Ген поиска (СИ) - Мадоши Варвара - Страница 8

Да, если бы я знала, что у нас в окрестностях Необходимска есть такие красивые места, уж точно бы не пожалела денег на визит! И желательно, с этюдником. Разумеется, я видела открытки, но, по моему скромному мнению, они не передают все краски реальности.

Величественные утесы тут раскрываются один за другим, словно череда великанов-хранителей, и каждый — каких-нибудь особенно прихотливых очертаний. Рядом с ними даже солидный по размеру «Терентий Орехов» казался крохотным и незначительным. Не берусь представить, что чувствовали люди, приплывавшие сюда на старинных парусных фрегатах и, тем более, на утлых рыбацких лодках!

И главное, нигде ни следа человека. Я знала, что наверху, на берегу, люди жить должны — территория, примыкающая к Необходимску, которая находится под защитой города, довольно густо заселена — но снизу следов их пребывания не было видно. Только один раз я увидела маленький беленый домик, приютившийся на одном из уступов чуть ближе к воде; от него наверх шла такая красивая изогнутая лестница, что мне сразу же захотелось ее нарисовать.

— Тут живет смотритель, — объяснил Орехов, который снова присоединился ко мне, Марине и Мурчалову. — В его обязанности входит проверять номера пароходов, идущих осматривать гроты. В случае несоответствия он телеграфирует городским службам, — только тут я заметила на верхней кромке скалы тонкие линии телеграфных столбов. — А ночью зажигает маяк. Это очень красиво.

У дома не было башенки маяка, но, решила я, при таком положении самого дома она, вероятно, и не нужна.

Вход в гроты тоже впечатлял — огромная темная арка в скале, на нижней поверхности которой прыгали причудливые блики от воды.

Было интересно и немного страшновато наблюдать, как пароход медленно погружается в темноту, минуя границу обычной мутно-зеленоватой воды и тени… и вдруг на бортах и носу вспыхнули яркие электрические огни, разгоняя мрак и отражаясь от стен. Тут же особенно ярко заблестели алые прожилки в сером камне.

Все гости, собравшиеся на палубе — а на сей раз, похоже, никто не стал отсиживаться в каютах, — заахали и зааплодировали. Интересно, кому и за что?

Но капитан парохода действительно начал демонстрировать свое немалое искусство: гроты местами сужались настолько, что «Терентий» чуть ли не чиркал бортами о каменные стены. В эти моменты до влажных холодных уступов можно было дотронуться рукой (что мы с Мариной и проделали, а Мурчалов потянулся к ним носом, вскочив на поручень — мне даже пришлось его придерживать, чтобы не свалился).

Пароход полз медленно, гроты оказались довольно длинными, да и что интересного в голом камне? Меня больше заинтересовали небольшие служебные постройки, видные то тут, то там: то табличка, отмечающая уровень воды, то вбитые в стену ржавые металлические штыри, то сетки, растянутые под потолком (видно, чтобы ловить слабые камнепады), то небольшая дверь, проделанная прямо в скале… Дверь, кстати, явно попытались замаскировать, чтобы она не слишком бросалась в глаза туристам. Я заметила ее только потому, что пришлось оттаскивать шефа от края, когда им овладел особенно рьяный исследовательский порыв.

Наверное, в обязанности смотрителя этого туристического аттракциона входила не только регистрация пароходов.

— Смотрю, тут все неплохо обустроено, — обратилась я к Орехову.

— Да, городская парковая служба время от времени осматривает гроты и делает заключение об их безопасности для посещения, — кивнул Орехов. — К счастью, порода тут достаточно прочная. Если бы все здесь было промыто в известняке, поколения посетителей уже камня на камне не оставили бы от этого места.

Мне оставалось только кивнуть с умным видом.

— А что, внутри скалы тоже есть какие-то туннели для обслуживания? Они естественные пещеры используют, или сами пробили ходы?

— Какие туннели внутри скалы? — чуть удивился Орехов. — Если что-то и есть, я об этом не слышал… Впрочем, я никогда прежде не интересовался гротами. Стоит спросить у моего секретаря. Если хотите, я это устрою.

— Пустяки, — отмахнулась я. — Досужее любопытство.

Еще не хватало беспокоить секретаря! Мне начинало казаться, что надо впредь постараться не давать возможности оказать мне услугу, пусть даже самую мелкую.

Тут пароход повернул, и на нас брызнуло ярко-розовым светом заката — капитан и Орехов подгадали так, что мы оказались в последней пещере в нужный момент.

Это действительно великолепно выглядело: словно весь пароход и люди на нем утонули в ласковом солнечном сиянии, уже не ослепляющем, а словно бы баюкающем.

Все снова разразились аплодисментами, и на сей раз даже я хотела присоединиться.

Однако в этот момент Орехов накрыл мою ладонь, лежавшую на поручне, своей. А я замешкалась и не смогла вовремя отдернуть руку.

Ночью обещали дурную погоду, и капитан с Ореховым приняли решение не рисковать. Пароход вернулся немного назад и встал на якорь напротив того самого дома смотрителя, который заинтересовал меня живописной лесенкой к верхнему краю утеса. Я дала себе слово, что если с утра смогу встать пораньше, обязательно воспользуюсь возможностью ее зарисовать.

Смотритель и в самом деле зажег маяк — в небольшой будочке рядом с домом, — и он светил с берега яркой белой звездой. Все это было отличного видно в окна главного салона (того, что на носу нижней палубы) с одной стороны — а с другой стороны можно было рассматривала луну на высоком темно-синем небе, которая то ныряла в пуховую перину облаков, то величественно выплывала из них. Обстановка самая романтическая! Я решила ни в коем случае не гулять по палубе с Ореховым. В такой атмосфере еще неизвестно, что я могла бы ответить ему, заведи он снова разговор в романтическом ключе.

За ужином отдельные столики в главном салоне сдвинули в три длинных стола, и мы с Мурчаловым попали за главный — вместе с Ореховым. К счастью — и я говорю это без всякого кокетства, — непосредственно рядом с нашим гостеприимным хозяином оказались усажены Залесский и Геворкян, видимо, как самые авторитетные и весомые из собравшихся. Мы с шефом оказались примерно на середине стола.

К несчастью, моим соседом слева оказался Рогачев — вот уж кого не назовешь обаятельным собеседником!

— А что, — сказал он, глядя на меня желтым глазом с горизонтальным зрачком (ему, разумеется, не надо было поворачивать голову, но от этого жест казался невежливым), — ваш ускоренный метаболизм все еще не доставляет вам хлопот? Нет признаков набора веса? Или преждевременного старения? Интересно, интересно…

После этого вкуснейший суп с мидиями как-то не полез мне в горло.

А ужин, как назло, тянулся и тянулся: несколько перемен блюд, вино… И самое обидное, что, если бы не мысль о Серебрякове, об Орехове и не компания за столом, я бы наслаждалась вечером. Вместо тапера откуда-то образовался целый струнный квартет с пианисткой впридачу, которые заиграли красивые и сложные мелодии — все из классики, все умиротворяющие, нежные, тоже как нельзя лучше подходящие к вечеру. Исполнение было очень профессиональным, такое послушать — впору выбираться в филармонию.

Наконец Орехов поднялся со своего места, салютуя бокалом.

— Уважаемые гости! Друзья! — проговорил он. — Прежде чем принесут десерт, разрешите предложить вам еще кое-что приятное. Многие из вас знакомы с моим хорошим приятелем, Виктором, который выступает под псевдонимом Сильвестр Сильвер. До недавнего времени он зарабатывал славу и известность в Сарелии, а теперь решил порадовать и наш Необходимск своим непередаваемым юмором. Из любезности он согласился немного развлечь нас всех этим прекрасным вечером. Виктор, прошу вас!

Серебряков поднялся из-за соседнего стола, вежливо поклонился собравшимся.

— Благодарю, — сказал он. — Мой друг Никифор только что сравнил меня с десертом — но я слышал, что актеров моего жанра чаще сравнивают с вином: в том смысле, что мы тоже навеваем сон.