Ланс (СИ) - Фирсова Светлана Дмитриевна - Страница 16

Я сама сегодня тренировалась только с капралом. Вместо обеда и дробилки пошла в душ. Закрыла дверь. Проверила сигналку, открыла душ и разревелась. Ревела долго и громко, хорошо, что душ тарабанил еще громче. Несколько раз меня рвало желчью – благо поесть сегодня не успела. Как же мне было плохо. Сколько грязи, боли, страданий я получила за каких-то полгода здесь. Этот несчастный больной мир ломает меня. Мою суть. Превращая в такое же больное, почти мертвое чудовище. Выдержу ли я? Останусь ли собой? Хотя, что за дебильный вопрос, как я могу остаться собой, если я только что вдумчиво, осознанно, целенаправленно приговорила живого человека. Убила его.

– Господи! Прошу, тебя, прости, прости, прости, – шептала я отчаянно, размазывая слезы и сопли по лицу дрожащими руками, понимая, что выбора не было. И будут другие аналогичные ситуации. Я жалкая, грязная, бездушная тварь, – Боженька! Что же мне делать, чтобы остаться собой?! Помоги мне, пожалуйста, я не справляюсь, прошу тебя, останься со мной, я не смогу одна.

Я вдруг четко осознала, что Он есть, Он рядом. И Ему тоже больно. Не из-за того, что я убила, а из-за того, что мне больно. Он чувствует мою боль. И ЗНАЛА – Он не оставит меня. Я вдруг вспомнила лица друзей, что провожали меня в этот мир. Моих родных. Их глаза, тревога за меня. Ничего. Я вовсе не одна. Меня любят и ждут. Прорвемся. С нами Бог, так кто же против нас? Я умылась, внутренней энергией убрала следы случившейся истерики.

Все два дня на меня косились с опаской и настороженно. После того, как через два дня пряма на тренировке, умер от разрыва сердца напавший на нас смертник, на меня стали смотреть с ужасом. Зато попытки задеть кого-то из моей команды резко уменьшились. Отморозки остались без поддержки.

Кроме текущих попыток отстоять свою жизнь, и жизнь моих подопечных, я думала о прорывах и битвах. Я видела огромную проблему моей группы – ее разрозненность и взаимное нетерпение. Зеки и простые мужики, мягко говоря, не отличались терпимостью друг к другу. Хорошо, хоть Лом теперь не имеет влияния на своих зеков в моей команде. Они сами к нему не подходят – боятся. Правда не знаю кого больше – меня или Лома. Но с командой надо что-то думать. Привыкла я к своим ребятам и приложу все усилия, чтоб и они тоже выжили. А для этого должна быть команда, как единый организм. Как ее делать? Кнут и пряник? Кнутов здесь дофига, а вот где найти пряники, если даже выходных они лишены. А, впрочем, почему лишены. Буду давать им тот же выходной, только здесь. Пусть без проституток и алкоголя, но ребята итак выматываются. Думаю, будут рады.

На одной из совместных тренировок я поговорила с Василеем:

– Капрал Василей, разрешите обратиться! – Громко отчеканила я и отдала честь.

– Валяй.

– Капрал, есть ли еще одна полоса препятствий, желательно по сложнее нашей?

– Есть. Она предназначена для тренировок воинов.

– Можно во время командных свободных часов нам ее использовать для тренировок?

Капрал посмотрел на меня внимательно, во взгляде промелькнуло одобрение.

– Завтра во время тренировки покажу вам усложненную полосу и большую дробилку. Но это чисто ваша инициатива. Тренировать на ней у меня полномочий нет.

– Спасибо, капрал! – Поблагодарила я и снова отдала честь.

– На здоровье, мелкий, на здоровье, – задумчиво проговорил капрал.

На следующее утро после завтрака нас повели на осмотр усложненной полосы и большой дробилки.

– Для желающих предоставляется возможность повысить уровень сложности тренировок. В нашу программу обучения усложненная полоса препятствий и большая дробилка не входят. Но желающие могут заниматься. К тому же некоторые из вас явно переросли стандартную полосу и малую дробилку. В общем, я показываю, а вы решайте сами.

Усложненная полоса чередовала известные препятствия с совершенно новыми. Добавились сеть с лезвиями, под которыми следовало ползти, ножи в земле, о которые резались абсолютно все, летающие мешки с песком и бревна, приспособления, метающие камни, дротики и стрелы, колючие кусты и деревья, высокие стены, облитые какой-то скользкой липкой жижей, постройки с барьерами разной величины и вышины и множество других сюрпризов. Капрал все это прошел за час. Мы стояли и смотрели на процесс прохождения полосы раскрыв рты и осознавали, что нам до этих высот не добраться никогда. Вот это мастер-класс.

Большая дробилка – это жуткий комплекс тренажеров, предназначенных для убивания всех, кто туда попал, кроме капрала и, подозреваю, еще и сотника Карела. От малой дробилки там ничего почти не осталось. Мешки с цепами заменили многорукими тренажерами с различными клинками. Капрал сказал, что включил большую дробилку на минимальную мощность, чтобы мы хоть что-то смогли увидеть и понять, и показал рычажок с несколькими передачами, торчавший в стене у ворот на этот полигон. Всего скоростей пять. Но на самой минимальной скорости, даже с моим восприятием, я с трудом улавливала движения тренажеров, похожих на многоруких деревянных роботов, в каждой руке у которых с огромной скоростью мелькали различные виды холодного оружия. И таких тренажеров в большой дробилке было пять штук. Нужно было не просто увернуться от мелькающих клинков, но и умудриться отключить деревянное многорукое чудище точным ударом в особую точку.

Большая дробилка по мимо всего была заточена еще на тренировку реакции. Доски, внезапно проваливающиеся под твоим весом во время уворачиваний от мешков, утыканных острыми щепами, падающие мешки с песком сверху, натянутые тонкие канаты и тп. При прохождении дробилки капрал напоминал многорукое, многоногое и многоголовое существо. Вот это мастер-класс! Если б не был капрал капралом в этом лагере – влюбилась бы! Супермен нервно курит в сторонке! Я думала так не бывает. И до сих пор так думаю. Впечатлились и прониклись все.

– Капрал Василей! Разрешите обратиться! – Рявкнула я по уставу.

– Разрешаю, – хитро улыбнулся капрал.

– Как вы считаете, сколько нам надо тренироваться, чтоб мы тоже могли проходить эту дробилку?

– Лично ты можешь на первой скорости уже сейчас пробовать ее пройти. Сложность для тебя в том, что тренажер незнакомый. Старший группы Рандом, при должном усердии на тренировках с первой дробилкой и усложненной полосой препятствий, думаю, дорастет через месяц. Остальные, – капрал скептически обвел всех взглядом, – остальные также при должном усердии, увеличении текущих нагрузок и усилении тренировок от полугода до года. А теперь стандартная тренировка. Бегом на первый полигон марш! Отработка боя на мечах.

Вечером перед малой дробилкой я собрала своих ребят.

– У нас нарисовалась проблема, которая самостоятельно не решится. Надо сделать из вас команду. Где один за всех и все за одного, – я усмехнулась, вспомнив Дартаньяна и трех мушкетеров, – Это необходимо для выживания на прорыве или в боях с орками, если нас отправят воевать с ними, – главное, чтоб не спросили, зачем мне надо чтоб они выжили. Я не знаю, что им ответить на этот вопрос. Я даже себе на него не отвечу. Может, привыкла к ним?

– Сила команды измеряется самым слабым ее членом. В моей команде таких быть не должно. Наша главная задача – выжить. Причем выжить всем. Это каждый из вас должен не просто понять – прочувствовать. С этого момента, за любой косяк любого из вас будете отвечать все. Облажается один – больно будет всем. Это ясно?

По угрюмым лицам прочитала выражение возмущения и совершенного несогласия. Но молчат. Боятся. Если боль – единственный способ заставить их выжить, значит я буду делать им больно. Я давно уже так решила. И приложу к этому все усилия. Но у нас не получится, если мы будем каждый сам по себе. Они этого не понимают. Но мне плевать. Не я такая – жизнь у меня здесь такая. Знаю, что эта фраза – жалкое оправдание для слабаков. Но нет ни времени, ни желания думать, анализировать, копаться. Просто именно сейчас кажется, что так будет правильно. Чем проще – тем понятнее и, следовательно, лучше.