90-е: Шоу должно продолжаться 9 (СИ) - Фишер Саша - Страница 5

— Я схожу! — вскочила Наташа. — Тамара, а можно уже сюда приглашать, или вы хотите сначала красоту на столах навести?

Я медленно обвел камерой небольшой зал кафешки. Качество записи будет так себе, слишком сумеречный свет, но не записать это событие будет прямо-таки преступлением.

— Как во сне… — сказал Бельфегор, внимательно разглядывая свою ладонь. С таким видом, будто удивлен, что она вообще существует в этой реальности.

— Ущипнуть? — хитро прищурилась Наташа.

— Нет! — Бельфегор так резко отпрянул в сторону, что Бегемот чуть не выронил стакан. Лимонад плеснул на тарелки с закусками. Но наш ударник этого, кажется, даже не заметил.

— Я такой глюк словил на концерте, жесть! — он одновременно жевал и рассказывал. С неперередаваемой экспрессией. — Фигачу в барабаны, тут дым машина опять начинает гнать туман, а мне кажется, что я слышу, как ребенок плачет прямо за сценой. Будто громко так, навзрыд. Я мозгом понимаю, что ничего такого быть не может, но отделаться не могу. А потом смотрю, а за сценой вроде девочка в белом платьице…

— Да брось заливать! — Макс хлопнул Бегемота по плечу. — Ну слажал на «Безмолвии», что теперь-то?

— Да нет, я честно… — теперь сам Бегемот взмахнул стаканом, и лимонад снова полился на закуски.

— Дюша, ну какого хрена? — возмутился Астарот.

— Ой, сорян! — Бегемот допил остатки лимонада и поставил стакан на стол. — Ну так я и говорю же… Стоит девочка в белом платьице. Лет четырех. Трындец, думаю, потерялся ребенок. И прикидываю, успею после песни вскочить по-быстрому…

— Да блин, Дюша! — криво ухмыльнулся Макс. — Ну какая еще девочка?

— Между прочим, Максимка, ты зря! — с совершенно серьезным видом сказала Наташа. — Вообще-то это может быть призрак внучки Скалыгина.

— Которого Скалыгина? — спросил я, ненадолго отнимая глаз от видоискателя. — Отца-основателя города?

— Ну да, — Наташа тряхнула волосами, что явно должно было означать «да». — Основал Новокиневск Алексей Скалыгин, а его отца звали… Блин, смешное такое имя еще… Акакий? Амфибрахий?

— Панфил, — подсказала Ева.

— О, точно! — просияла Наташа. — Панфил! Ну так вот, Алексей Скалыгин был промышленник, меценат и все такое прочее, а его отец коммерческими талантами не обладал, то в монастырь уйдет, то наоборот, книжку про колдовство напишет. Короче, себе на уме такой дядя.

— Он и выглядел очень подходяще, — сказала Ева. — Козлиная борода, глаза безумные.

— А девочка-то тут при чем? — нетерпеливо спросил Макс.

— А при том… — Наташа важно подняла палец. — В общем, когда Алексей Скалыгин пришел сюда строить завод и поселок для рабочих, тут жило местное племя.

— Андрей, вспомни, пожалуйста, девочка была в длинном платье? — вдруг с убийственной серьезностью спросила Ева. — Такое, как будто старинное, в рюшечках?

— Ддда, — споткнувшись, ответил Бегемот.

— А на шее у нее платка не было? — Наташа уставилась на Бегемота пристальным взглядом своих инопланетных глаз. — С цветком. Красным таким. Или розовым?

— Да я ее секундочку только видел! — напрягся Бегемот. — Цветочки разглядывать было некогда!

— Лучше подумай и вспомни! — наседала Наташа. — Это очень важно!

— Да не было никакого цветочка! — воскликнул Бегемот.

— Это хорошо, — кивнула Ева. — Значит она не звала тебя в свою свиту.

— А! Я же историю не рассказала! — всплеснула руками Наташа. И теперь уже чай из чашки кирилла выплеснулся на стол. — В общем, Панфил Скалыгин приехал со своим сыном, хотя тот его не звал. И взялся сразу же с местным племенем заигрывать. Им все это строительство жутко не нравилось, а особенно оно им не нравилось, потому что Алексей Скалыгин взял себе в походно-полевые жены дочь местного вождя. И она родила девочку.

— А по обычаю этого племени, девочка должна была пройти ритуал… — продолжила Ева. — Ой, да ладно, там история была долгая и запутанная, но если вкратце, то Панфил выкрал эту девочку и принес ее вождю, чтобы тот ритуал провел. А вождь притащил ее на алтарь на самой высокой точке берега Киневы и зарезал.

— Свою внучку зарезал? — удивленно вскинул юрови Кирилл. — Она же его внучка, получается?

— А я слышала версию, что этот Панфил знал, что девочку в жертву принесут, — задумчиво проговорила Наташа.

— Я предпочитаю хорошо думать о людях, — улыбнулась Ева. — Он все-таки христианин был, хоть и двинутый слегка.

— Просто в этом племени первенцев приносили в жертву плодородию, — сказала Наташа.

— Когда про это узнал Алексей Скалыгин, это племя все перебили, конечно, — продолжила Ева.

— А перед смертью вождь сказал, что девочка эта теперь будет царицей этих земель, — Наташа изобразила пальцами корону над головой. — И если она является в платке с красным цветком на шее, значит она выбрала себе этого человека в свиту.

— А самый высокий берег Киневы — это как раз здесь, где элеватор построен, — добавила Ева.

Я этой истории никогда не слышал, так что молча переводил камеру с одной девушки на другую. Ничего себе, какие мрачные тайны, оказывается, хранит история Новокиневска!

— Да вы прикалываетесь! — чуть испуганно воскликнул Бегемот.

— Ни капельки! — заверила Ева.

— Ты вспомни точно, был на ней платок или нет? — Наташа подалась вперед, почти задевая грудью тарелки на столе.

— Да я придумал все! — выкрикнул Бегемот. — Не видел я никакой девочки!

— Ага! Я же говорил! — заржал Макс. Он сегодня был на редкость оживленным. И выпил чуть больше, чем всегда.

— Отвали, Макс! — хмуро буркнул Бегемот. — Ну, налажал… Хотел в сортир, ерзал… Но я правда не видел никакой девочки!

— Ха! — с победным видом сказала Наташа и повернулась к Еве. — Дай пять!

Девушки хлопнула ладошками и рассмеялись.

— Эй, подождите! — возмутился Кирилл. — Так вы что это все придумали?

— Учите историю, малята! — Наташа взяла со стола свой стакан и сделала глоток.

— Так Скалыгин и правда существовал, мы это еще в школе проходили! — сопротивлялся Кирюха.

— Алексей — да, — сказала Ева. — И туземная жена у него была. А Панфила не было никакого. И кровавых жертв тут не приносили.

— Да блииин! — сокрушенно вздохнул Кирилл. — Такая история отличная, я уже даже песню почти придумал…

— Так что тебе мешает ее написать? — подал голос я. — История отличая, еще и почти правда…

— Но я-то теперь знаю, что нет, — Кирилл насупился, а потом скосил глаза на пустой стол, на котором лежала его акустическая гитара. — Хотя…

Он резко поднялся и принялся выбираться из-за стола. Взял гитару, сел в самом дальнем уголке и принялся наигрывать, не обращая на остальных внимания.

— Саня, какой-то ты молчаливый сегодня, — сказал я, направляя камеру на Астарота. — Давай, жги! Скажи что-нибудь для истории. Как послание будущему себе после первого сольника.

— Велиал, отстань! — попытался отмахнуться Астарот. — Вечно ты со своей камерой!

— Сегодняшний день должен остаться в памяти! — с пафосом сказал я.

— Можно подумать, мы и так его не запомним, — фыркнул Астарот.

— Через много лет, когда «Ангелы С» будут легендарными суперзвездами, эти видеозаписи можно будет продать за миллионы, — голосом пророка сказал я. — Ты хочешь помешать мне стать миллионером?

— Если так дальше пойдет, то на эти твои миллионы рублей скоро бутылку портвейна нельзя будет купить, — хмыкнула Света.

— Ладно! — Астарот рассмеялся. — Давай я скажу что-нибудь…

Я шагнул ближе, чтобы захватить лицо Астарота крупным планом. Тот откашлялся, помялся и посмотрел прямо в камеру.

— Я до сих пор чувствую себя, как будто мы в каком-то кино, — сказал он. — И на сцене когда были. И вот сейчас тоже. Такая обстановка, такое… все. Будто нереальное и не со мной происходит.

— Скажи, да⁈ — взвился Бельфегор. — Как будто спишь. И так просыпаться неохота…

— Я понимаю, что надо бы сейчас выжать какой-то… какое-то резюме, — продолжил Астарот. — Но у меня такая пустая башка, что я даже стишок про «мама мыла раму» не вспомню.