Ворона и ее принц (СИ) - Лебедева Ива - Страница 9

— Кар-р-р? — Я вылезла из-под тряпки, прошагала по песку и сунула клюв в пузырек. — Кар-р-р!

В смысле — ни фига не разбираюсь в китайских ядах, но пахнет отвратительно. Что само по себе ни о чем не говорит. Самая страшная отрава может благоухать миндалем и цветочками, а полезное мумие, например, воняет… мумием.

— Вряд ли Лань Дзинь подарит мне легкую смерть, — криво усмехнулся злодеюка. — Скорее дождется зрелищной казни на площади. А до нее надо еще дожить…

И опрокинул содержимое флакона себе в рот.

— Кар-р-р?!

А если там все-таки яд? С ума сошел?! Не должен он умереть, внутри все бунтует, хотя логики в этом никакой.

— Если это яд, то… мне повезло. Не так ли?

— Карр! — Я попыталась клюнуть его в лоб, в прошлый раз хорошо ему мозги от щелбана прочистило, но в этот раз Лань Шиян увернулся, еще и со смехом.

Успокаивающе погладив по перьям, он завалился обратно на матрас:

— Давай спать, птичка. Надо пользоваться моментом. Завтра Пей-эр, — это имя он произнес с такой ненавистью, что я только клювом щелкнула, — обнаружит, как я поздоровел и повеселел, сразу возьмется за плеть с особым усердием. Если только Лань Фен не будет рядом крутиться, при нем она чуть ли не бодхисатва.

Принц мой широко зевнул, закрыл глаза и вскоре засопел. Меня порадовало, что сон его стал гораздо спокойнее, глубже. Парень больше не метался, не стонал, даже морщинка между бровями разгладилась, а вот Яо так и не исчезла из его сна, он продолжил тихо-тихо, на грани слышимости, шептать ее имя.

Под его бормотание я уютно задремала.

Интересно, а сны бывают заразными? Может, у меня с Лань Шияном какая-то ментальная связь? Иначе как объяснить, что во сне я увидела себя перебирающей струны цитры. Злодеюка сидел рядом, подпирал подбородок кулаком и слушал незатейливую мелодию так, словно я исполняла нечто шедевральное.

— Кар-р-р-р!

Не поняла. Это я каркнула или кто-то другой заорал мне прямо в ухо? Так или иначе, дреме моей пришел конец — от неожиданности я бестолково захлопала крыльями и свалилась с плеча злодеюки, на котором так уютно устроилась, прямо на пол.

Парень, что примечательно, не проснулся. Ни от громогласного карканья, ни от моих когтей, расцарапавших его плечо от неожиданности и испуга. Тьфу, только шрамы от плети побледнели, на тебе, новые отметины.

А он спал. Расслабился по-настоящему, даже чужое имя перестал шептать в полубреду. И лицо такое стало… безмятежно-беззащитное, словно помолодел на несколько лет. Словно ему всего лет двадцать… хотя с китайцами все в этом отношении сложно. Они и в сорок могут выглядеть как студенты. А эти, которые культиваторы, вообще хоть триста лет живут молодыми и бодрыми.

Я подумала немного и укрыла парня простынкой. А сама решила слетать на разведку. Надо ж осмотреться в новом мире. Может, за барышней Пей подглядеть. Подслушать! Вдруг она тайны кому-то выбалтывает. Страшные!

На разведку я полетела, да. Только вот откуда мне знать, в какой стороне искать барышню Пей? Еще ночь, светать едва-едва начало, и контуры городской застройки еле просматриваются. Вряд ли любительница плети секретничает на центральной площади, для моего удобства освещая себя фонарем.

Конечно, я облетела башню, позаглядывала в окна, но ничего интересного не обнаружила.

Что же, почему бы не полететь направо? Почему я выбрала именно это направление, я осознала, когда подлетела к зданию, выделявшемуся среди китайских домиков с покатыми черепичными крышами, как выделялся бы северный викинг среди африканских пигмеев. Закрученная спираль тянулась к небу острым шпилем, ни намека на внутренний двор. Вход в здание охраняли совершенно не типичные для Азии белокаменные скульптуры… ворон?

— Карр! — изумилась я и приземлилась.

Действительно, две бело-золотые вороны, выполненные настолько реалистично, что можно принять за живых, не будь они настолько очевидно мраморными.

— Кар-р-р, — отозвалась другая ворона, и я с еще большим удивлением поняла, что она не побоялась забраться в здание.

Разве птицы не избегают замкнутых пространств? Я думала, что, если они и попадут в комнату, будут биться, метаться, пока не вырвутся наружу, но отозвавшаяся ворона явно не была встревожена.

Мне стало любопытно, и я сунулась внутрь. Пешком на всякий случай.

Внутри было пусто, геометрично и все блестело. Начищенные металлические вставки в мраморные стены, наличники на окнах, окантовка кубического алтаря по центру комнаты. Причем бумажные фонарики у входа горели достаточно тускло, а вот блеск всего остального буквально ослеплял. Хорошо, что я ногами пошла, а не на крыльях влетела — могла врезаться во что-нибудь особо сверкающее сослепу.

— Кар-р-р! — Эмоции все же прорвались. Особенно потому, что я, пока шла, наступила на какой-то вмурованный в пол иероглиф и меня…

Нет, не током ударило, но чем-то похожим. Разом все перья осыпались, окружающее пространство сжалось, а я осталась сидеть перед неведомым алтарем в чем мать родила и с кашей каких-то непонятных образов в голове.

Мне померещился меч в руках, море крови вокруг и белое как мел лицо Лань Шияна. В этом видении он смотрел на меня с таким ужасом, будто я вырезала всю его родню и прямо сейчас проткну его самого.

— Карр? — спросила меня здешняя птица, вперевалочку выходя из-за алтаря.

Появившаяся ворона показалась мне непривычно крупной, но я быстро поняла, что такое впечатление возникло из-за распушенных, едва ли не дыбом стоящих перьев. Ворона осмотрела меня с макушки до пят пронизывающим взглядом.

— Что? — нахмурилась я. Вдруг она тоже попаданка?

— Кар-р-р, — раскатисто ответила птица и вдруг взлетела, растворившись в блеске здешних аксессуаров, как в солнечном мареве.

Ничего себе заявочки! А мне что теперь делать? Перво-наперво очень неуютно шастать по древнему Китаю голышом, вот что. А где же взять одежду? И как надолго я снова стала человеком? Вернусь ли в воронье тело?

Лучше бы вернуться на самом деле! Я уже оценила возможность летать. У меня вредный властелин в башне, куда голая девушка из другого мира не влезет при всем желании.

Короче говоря, верните перья! Как это вообще делается?

На пробу я потопталась по храму, потрогала все блестяшки, позвала вежливым голосом хоть кого-нибудь. Прочитала все короткие надписи на табличках у алтаря. Узнала, что храм посвящен богине-воровке. Озадачилась.

Замерзла в конце концов. Прикрываться одними волосами — так себе. И решила выбираться наружу — что сидеть без дела?

Но никуда не успела уйти, только повернулась к выходу, как в храм кто-то вломился и с ходу заорал как ненормальный.

Естественно, я заорала в ответ. По-вороньи. И кинулась наутек во всю воронью прыть!

Лишь сообразив, что я снова при перьях, когтях и крыльях, я затормозила и, чудом избежав столкновения с блестящей пластиной, зачем-то установленной наискось, возмущенно каркнула. Нельзя же так пугать, в самом деле!

— Богиня правая, привидится же, — пожаловался мальчишка-оборванец и каким-то очень детским жестом потер глаза кулаками.

— Карр, — ответила я уже спокойнее. Пусть считает, что привиделось, согласна.

Только вот мальчишка заинтересованно склонил голову к плечу, задумался:

— А ведь рассказывали, что на западе, в стране бородатых варваров, вестница обращалась из вороны в леди и обратно. Да ну нет… при чем тут моя шицзе? Мне спросонья почудилось.

Ну, наверное, меня можно считать вестницей моего злодеюки?

Прикинув за и против, я решила, что знакомство с мальчишкой лишним не будет, интересный ребенок — по виду оборванец, а знает явно много. Или это девочка?! Я-то привыкла больше смотреть на фигуру и лицо, а не судить по одежде. Точно, девчонка. Так еще интереснее.

А еще ей померещилась некая шицзе. В местной терминологии — старшая сестра по учебе. То есть малышка решила, что я на эту старшую сестру похожа? Но тут она права: ночью в храме, полном блескучей магии, почудиться может что угодно.