Самый лучший комсомолец. Том 6 - Смолин Павел - Страница 4

Монтажная склейка, и мы смотрим на чисто подметенное от снега, крашенное зеленой краской, крылечко деревянного одноэтажного домика с табличкой «Амбулатория». Дверь открылась, и оттуда выбралась одетая в шубу с торчащим из-под нее белым халатом, укутанная в мохнатый платочек, неожиданно-молодая симпатичная женщина лет тридцати с валенками на ногах.

– Ой, здравствуйте! – подпрыгнула она. – А вы из телевизора?

– Из телевизора, – подтвердил закадровый репортер.

– А я как раз на обход, – расстроилась она. – Ой, мне же звонили! – снова подпрыгнула. – Вы с нами поедете, да?

– С вами, – подтвердил Михаил.

– Если лежачего больного везти придется, мы вас высадим, – решительно заявила она.

– Мы со всем пониманием и не будем мешать, – заверил ее репортер. – Меня Миша зовут.

– Галя! – отозвалась фельдшер, спускаясь с крылечка и направляясь направо.

Мы пошли за ней, любуясь заснеженной деревенской улицей и вкусно похрустывая снежком.

– Галина Евгеньевна Маслова, – представилась полным именем. – Сейчас в машину сядем и поедем по подсобным хозяйствам – у нас их четыре, придется шестьдесят километров за сегодня проехать. Не испугаетесь? – обернувшись, улыбнулась в камеру.

– Не испугаемся, – заверил Михаил.

Путь завершился у деревянного гаража, ворота которого как раз открывал одетый в расстегнутую дубленку и тельняшку мужик средних лет в кепке.

– Это Василич, водитель наш! – представила его Галина.

Монтажная склейка перенесла нас внутрь переоборудованной под медицинские нужды «Таблетки».

– Меня в «Красную гриву» после института распределили, из Новосибирска, – поведала нам снявшая платочек и оказавшаяся кудрявой брюнеткой фельдшер. – Чуть не выла – так в город хотелось! – рассмеялась.

– Теперь – не хочется? – спросил репортер.

– Иногда хочется, а потом на мужа смотрю, деток – ну куда мне в город? – улыбнулась она. – Я когда приехала, мне избу-пятистенок выделили, там, кроме печки и электричества ничего не было. Так мне местные сразу «приданного» натащили, помогли обжиться, – снова рассмеялась. – Радовались очень – год в деревне фельдшера не было, – поправила платочек на плечах и поделилась плюсами своего положения. – У нас в школе тридцать детей, а учителей – полный набор. Почти индивидуально с детьми занимаются, у нас все – круглые отличники, олимпиады берут. Дочки – две их у меня, Светочка и Катенька, на танцы в ДК ходят, в город ездят выступать.

– А муж у вас кто? – спросил Михаил.

– Муж у меня – кооператор, – смущенно отвела она глазки. – Снасти рыбацкие с деревенскими делают и городским продают.

– Снасти – это хорошо, – одобрил Михаил.

– Стоп! – скомандовал я.

Оператор с небольшим опозданием остановил проектор.

– Будет ли в ходе дальнейшего репортажа посещен рыбацкий кооператив? – спросил я.

Мужики неуютно поерзали.

– А что с кооперативом? – не понял Борис Николаевич.

– Сколько денег отслюнявил муж Галины? – ледяным тоном спросила Виталина.

– Денег? – полезли на лоб брови Полевого. – Это что – реклама?! – рявкнул на побледневших журналюг. – За сколько эфирное время продаем?

– Две тысячи, – не удержался от правды Михаил.

– Продешевил! – фыркнул я. – Прикинь – это первый выпуск новой передачи в первый день вещания нового, развлекательного, телеканала! Да тут… Борис Николаевич, давайте масштабируем аккуратно? Вот эти два любителя рекламных интеграций у нас с сегодняшнего дня – под подпиской, будут заниматься подобными репортажами. Не наглеем – один проплаченный сюжет в неделю. Вам, товарищи, увы, расценки предлагаю старые – по-хорошему вас надо гнать из Комсомола, но через полгода усердного труда я с радостью отпущу вас на вольные хлеба. Городу нужны деньги на развитие, а забогатевших кооператоров в стране полно – по полмиллиона за репортаж отгрузят не дрогнув.

– Под твою ответственность и личный контроль, – умыл руки Борис Николаевич.

– Займешься? – попросил я Виталину.

– Идемте, недобросовестные товарищи, будете подписку давать, – велела она, поднимаясь на ноги и увела журналюг.

Я выключил забытый проектор и начал оправдываться:

– Извините, Борис Николаевич, я не жадный, но «Фонд» теперь еще и целую космическую программу содержит.

– А еще совхозы и город, – кивнул он. – И санатории, и еще бог весь что. И репортаж-то неплохой, ты бы внимания не обратил, я бы, может, в конце и заметил, что что-то не так, но что реклама… – пожал плечами.

– Согласен, – кивнул я. – Такого же уровня и редко – вреда никому не будет. Хорошо, что вы на меня не обижаетесь.

– Включай, досмотрим, – кивнул он на проектор. – В эфир пустим, а то пойдут слухи, что наши журналисты кооператоров обманывают.

– Нам такого не надо, – согласился я, и мы досмотрели репортаж.

– Приемлемо, – вынес вердикт Борис Николаевич.

– Вполне, – согласился я. – Под конец первой недели пустим, а то нечестно перед другими журналистами будет.

– Если эти догадались – могут и другие догадаться, – ухмыльнулся Полевой.

– Могут, – согласился я. – Их «масштабировать» не будем, а поругаем и попросим исправиться.

– Рули! – делегировал он мне и поднялся на ноги. – Пойду я, дела.

– До свидания, Борис Николаевич, – попрощался я. – Я к вам с Ленноном может зайду на днях.

– С кем? – удивился он.

– С Джоном Ленноном, который «Битлз».

– Он-то какими судьбами? – фыркнул он. – Приводи, чаем напою, матрешку подарю – все как положено. Только заранее предупреждай.

– Конечно! – пообещал я.

– Бывай! – велел он мне и ушел.

Оставшись в одиночестве, вынул бобину из проектора и дождался Виталину.

– Кооператора найдут, секретность и содействие обеспечат, – отчиталась она о проделанной работе.

– Отлично, – одобрил я, и мы поехали обедать в местный «Потёмкин».

По пути нам попался очень удачно следующий по тому же адресу из НИИ ученый Владимир Васильевич Крылов.

– Здравствуйте, давайте с нами! – позвал я его.

– Какая-то суета в Хрущевске со вчерашнего дня стоит, – заметил он, забравшись на заднее сиденье.

– Интуристы приедут важные, – кратко объяснил я. – Из капстраны. Над чем нынче работаете, Владимир Васильевич, если не секрет?

– По большей части – над диссертацией, – с улыбкой ответил он,

– «Производительные силы развивающихся стран и формирование их социально-экономической структуры», правильно? – чисто для порядка уточнил я.

– Так, – подтвердил он. – Меня интересуют не только докапиталистические структуры, но и капитализм – в различных его проявлениях, капитализм как мировая система и особенной такой элемент этой системы, как так называемые развивающиеся страны, или «третий мир». Я считаю в корне неверным видеть в докапиталистических укладах современного мира пережиток «докапиталистической» эпохи, нечто такое, что капитализм не успел переделать под свои нужды. Уклады вроде плантационного рабства, частно-земельной собственности в Индии, латифундий в Латинской Америке я считаю правомерным рассматривать как результат деятельности капиталистической системы.

– Нет места в мире, куда не дотянулся бы капитализм, – согласился с ним я. – И его тлетворное дыхание ощущает на себе даже спрятавшееся в непролазных джунглях племя пигмеев.

– Верно, – одобрил Владимир Васильевич и немного пожаловался. – А вот в Москве меня очень многие критиковали.

– Им с Москвы первобытный коммунизм лучше видно, – ухмыльнулся я.

– Лучше! – гоготнул Крылов.

Мы перебрались из машины в ресторан, сделали заказ, и я заметил:

– Вообще ваши тезисы довольно неудобные. У нас очень многое держится на идее о том, что при первобытном коммунизме человек миллионы лет жил, а при капитализме – жалкие сотни. А у вас получается первобытным как раз таки капитализм.

– Я ведь не имею ввиду историю, – поморщился он. – А про современные нам, неразвитые регионы.

– Извините, – покаялся я в собственном тупоумии. – Продолжайте, пожалуйста.