Пожиратели душ - Фридман Селия С. - Страница 16

• Предыдущая
• 16/88
• Следующая

– Ты предлагаешь свои услуги? – спросил Рамирус. Черные глаза сверкнули при свете ламп.

– Зачем мне браться за то, что вполне по силам тебе? Некоторые магистры сочли бы это оскорблением, я же отнюдь не хочу никого оскорблять.

– Есть меры, которые можно принять без ненужного риска. – Сур-Алим говорил с более заметным акцентом, чем остальные, и его напевная речь вызывала в уме золотые закаты над бескрайними песками пустыни. – Рассмотреть жизнь принца, узнать о его прошлых знакомствах… если эта женщина что-то значила для него, она будет найдена. Ничего опасного в этом нет, если не заниматься напрямую связью с консортом.

– Это задача для тебя, Рамирус, – веско провозгласил Лазарот. – Полагаю, ты не откажешься от нее?

В зале на миг стало совсем тихо. Коливар боролся с противоречивыми желаниями – подзадорить Рамируса и прийти к нему на подмогу. Первое было бы лишним, второе не в его характере. Он просто ждал, что само по себе уже было вызовом.

– Я попытаюсь, – произнес наконец седовласый магистр. Он говорил тихо, но смотрел на Лазарота убийственным взглядом.

Коливар подавил улыбку. Это верно, такие сведения можно добыть, не боясь быть втянутым в канал, связующий магистра с консортом, но Рамирус никогда не был сторонником новшеств и вряд ли изобретет нечто из ряда вон. Когда он пробьется над этим несколько ночей кряду, Коливар, возможно, предложит ему кое-что… Не задаром, конечно.

А игра-то становится все занимательнее!

– Значит, решено. – Лазарот отодвинул стул, скрежетнув им по каменному полу. – Не обижайтесь, но я не вижу повода возвращаться к обсуждению, пока королевский магистр не закончит свое расследование. Надеюсь, что в итоге он представит нам нечто существенное, а не просто сказки о вымышленных существах. – Он окинул взглядом всех остальных, неприязненно кривя губы. – Не могу назвать здешнее общество особливо приятным.

Поклонившись Рамирусу не ниже и не сердечнее, чем того требовал этикет, он вышел из зала. Миг спустя за ним с таким же поклоном последовал Фадир. Затем Келлам. Затем Телас.

Под конец в зале остались только Рамирус и Коливар. Южанин вольготно развалился на стуле под стальным взглядом Рамируса.

– Если я узнаю, что в этом замешан ты, – сказал седобородый, – или что за этим стоит твоя королева-колдунья, а ты знал об этом или хотя бы подозревал… тогда – да помогут мне боги, я не посмотрю на Закон и расправлюсь с тобой. Ты понял меня, Коливар?

– Я пребываю в таких же потемках, как и ты. И точно так же хочу отыскать ответ. Мы все под угрозой, не так ли?

Рамирус долго смотрел на Коливара, пытаясь, возможно, разгадать его намерения колдовским путем. Пусть его – Коливар позаботился о защите. Никто не ходит на встречу с магистрами, не облачив прежде свой разум в броню.

Любопытно, сколько присутствующих пытались сегодня проникнуть в чужие секреты, говоря совсем о другом. Что за волшебный ковер ткался здесь в этот вечер, соединяя всех липкими нитями паутины! Коливар почти сожалел, что сам не вступил в столь увлекательную игру. Но он предпочитал способы более тонкие… способы смертных, как могли бы сказать иные… и никогда не снисходил до топорного колдовства в обществе равных себе. В теории все магистры должны соблюдать мир, но он не поставил бы свою жизнь на то, сколько продержится этот мир, случись кому-то из них застать его в беспомощном состоянии Перехода. Магистра, ищущего соединения с новым консортом, можно оплести тысячью чар – недоставало еще рисковать этим в окружении самых завзятых своих недругов.

«Ах если б мы в самом деле могли управлять этой связью, – думал он. – Если б магистр мог отпускать своего консорта, не истощив его атру окончательно, а затем выбирать надлежащее время и место для следующего Перехода. Оставляли бы мы им жизнь, будь это так? Или просто выбирали бы мгновение, удобное нам, не думая о тех, кого губим? Не будь у нас больше необходимости убивать консортов, чтобы остаться самим в живых, продолжали бы мы это делать просто так, по привычке? Дали бы себе по крайней мере труд над этим задуматься?»

Эти вопросы как-то странно встревожили Коливара. Но они были для него внове, а новое в жизни магистра всегда желанно. Когда ты живешь так долго, отдаленный от обычного порядка человеческой жизни, то понимаешь, что самая большая опасность – это не предательство твоих соперников и даже не чародейские неудачи, а скука и те каверзы, которые подстраивает самому себе человеческий разум, будучи лишен внешних отвлечений.

«Теперь можно этого не бояться», – сухо заметил про себя Коливар.

Увидев поленницу, Итанус все понял.

Камала воздвигла ее вдвое выше обыкновенного, с необычайной даже для себя аккуратностью. Поленья лежали прямо-таки художественно, как камни в стене, сооруженной ими когда-то вокруг дома, с выровненными по невидимому шаблону торцами.

Сознает ли она, что сегодня работала не так, как всегда? Знает ли почему?

Он-то знал. Хорошо знал.

Она ждала его в доме, опрятная, как ее поленница, с приглаженными против обычного волосами, в чисто отстиранной после трудов одежде. Ее глаза были устремлены на вошедшего Итануса. Он мельком подумал, как красивы они и как ему будет недоставать их. Даже ногти у нее безупречно чисты. Этому он научил ее первым делом, когда взял в ученицы.

– Мастер Итанус… – начала она. Он остановил ее жестом.

– Мне что-то пить захотелось, Камала, а тебе? День нынче жаркий.

Он прошел мимо нее к очагу, где грелся чайник. Сейчас лучше сосредоточиться на чем-то другом, не вызывающем никаких чувств. Подняв крышку, он увидел, что от воды идет пар, и удовлетворенно кивнул. Поставил рядом две глиняные чашки, достал с полки коробку, где хранил травяной чай. Бросил щепотку в каждую чашку, убрал коробку, снял чайник с огня. Долил кипяток, глядя, как кружатся в струе чаинки.

Все это молча, стараясь не думать. Не чувствовать ничего.

Завершив обряд, он подал Камале ее чашку. Вода постепенно наливалась цветом, аромат трав наполнял маленький дом.

– Итак, тебе пора уходить, – тихо промолвил он. В его тоне не было вопроса.

Она на миг прикусила губу, глядя в чашку, потом кивнула.

– Я многому научилась у вас, мастер Итанус. Многое узнала в этом лесу. Но есть вещи, которым я здесь не могу научиться.

Он проворчал что-то и отпил глоток чая. Молчать было безопаснее.

– Вы могли бы пойти со мной, – предложила она. Они оба знали ответ, поэтому он опять ограничился молчанием, продолжая пить чай.

Почему это так тяжело? Всех своих прочих учеников он сам готов был выгнать из дома еще до того, как они собрались уходить. Почему же теперь все по-другому?

Камала, допив чай, встряхнула чашку и стала смотреть, как легли чаинки на дне. Гадает, точно простая ведьма. Итанус со своего места увидел в чашке ровный круг. Колесо судьбы. Время идет. Все меняется. Всему свое время.

– Сила полыхает во мне, как огонь, – сказала она. – Ночами мне порой кажется, что она сожжет меня, если не найдет выхода.

– Ты знаешь, чем это грозит. Она кивнула.

– Если не будешь повелевать душевным огнем, станешь его рабом.

Солнце понемногу закатывалось. Случайный луч, проникший в окно, зажег волосы Камалы и пропал. Эфемерная, слишком буйная, чтобы назвать ее ангельской, слишком совершенная, чтобы назвать как-то еще.

– Ты дитя городских улиц, – заговорил он, – дитя озлобленных толп, повседневного насилия, горючих слез, ропота доведенных до отчаяния людей. Ты ушла от них, чтобы приобрести власть и жить, когда они все умрут. Теперь ты ее получила… и вполне понятно, что ты хочешь вернуться. Испытать себя.

Она снова кивнула.

– Боюсь, что очень мало дал тебе в этом отношении. – Он отставил чашку. Чаинки лежали на дне невыразительной грудой. – Возможно, тебе следовало поискать учителя получше, чем старый отшельник.

Она опустилась перед ним на колени, взяла его руки в свои, теплые и нежные. Тонкие длинные пальцы обросли мозолями от работы, которую она из гордости продолжала выполнять. Теперь она может избавиться от этих мозолей в любой миг.

• Предыдущая
• 16/88
• Следующая