Ген поиска (СИ) - Мадоши Варвара - Страница 19

— Ха, — сказала Геворкян, заглядывая в тоннель. — Не вижу особой опасности. Этим щупальцам тут будет не размахнуться. Главное, не терять голову и фонари, а все остальное не страшно.

Этот оптимизм мне показался несколько чрезмерным, но все равно стало легче. Очевидно, как и у Марины, у Геворкян был дар успокаивать людей.

Дождавшись Савина и Сарыкбаева, мы двинулись по узкому коридору.

Пришлось выстроиться гуськом — строители тоннеля явно не рассчитывали на процессию вроде нашей. Но, к счастью, каменный тоннель быстро кончился, и мы попали в обширную естественную каверну. Размером она была, наверное, с большой бальный зал, но потолок поднимался высоко — фонарь в руке Орехова его не освещал. Посредине масляно поблескивала темной водой огромная лужа.

— Интересно, насколько здесь глубоко? — спросила Анисимова приглушенным голосом.

— Если морское чудовище забиралось по скобам, значит, этот водоем с морем не сообщается, — пробормотал Мурчалов. — Но, возможно, оно тут отсиживается…

Мы все замерли, словно ожидая, что вот-вот темная пленка воды прорвется очередным щупальцем. Но все было тихо.

Орехов поднял фонарь повыше — и мы увидели позади лужи неаккуратную кучку костей. Сразу было видно, что не человеческих: люди пока не научились отращивать себе длинные черепа с рогами.

— А вот и Матвей Вениаминович… — довольно бесстрастно произнес Сарыкбаев, принюхиваясь.

— Не обязательно, — возразил Орехов. — Тут больше останков… Три или четыре скелета минимум. Или вы его унюхали?

— Что тут унюхаешь после такой мойки… — пробормотал Сарыкбаев.

— Теперь я склонен думать, что Рогачев действительно нашел здесь свой конец, как это ни печально, — проговорил шеф. — Похоже, что Марина Бикташевна была права: хозяин нашего монстра кормил его козами и овцами. И тот, разыскивая свою мишень на корабле, попросту учуял знакомый запах или услышал знакомые звуки — вот и решил подзакусить заодно.

— Какой ужас, — Анисимова прижала ко рту перчатку, все ее лицо выражало гадливость.

Я чувствовала полную солидарность с нею, но тошнота у меня к горлу не подкатывала, только ярость. Разумеется, Рогачев мне не нравился, но ни одно разумное существо не заслуживает закончить жизнь в чужом желудке! Убить Златовского мало за такое.

Сарыкбаев тихонько зарычал.

— О какой мишени вы говорите? — спросила Геворкян, которая сохраняла похвальное самообладание.

— Монстр разыскивал именно Серебрякова, это уже совершенно ясно, — проговорил шеф. — И, скорее всего, нашел его по голосу, когда тот начал рассказывать свой номер про выкупленный монолог — вспомните, ему ведь нужно было кричать по роли.

— Зачем хозяину монстра убивать известного комика? — спросила Анисимова. — Сильвестр ведь даже не шутил ни о чем подобном!

На сей раз Геворкян усмехнулась.

— Не такой уж он известный, госпожа второй помощник. Все сколько-нибудь значимые имена и у нас, и в Сарелии я знаю. Талантливый — да. Но сыро, сыро! Я думала предложить ему пробный договор, поработать на разогреве с обкаткой моими конферансье, тогда, может, через несколько месяцев и вышел бы толк.

— Тогда тем более не понимаю!

— А вот насчет Серебрякова я сомневаюсь, что он уже покинул эту юдоль скорби, — сказал шеф. — Его, скорее всего, хотели взять живым. Правда, неясно, как это животное могло транспортировать его столько времени под водой и не удушить, но и невероятным мне это не кажется… Вперед, господа и дамы! Скоро все выясним.

Так же гуськом мы обошли лужу, держа пистолеты направленными на нее. Лучи наших фонарей шарили по поверхности, но в толще темной воды ничего рассмотреть нам не удавалось. Все же чутье подсказывало мне, что никакого чудовища там нет. А вот где оно есть — большой вопрос…

Позади лужи нашелся еще один проход, прикрытый створчатой дверью. На сей раз дверь очевидно открывалась торчащим рядом рычагом. Орехов нажал на него, створки послушно разошлись, и мы попали… в гигантский подвал?

По крайней мере, именно такое впечатление производила эта комната. Не знай я, что перед нами логово сумасшедшего ученого, ни за что бы не догадалась. Двойка ему за творческий подход и оригинальность!

Во-первых, каменный пол комнаты был устлан деревянными досками, порядком промокшими и покоробившимися от воды. Во-вторых, вдоль стен здесь висели веревки и шланги, стояли ведра и лопаты, я даже ломик увидела. Стояли и непонятные агрегаты, один из которых очень напомнил мне газовую морозильную камеру, а другой походил на автоклав для стерилизации инструментов. Но ничего не было подключено. Все мертво, серо, запыленно. И в конце комнаты еще одна дверь, открываемая рычагом!

— Ну и анфиладу отгрохали, — заметила Анисимова, направляя фонарик на потолок.

Здесь этот потолок нависал куда ниже, чем в предыдущей пещере, и на нем заметны были следы обработки: кто-то эту пещеру обтесывал изнутри, придавая ей форму.

— Да, — сказал шеф. — Эти пещеры образовались не только естественным образом… Над ними явно поработали.

— Какова стоимость таких работ, как вы думаете? — задумчиво проговорил Орехов, глядя на Мурчалова.

Шеф хмыкнул.

— Не знаю. Зависит от стоимости труда… которая иной раз проходит мимо бухгалтерских книг.

В следующем за «подвалом» помещении оказалась классическая лаборатория, как я ее представляю: длинные столы с микроскопами и предметными стеклами, шкафы с лабораторными журналами… Только просторнее, чем большинство лабораторий, которые мне приходилось видеть.

Пол здесь был таким же мокрым, как и в предыдущих залах, и если бы не это, лаборатория казалась бы совсем покинутой: ничего тут не работало, пахло если и не пылью, то запустением.

А за очередной дверью в конце лаборатории внезапно оказался ход наружу: пологий каменный пандус, ведущий к забранному решеткой отверстию в склоне холма. Несмотря на то, что мы ни на секунду не выключали фонарики, дневной свет всех нас ослепил: пока мы были под землей, распогодилось, и белые пушистые облака мирно плыли в невинном синем небе. Как будто оно совсем недавно не обрушивало на нас серьезный шторм!

Отодвинув решетку (здесь рычага уже не было, но преграда легко ушла в превосходно смазанные пазы) мы попали на сильно вытоптанную лужайку. Неподалеку возвышался опрятный деревянный дом на высоком каменном фундаменте — типичная для здешних мест архитектура. Из-за угла дома высовывался какой-то хозяйственный сарай.

Ни следа ни нашего морского монстра, ни сумасшедшего ученого.

— … Интересное место для логова Златовского, — проговорил шеф, с недоверием оглядываясь кругом.

Я не могла не согласиться. Мне неясно было, что уместнее: сжимать пистолет покрепче и взводить курок, или, наоборот, опускать оружие, поскольку ясно, что ничего опаснее простуды от переохлаждения мы тут не поймаем.

— А на окнах-то в домике решетки, — вдруг сказала Анисимова. — Зачем бы это?..

В самом деле, в особенно неблагополучных районах Необходимска — вроде того, где располагалась лаборатория Ильи Резникова — решетки на окнах порой ставили, чтобы уберечь дома от грабителей или даже погромов. Но зачем они здесь, в деревенской глуши? Да еще и (я присмотрелась) на втором этаже?

Определенно, мы попали по адресу. Серебрякова, должно быть, держат именно тут.

В этот момент со стороны дома раздался треск, и прямо передо мной из травы выметнулся фонтанчик темной влажной земли.

— Ложись! — крикнул Сарыкбаев.

Еще один фонтанчик — да нет, фонтанище — взбух слева от меня. Этого было достаточно, чтобы я последовала приказу генпса и упала на землю, стараясь слиться с ландшафтом. По нам стреляли, это было ясно. И, скорее всего, как раз из окон второго этажа…

Позади закричали.

Обернувшись, я увидела, что решетка хода, из которого мы пришли, отодвинута, и оттуда лезут те самые серые щупальца. Они уже схватили Анисимову и тащат ее обратно под землю, а она лихорадочно отстреливается.

Выходит, эта тварь все-таки спряталась где-то в коридоре, выждала, выпустила нас под огонь своих товарищей — и только потом ударила! Мы везде посветили на потолок — только в последнем коридоре забыли!