто посулила мешок арканы, бочку варенья и корзину печенья, а? Или, может, наобещала винтовку покруче? За что именно ты меня продал?

Мой бывший товарищ вздрагивает, будто от пощёчины. На его лице мелькает сложная гамма эмоций — обида, гнев, ненависть.

— Да плевать мне на её посулы, — цедит он. — И на аркану тоже. Всё, что мне нужно — это месть. А она — мой инструмент для её свершения.

Я вопросительно вздёргиваю бровь, предлагая продолжать. Как интересно стелет. Наверное продумывал монолог, и как бросит мне его в лицо. Зачем человеку мешать.

Джей судорожно сглатывает, на его скулах ходят желваки.

— Ты не знаешь, а если бы даже знал, тебе было бы плевать. Я любил её! Любил! — хрипло повторяет он. — Мою Аманду. Она была для меня всем — светом в непроглядной тьме, якорем посреди штормящего моря, глотком свежего воздуха в затхлом склепе. Когда она улыбалась, для меня не существовало больше ничего.

Его голос срывается, он шумно втягивает воздух сквозь стиснутые зубы.