Самый лучший комсомолец. Том 5 - Смолин Павел - Страница 3

– Я-то на рынке только овощи покупаю, – почесал в затылке дедок. – Не знал даже что так филе нарубить можно, что кость не видно.

– Ценный в среде рыночных рубщиков навык, – пояснила Виталина. – Честных там почти не найдешь. У вас еще нормально – в других городах вообще все с костями рубят, сразу из-за прилавка на нары вместе с бригадиром.

– И правильно! – одобрил такой подход дедок. – Оборзели, сволочи, тащат и тащат как не в себя, – подумав, ощерился в седую бороду. – Так вот оно че!

– Че? – среагировал я.

– Так Клавка! – исчерпывающе объяснил он. – К ней рыночные каждый вечер с сумками ходят, а она по утрам, тож с сумками, выходит. Тяжелые – еле прёт! А потом кольца на пальцах каждую неделю новые, а по зиме – шуба. А она ведь библиотекарем на полставки трудится.

– Думаете мясо? – спросил дядя Витя.

– Не нюхал, – признался бдительный товарищ. – Но подозрительно!

– Подозрительно, – согласился я. – Вы не торопитесь? Сейчас здесь закончим и поедем в гости к вашей соседке, посмотрим что там у нее.

– Та куда мне торопиться, хоккея сегодня нету, – махнул он рукой.

Остальные пенсионеры приуныли – у них подозрительных соседей не нашлось.

– Так, Александра Федоровна, Елисей Семенович, вы нам нужны в качестве свидетелей, – упаковав «честное» мясо обратно, дядя Витя погрузил свертки в авоськи троим ненужным далее тайным покупателям. – А вам, товарищи, от лица КГБ выражаем благодарность.

– И выделяем премию в размере двухсот рублей, – подсуетилась Вилочка.

Пенсионеры поотнекивались, сдались после демонстрации фальшивой бумажки с моей совхозной печатью (ну кто присматриваться будет, когда целый полковник КГБ показывает?), где было написано, что премия «положена», возрадовались и вместе с авоськами потопали обратно на рынок – реализовывать премии.

– Вас, товарищи, премируем особо, – пообещал я оставшимся, проигнорировав стандартное «мы ж не ради денег».

Сам знаю, что «не ради», а по совести, но это же не повод не сгружать избыточную монетарную массу хорошим людям?

Далее повторили «контрольную закупку» еще трижды, подтвердив тем самым нечистоплотность рубщиков и не забыли поговорить с пенсионерами – нету сигналов, ну и славно – когда сигналов много, это портит настроение и создает искаженную картину мира, где вокруг – одно ворье.

Пока я надевал маскировку в виде очков и кепки, Дядя Петя просигнализировал машинам сопровождения «одна группа с нами, вторая – доставить директора рынка, третья – бригадира». Обманутые пенсионеры пойдут тоже группами – для драматичности. Подхватив вещдоки и свидетелей, мы отправились к мясным рядам.

Хорошо, что прибыли посреди рабочего дня – народу не так много, поэтому до цели добрались неузнанными и без приключений. Рубщик номер один, получив в лицо КГБшную корочку, приветливо улыбнулся, а вот второй держался похуже – побледнел и занервничал, лихорадочно вытирая руки о фартук.

– Товарищам из Госбезопасности мы всегда рады! – заявил первый. – Вам как, с косточкой или без?

– Ни стыда ни совести! – приложил его Елисей Семенович и плюхнул на прилавок сверток. – Ты что мне продал, паскуда?

– Не ругайся, дед, – не смутился рубщик. – Что не устраивает-то? Хорошая говядина, с утра привезли.

– Я просил филе! – дед вынул из кармана штанов чек, показав, что и вправду «филе». – А тут – с костями!

– Разве? – включил дурака рубщик, залез в сверток, «убедился», удрученно поцокал языком. – Извини отец, я без выходных тут пашу – рука дрогнула. Давай я тебе новый кусок вырублю, правильный. И товарищам из КГБ по кусочку, за беспокойство – никакого преступного умысла у меня не было, уверяю вас, товарищи!

Дядя Петя махнул рукой, и к нам подошла вторая группа обманутых товарищей. Выдержка у рубщика – закачаешься:

– Да что за день такой? – вздохнул он и «покаялся». – Лишнего вчера позволил себе, руки трясутся. – Показал трясущиеся руки.

Второго рубщика тем временем начало трясти уже не притворно – новичок поди.

Подошла третья двойка «тайных покупателей».

– Я сдаюсь! – не выдержал «второй».

– А я не сдаюсь! – сложил руки на груди первый. – Ну ошибся, так чего теперь?

– Теперь на Колыму топором орудовать, – ответил дядя Витя. – Вон какой у тебя глаз-алмаз – три раза рубанул, трех человек обманул!

– Да я не специально! – продолжил он отпираться.

– Да ладно тебе, Ильич, – жалобно проблеял «второй». – На*уй оно нам надо – на нары за этого урода?

– За какого урода? – поощрил дядя Петя. – Ты молчи пока! – усадил первого рубщика на стул.

– Товарищи, да в чем дело-то?! – с возмущенным воплем появился из-за угла бригадир рубщиков в сопровождении двух «дядей».

– Да за вот этого! – радостно ткнул в него пальцем «второй» рубщик.

– Сука ты, Юра, – тоном обманутого в лучших чувствах человека приложил новое действующее лицо «первый». – «У меня все схвачено!», – передразнил.

– Фамилия! – потребовал дядя Витя.

– Анисимов, – ответил бригадир. – Да что, собственно, происходит?

– Происходит обман советских граждан, – просветил его дядя Витя.

– Какой обман? У нас все честно! – включил «дурака» Анисимов. – Вы что, бл*ди, народ обвешиваете?! – заорал на рубщиков.

– Цитирую! – проявил влияние самого лучшего в мире советского образования «первый». – «У нас схема верная – по расписанию меняемся. По двое «калымить» будем, чтобы фраера не чухнули. У меня все схвачено – Капульнику, майору КГБшному, долю раз в месяц ношу, а он с мусорами сам решает. Я так второй год работаю, вон мужики подтвердят – ни разу проблем не было. Но если кто с «ксивой» заявится, придется отрезать че попросит. Но кто попало не придет».

– Мы и есть «кто попало», получается! – хмыкнул дядя Витя. – Ну что, гражданин Анисимов, товарищи раскаявшиеся и вставшие на путь исправления рубщики, будем показания давать как положено или отпираться? Капульнику вашему все равно уже никто не поможет, а вам за компанию сидеть, я полагаю, не надо.

– Не надо, – буркнул Анисимов.

– Остальных рубщиков организуйте, пожалуйста, – попросил дядя Петя «дядей».

– Товарищи, я решительно не понимаю в чем дело! – вышел из-за угла – правильно! – сопровождаемый «дядями» директор рынка.

Пока с ним проводили разъяснительную работу, я слегка взгрустнул – передушил в зародыше или не дал зародиться почти всем известным по послезнанию «советским мафиям» – и тут же сам себя утешил: было бы желание, а бандиты найдутся!

Отправив бригаду рубщиков вместе с директором (ой, ну конечно он ничего не знает, охотно верим!) «куда следует», погрузились в «Таблетку» вместе с Елисеем Семеновичем, по рации распорядились доставить подозрительную соседку пенсионера из библиотеки домой и направились туда же сами.

– А вы, Елисей Семенович, почему только овощи на рынке покупаете? – задал я вопрос пенсионеру.

– А чего? – напрягся он. – Нельзя?

– Советский гражданин может свободно покупать на рынке все что захочет, – успокоил его я. – Я про мясо узнать хотел – почему не берете? Дорого?

– Дорого! – подтвердил он. – Но я бы и дорого покупал – у меня пенсия семьдесят пять рублей и столько ж в детском саду – я там сторожем работаю. Дети выросли, бабку схоронил два года тому назад. Мне одному – за глаза, мне уже ниче и не надо-то, вот, внучку игру электрическую на день рождения подарил, за пятьсот рублей почти – как бишь она там…

– «Одиссея», – подсказал я.

– Точно! – поддакнул он. – Как у Гомера поэма. Ух радости было! – на лице старика появилась светлая улыбка. – Дочка ярится – глаза, мол, попортит, но телевизор же смотрит и ничо – а эта «Одиссея» через телевизор и показывает. Так какая разница?

– Нет разницы, – одобрил я логику.

– Еще и картинками экран закрывается – значит вообще почти не вредно, – продолжил он. – «Папа, я учитель, мне виднее!», – передразнил доченьку.

– Хорошо живете, значит?