Пожиратели душ - Фридман Селия С. - Страница 23
- Предыдущая
- 23/88
- Следующая
Серые глаза остановились на короле, и тот на миг замер, ощутив за ними огромную силу и глубину, недоступную даже самой долгой человеческой жизни.
– Государь мой Дантен, – поклонился пришелец, – до меня дошло, что вам при дворе нужен муж Силы…
– Прежний вызвал мое недовольство, – напрямик заявил король, – и я его прогнал.
Это был откровенный вызов. Очень многие правители боятся прогневить черных колдунов и всячески стараются ублажить своих придворных магистров.
Слабаки, одно слово. Король Дантен им не чета.
Кое-какие соискатели, с которыми он говорил, осмелились обсуждать его действия. Другие промолчали, но по глазам было видно, что им неприятно.
Костас, однако, только кивнул. «Это твое королевство, – говорил кивок, – и никому, даже магистру, не пристало указывать тебе, как управлять им».
Для начала недурно.
– Я беседовал со многими, – продолжал король. – Никто из них не понравился мне.
– Дураков на свете полным-полно, – заметил магистр. – Даже среди волшебников.
Король приподнял уголок губ в улыбке.
– Меня зовут Костас, но если вы предпочитаете называть меня как-то иначе, это можно уладить.
– Смирение у вашего брата не часто встречается.
– Смирен тот, кто уступает в чем-то для себя важном, – пожал плечами магистр. – Тот, кто уступает в малом, просто расчетлив.
– У какого короля ты служил последнее время?
– Мне, увы, еще не случалось занимать такой пост. – Серые глаза слегка потемнели, как небо перед грозой. – Это непременное условие?
– Нет. Однако я удивлен.
– Я не испытывал в этом нужды.
– А теперь испытал, выходит?
Костас снова вздернул вверх плечи, угловатые, как и все в его облике.
– Мои интересы изменились. Политика этой части света занимает меня. – Легкая улыбка сделала его лицо холодным и хищным. – Говорят, что для наблюдения за ней нет лучшего места, чем подле вашего высокого трона.
Дантен пропустил лесть мимо ушей.
– Наблюдать – это все, чего ты хочешь? Грозовые глаза блеснули.
– Таков обычай, не правда ли?
Хороший ответ. Те пятеро, что предшествовали ему, отвечали по-другому и провалились. Трое делали вид, что им дела нет до политики смертных, двое высказались честно, но места при дворе не снискал ни один.
Само собой разумеется, что каждый магистр, претендующий на такую должность, интересуется политикой. Само собой разумеется, что он хочет манипулировать своим государем, а через него – судьбами многих народов. Всякий, кто утверждает обратное, полагает, что Дантен попросту глуп. И совершает ошибку. Мужчины могут обзывать Дантена как угодно, а женщины плакать из-за него, но он не дурак.
Король начинал думать, что этот магистр, пожалуй, ему подойдет.
– Расскажи мне о моем королевстве, – предложил Дантен.
– Сердце у него львиное, но обширность делает его уязвимым. – Магистр склонил голову набок, как разглядывающий добычу ястреб. – С помощью магии порядок можно поддерживать без труда, но вы лишены этой помощи уже две недели, и ее отсутствие начинает сказываться.
Темные брови Дантена гневно сдвинулись.
– Каким образом?
– Зачем говорить то, что король и так уже знает? Ни для кого не секрет, что чем больше империя, тем труднее обезопасить ее границы. В наше время не столь уж важно, есть ли на границе горы или болота, препятствующие прохождению вражеских армий, – магия преодолевает подобные преграды с легкостью… но без вмешательства мага такие барьеры надежно разделяют народы и государства.
Долгий и пристальный взгляд Дантена так и не сумел прочесть, что на уме у магистра, хотя король хорошо умел разгадывать мысли.
Не достигнув своей цели, Дантен встал и повернулся спиной к посетителю, показывая этим, что их братии ничуть не боится. Взял с нижней полки шкафа один из тяжелых свитков, развязал скреплявшую пергамент ленту и расстелил его на столе.
Костас, бросив взгляд на прижатый по краям грузами свиток, мгновенно понял, в чем дело.
Это была карта громадных владений Дантена – единственной обширной империи Второго Века Королей, если верить утверждениям придворных историков. Дантен давно преодолел преграды, которые его предки почитали непреодолимыми – во всяком случае, для войск, – и сделал он это благодаря магистрам. Дантен Аурелий объединил народы, всегда прежде жившие розно, – и если удержать их вместе могла только сильная и порой жестокая рука, короля это не смущало.
Ведьмы, конечно, существовали и в Первом Веке, но убедить ведьму расстаться со всей своей жизненной силой ради единственной военной кампании – задача почти невозможная. Это и обеспечивало непроходимость всевозможных естественных преград. Король мог, конечно, согнать вместе сотню ведьм и под ножом заставить их всех служить его целям. Это могло помочь ему в чем-то одном, но в дальнейшем принуждать уже было бы некого.
Теперь все изменилось.
Нельзя, впрочем, сказать, что магистры распоряжаются своей Силой по усмотрению августейших покровителей. У них тоже есть пределы, известные только им самим, и Дантен не раз проклинал магистров, отказывавшихся исполнить какой-нибудь его замысел. При этом они ссылались на равновесие небесных сил, от которого-де зависит устойчивость всей вселенной… пропади они все пропадом. Дантен подозревал, что дело не только в этом, но ни одному смертному королю, как видно, эту тайну у них не выпытать.
Тощий магистр тем временем подошел к столу и стал рассматривать карту. В профиль он вылитая ящерица, заметил король, недостает только раздвоенного язычка, который служит этой твари для слуха и обоняния.
– Дефрист неспокоен, – размышлял вслух Костас, – и близлежащие провинции тоже. Кориалус на юге… но это вы знаете, я уверен. Здесь, – он указал на ряд западных провинций, из которых кое-какие добились частичной независимости, – тоже заметны волнения, но это не страшно. Они будут представлять угрозу, только если объединятся.
– Когда они попытались это сделать в последний раз, мой отец предал их города огню.
– Уверен, что они помнят об этом.
– А что бы посоветовал ты, заняв пост моего магистра? Как поступил бы, будь это все твоим?
Эти слова заключали в себе двойной вызов. Серые глаза сузились, изучая карту.
– Пошлите войско против Кориалуса, – сказал наконец магистр. – Находясь между вами и Вольными Странами, он помешает вам вторгнуться в эти государства, если не взять его в руки. Скоро кориалы начнут испытывать ваше терпение, пробуя, как далеко они могут зайти…
– Уже начали, – буркнул Дантен.
– Тогда нанесите им упреждающий удар и дайте понять, что пощады не будет.
– А Север?
– Отвлеките их. Пусть сосредоточатся на чем-то таком, для чего войска не требуется. – В свинцово-серых глазах стоял такой холод, что Дантен, встретившись с ними взглядом, невольно вздрогнул. – Я могу это сделать для вас, государь.
– Как?
– С помощью разных страстей. Сказок про демонов и прочие темные силы. Они примутся воевать с тенями, не заботясь о своей южной границе. Люди легко поддаются страху, ваше величество… а мы хорошо умеем пугать.
– Но мало кто из вас признается в этом столь откровенно.
– Да. – Холодная улыбка заиграла на лице Костаса. – Вы увидите, что я… не такой, как все прочие.
– Значит, ты одобряешь мои военные планы?
– Империи свойственно разрастаться, ваше величество.
– Не все мои советники согласны с тобой, – хмыкнул Дантен. – Кое-кто заявляет, что наше государство достигло своих «естественных пределов», что бы это ни означало. Власть, натянутая слишком тонко, рано или поздно порвется, уверяют они.
Серые глаза заблестели.
– Все когда-нибудь рвется, государь. Величайшая империя Первого Века тысячу лет спустя обратилась в прах. С величайшей империей Второго однажды произойдет то же самое. Политика, руководимая приливами и отливами людских желаний, подчиняется законам, общим для всей вселенной. У животных все обстоит сходным образом… только мы рядим свои нужды в красивое платье да иногда пускаем в ход слова вместо зубов и когтей. А иногда и нет.
- Предыдущая
- 23/88
- Следующая
