Черные Земли - Фридман Селия С. - Страница 28

• Предыдущая
• 28/74
• Следующая

– Не совсем так. – Серебряные глаза Охотника холодно блеснули. – Погибнет целое войско бунтовщиков, но не вместе с нами, а вместо нас.

– Приманка, – выдохнул Дэмьен.

– Я бы предпочел назвать это отвлекающим маневром.

– Чтобы Принц со своими демонами ждал их, а вовсе не нас, – сообразила Хессет.

Дэмьен заговорил, стараясь сохранять хладнокровие:

– Вы говорите об убийстве многих людей. О том, что мы пошлем целое войско в бой, пообещав ему вашу поддержку, а потом бросим на произвол судьбы и, соответственно, обречем на верную гибель, тогда как сами обрушимся на врага с неожиданной стороны.

– Если кому-то так уж хочется избавить страну от ее нынешнего правителя, – столь же хладнокровно возразил Таррант, – то тут нет никакого обмана. Многие из этих людей, вне всякого сомнения, готовы пожертвовать собой для победы. Так имеет ли особое значение, кем и как будет достигнута искомая победа, если в конце концов им удастся добиться своего? – А поскольку Дэмьен промолчал, он добавил: – Война всегда требует жертв.

– Да уж, – пробормотал Дэмьен. – Это я понимаю. Но все равно мне этот план не нравится.

– А если бы мы приняли ваше предложение, – вступила Хессет, – то с чего нам следовало бы начать? Как выйти на группу потенциальных мятежников?

– Вот-вот, – подхватил Таррант. – В том-то и загвоздка.

– Да бросьте, – фыркнул Дэмьен. – Применив Познание…

– Припав к революционным потокам в этой стране, я тем самым во весь голос извещу Принца о нашем появлении. Нет, преподобный Райс. Здешнее Фэа нам надо использовать с чрезвычайной осмотрительностью. Любого рода Фэа, – добавил он, многозначительно посмотрев на Йенсени.

Девочка не дрогнула под его ледяным взглядом – не дрогнула ни физически, ни психически. И хотя внешний мир по-прежнему невероятно страшил ее, с проявлениями натуры Тарранта она справляться научилась. И в этом отношении, подумал Дэмьен, она преуспела лучше многих посвященных. А порой ему казалось, что и лучше его самого.

– Йенсени. – Хессет погладила девочку по руке. – Может быть, ты подскажешь нам что-нибудь? Что-нибудь, что рассказал или же показал тебе отец.

Девочка задумалась.

– Как что, например?

– Что-нибудь о людях, которым не нравится Принц. О местах, откуда Принцу, возможно, грозит опасность.

– Вы действительно полагаете, что она может это знать? – резко спросил Таррант.

– Ее отец побывал здесь, считая себя врагом Принца, – напомнил Дэмьен. – Какие бы поводы он ни изобрел для того, чтобы попасть сюда, его главной целью была разведка ситуации, в которой находится Принц, включая и его потенциальные слабости. – Подавшись вперед, он погладил Йенсени по плечу. – А поскольку обо всем остальном он дочери рассказал, то почему бы и не об этом?

– Мне кажется… – медленно заговорила девочка. Видно было, с каким напряжением она вспоминает. – Мне кажется, он рассказывал, что определенное недовольство чувствуется среди ракхов.

Хессет шумно вдохнула:

– Это более чем понятно.

– И он говорил, что восстать им трудно, потому что Принц был одним из них. Но, с другой стороны, одним из них он был не всегда.

– Родовой инстинкт в противоречии с разумом, – заметил Таррант.

Хессет недовольно зашипела.

– А имен ты каких-нибудь не слышала? – поинтересовался Дэмьен. – Может быть, он называл какие-нибудь имена?

– Он рассказывал о городе ракхов. – Глаза Йенсени сейчас смотрели куда-то вдаль или, вернее, в пустоту. – Принц взял его с собой в поездку. Отец говорил – затем, чтобы продемонстрировать ему, как замечательно идут дела. Но, добавил он, дела идут замечательно далеко не повсюду. Ему показалось, что многие ракхи недовольны и что им хочется создать собственное государство. Но говорить об этом они, разумеется, не смеют.

– Имена, – напомнил Дэмьен. – Знаешь ли ты какие-нибудь имена?

Вспоминая, Йенсени закусила нижнюю губу.

– Тэк, – выпалила она наконец. – Город называется Тэк. И там была переводчица-ракханка, ее звали… Зука. Да, ее звали Зука, но это происходило в другом городе.

– Нам нужно… – настаивал Дэмьен.

– Тсс… – перебил Таррант. – Пусть говорит.

– Зука… Нет, не могу вспомнить. – Детская ручонка, по-прежнему накрытая рукой Хессет, сжалась в кулачок. Йенсени изо всех сил старалась вспомнить. – Был еще кто-то. Кто-то важный.

Едва услышав это, Дэмьен почувствовал, что его охватывает волнение; как же трудно было не обрушить на девочку новые вопросы, а дождаться, вместо этого, пока она не вспомнит сама.

– Сильный и по-настоящему важный. Как бывают важны мужчины у ракхов, а женщины такими важными быть не могут.

– Самец-Альфа, – заметил Таррант.

Хессет бросила на него убийственный взгляд.

– Самец-Прима!

Именно так именуют себя сами ракхи, в отличие от названий, придуманных для них зоологами и антропологами из племен людей. И она права, подумал Дэмьен. Существа, способные преодолевать врожденные инстинкты, заслуживают большего, чем терминология, почерпнутая у кинологов.

– Мне кажется… его имя начиналось на Ката… Катас… Катасах! – Ее кулачки разжались, когда она наконец вспомнила. – Да, вот оно! Катасах.

– Самец-Прима, – мягко произнес Дэмьен.

– Что означает, что ему подчиняются остальные.

– Что означает, что остальные могут подчиняться ему, – уточнила Хессет.

– Расскажи нам о Катасахе, – попросил Дэмьен.

Девочка замешкалась с ответом.

– Отец рассказывал, что он высокий, сильный и драчливый. Но у ракхов все мужчины драчливы.

– Кто бы говорил!.. – прошипела Хессет.

– Он вел себя так, будто ему нравится Принц, и может, он ему на самом деле нравился, только моему отцу так не показалось. Ему показалось, что Принц вообще не нравится ракхам. Он еще сказал, что имейся у них хоть малейший шанс свергнуть Принца, ракхи непременно так бы и сделали.

– Включая этого Катасаха?

– Мне кажется, так, – подтвердила девочка. – Но отец не был уверен в этом на все сто процентов. Он сказал, что просто что-то в этом роде почувствовал, но поговорить об этом ему было не с кем. Поэтому все так и осталось догадками.

За маленьким столом наступило молчание. Напряженное молчание, порожденное интенсивными размышлениями. Наконец Хессет произнесла то, что было у всех на уме:

– Для того чтобы связаться с ракхами, надо пройти сквозь Избытие.

– Вот именно, – пробормотал Дэмьен.

Подобная перспектива его не радовала.

– А что, разве мы так уж уверены в том, что они захотят вступить в союз с нами? – как-то отстранение поинтересовался Таррант. – Воитель-ракх, задумавший свергнуть властителя-человека, едва ли захочет брать себе в союзники людей.

Дэмьен посмотрел на Хессет.

– Я же не человек, – фыркнула она.

– Я имел в виду…

– Вы забываете, почему я здесь нахожусь, – сказала Хессет. Голос ее звучал спокойно, но в глазах горела беспредельная ненависть. – Этот человек – этот Принц – превращает моих соплеменников в демонов. Хуже того: он превращает их в чудовищ, которые думают, будто они стали демонами, и поэтому охотятся и питаются как самые жалкие порождения Фэа. Дело доходит до того, что они действительно умирают, попав на солнце. – Она вдруг посмотрела на Йенсени: – А как воспринимают солнечный свет здешние ракхи? Что отец рассказывал тебе об этом?

На минуту девочка задумалась.

– Он рассказывал, что солнца они не любят. Но я не думаю, что оно им вредит. Во всяком случае, слишком вредит.

Хессет, прежде чем заговорить, что-то невнятно прошипела:

– Вот именно. То, что на Западе уже закончено, здесь всего лишь наполовину начато. Возможно, труднее изменить нацию, насчитывающую сотню тысяч, чем племя всего в несколько десятков. Или, не исключено, тамошняя правительница просто была преисполнена большей решимостью и целеустремленностью. В обоих случаях… то, что мы видим здесь, свидетельствует о начале мутации. Иначе как бы они превратились… в то, что видела Йенсени? – Она обратилась к Тарранту, в глазах у нее запылало янтарное пламя: – Или вы думаете, что найдется хоть один ракх, который не захочет присоединиться к нам после того, как он осознает смысл происходящего? Неужели вы думаете, будто останутся ракхи, готовые по-прежнему служить Принцу после того, как они поймут, какую цель преследует это правление?

• Предыдущая
• 28/74
• Следующая