Проклятье Нави, или Не буди Лихо - Юраш Кристина - Страница 7

– Нет, а че? – подбоченилась баба с красивыми бусами на пышной груди. – Пусть живет! Вон сколько изб пустых!

– Дык, она твоего Ванюшку мигом окутит! – ткнула пальцем Шебуршиха в плюгавого мужчика, который стоял, вжимая голову в плечи. В голове сразу пронеслось: “Ванюша. Сорок два годика”. Мужичок был настолько некрасив, что я бы на него в голодный год не позарилась. Тощий, смуглый, жилистый, ушастый, лысый, с кадыком, который виден за несколько километров.

Авдотья тут же мужика под руку схватила, зыркая на меня так, словно я ради ее Ванюшечки через лес пробиралась, от волков отбивалась, а теперь у нему в штаны, подпоясанные веревкой полезу.

Толпа расшумелась так, что вот-вот подеруться. Крик стоял такой, что я посмотрела в сторону леса. Там что только не проснется!

– Да тише вы! – гаркнул какой-то мужик, поглядывая в сторону леса. – Не хватало еще Лихо разбудить!

– Да спит он! Спит! Лет сто, как спит! – махнул рукой дед, азартно вступая в спор. – Авось столько же еще проспит и не проснется!

– Дед Авось как всегда! – фыркнула вредная карга.

Деревня осмотрелась и стала ругаться тише. Они то и дело поглядывали на лес с опаской, затыкая крикунов и горлопанов.

– Ну, знаете ли! – сплюнула мне под ноги Шебуршиха. – Попомните мои слова! Зря вы ее пустили! Ой, зря!

Я поняла, что бабка проиграла. И теперь вместе со своими сторонникам направилась прочь. Несколько раз она обернулась, зыркая на меня нехорошим взглядом. Авдотья шла под ручку со своим Ванюшкой, оглядываясь на меня так, словно я сейчас пантерой прыгну и отбивать его брошусь! Несколько раз она оборачивалась с подозрительностью. Что? Не прыгнула? Не бросилась? А все потому, что она рядом!

Толпа погалдела и стала расходиться следом.

Быть может, все это – правда? И никакой не сон?

Может, мне в этой деревне нужно найти ту, с которой я судьбой поменяюсь?

– Простите, – обратилась я деду. – А где я могу … эм… поселиться…

– Да тут полным – полно пустых изб, – вздохнул дед. А потом дед осмотрелся. – Только ты … это…

Он поманил меня к себе, а я подошла близко, словно дед хотел поведать тайну.

Опыт пятой точки позволил почувствовать приближение неприятностей.

– Напросись*, – усмехнулся тихо дед.

– В смысле? – так же шепотом спросила я.

– Как выберешь избу себе, так напросись в нее, – прошамкал дед. – К хозяевам с душой да почтением обратись.

Так, погодите! Я ничего не поняла. Я должна снять избу? Я правильно понимаю? Тут надо выбрать избу, потом узнать, кто хозяин и договориться!

– А! Все! Поняла, – улыбнулась я. – Может, вы какую-то избу посоветуете?

Сейчас я казалась себе самой милой девушкой на свете. Нет, а что? Дед тут местный. Он по-любому всех знает.

Я подумывала быстро найти ту, которой можно вручить заколку, чтобы тут же вернуться обратно. Но здравый смысл подсказывал, что спешить в таком важном вопросе не стоит. Надо бы присмотреться и решить, кто подойдет.

– А вы можете мне про избы подсказать? – спросила я. – Рассказать о них? Кстати, как вас зовут?

– Дед Авось! – усмехнулся дед, тут же оживившись. – Ну пошли избы смотреть!

Я тормозила себя от поспешных решений, как могла. Судьба – это такая вещь, которой шутить нельзя. И лучше выбрать тщательно. А для этого нужно время. Не буду же я жить на улице?

Дед с кряхтением встал с завалинки и поковылял рядом. Сухой летний ветер принес запах чего-то жареного, вкусного.

Мы шли по главной улице, а я краем глаза видела любопытные взгляды из окошек. Красивая кошка нежилась на чьем-то крыльце, щурясь на нас. Солнце плясало по крышам и бликовало в маленьких окошечках.

– Вот! Бывшая изба Овесовых, – махнул рукой дед.

Я смотрела на вполне себе неплохой дом, Добротный, большой и очень солидный. Когда-то хозяин приложил руку и украсил его резными ставнями. Правда одна отвалилась. Окна слегка поплыли. Одно было выше другого, но в целом дом производил приятное впечатление. Любопытный бурьян торчал из-за покосившегося заборчика.

– А куда сами Овесовы делись? – спросила я, шатая заборчик и поднимаясь по старому крыльцу.

– Так померли! Овесов, он как пить начал, так полный дом чертей! Как не зайди, по печке, по столам прыгают… А потом что-то нашло на него. Черти, видать, ему нашептали. Он с ними воевать начал.

– Пить бросил? – спросила я, глядя на будущую недвижимость. Пока что она мне нравилась.

– Нет, детей своих… того. Порешил, – вздохнул дед. – Жена пришла. А он и ее! А потом черти его в петлю потащили… Сам видел!

Я посмотрела на окна, видя, как в пустом доме мелькнула не то тень, не то…

– Давайте другой, – взмолилась я, топая по крыльцу обратно. Перед тем, как спуститься со последней ступеньки, я услышала, как в пустом доме кто-то мерзко хихикает и что-то роняет.

Мы прошли еще немного, а я все оглядывалась на этот дом. Бррр! А я бы сразу на него повелась.

– Вот тоже дом неплохой! – оживился дед. – Только здесь домовой все убил! Хозяйка с хозяином как съехались, так каждый своего домового привез. Три дня у них все гремело, падало. То домовые дрались. А потом хозяин взял веник и за своего заступился. Жениного выселил. А тот одичал. И однажды прежнего хозяина подкараулил возле вон того сарая и убил. Жена прибежала на крик, а он и ее туда же! И теперича по ночам воет здесь в округе. Особенно слышно хорошо возле сарая.

– Дальше! – дернулась я, видя, как дом затаился в своей зловещей тишине. Прямо холодок неприятный пробежал по спине.

– Вот дом Яичичны, – кивнул дед на избу, которая стояла на отшибе. – Че бы тебе еще показать?

– А Яичична? – спросила я. – Кто это?

– Яичична – это Яичична. Ой, пора мне, – прокряхтел дед. – Ты это, выбирай дом и селись. А коли новоселье справлять будешь, так зови! Приду! Главное – напросись! Помни. У каждого места свой хозяин есть. И это не ты.

Он просто взял и ушел, а я присматривалась к дому Яичичны. Про домовых я слышала, про чертей слышала. А вот про Яичичну нет.

Пока что этот дом казался мне самым спокойным. Ну, более менее… Можно еще рассмотреть дом домового – душителя.

– Напросись… – заметила я полушепотом, поднимаясь по ступенечкам. Дерево под ногами скрипело, а я шумно втягивала свежий деревенский воздух. С крылечка был виден бурьян, который подступал к дому, несколько крыш, из труб которых шел дым и бушующий, словно зеленое море, лес.

Остановившись возле двери, я прикинула. Петровна, Ивановна, Матвевна, Яичична… Значит, в доме бабка живет. Интересно, как ее отца звали? Яич? Яичич? Нда, тяжело ему было во дворе!

– Яичична, – крикнула я, постучав в старенькую дверь.

Странно! Никого. Может, ушла куда-то?

– Яичична! – снова постучалась я, а дверь открылась. Я деликатно сделала шаг назад.

– Яичична! – крикнула я, вглядываясь в темноту. Ну и запах, мама дорогая!

А вдруг бабке плохо? Или уже совсем хорошо, а деревня не в курсе?

Совесть, которая грызла меня за то, что я не сказала народу про то, что где-то кровожадное “солнышко проснулось, новый день на дворе”, снова решила доесть меня.

Я с тревогой посмотрела на лес. А кровожадное солнышко сейчас явно пьет свой утренний кофе… Эм… Из желудей и цикория. Собственно, как и все сублимированные кофейные напитки. И прикидывает, кого бы схомячить на завтрак. Но деревня не в курсе. И в этом виновата я!

Собственные мысли заставили меня взять себя в руки. А вдруг бабке нужна помощь?

– Можно я войду? – спросила я, крича в темноту.

И тут же вошла в старый обветшалый, но все еще добротный дом. Здесь было грязно, темно и страшно. Половицы скрипели, валялись битые горшки. Покрытая паутиной печка выглядела косматой старушкой, распустившей в кое-то веков свои седые волосы.

Теперь мне стало понятно, что дед явно моей смерти желал!– И вы мне хотите сказать, что здесь кто-то живет? – спросила я, как вдруг услышала, как дверь открывается, а на пороге появляется жуткий силуэт…