Самый лучший комсомолец. Том 3 - Смолин Павел - Страница 4

– Так от своих слов и не отказываюсь, – напомнил я. – В апреле и переедут.

– Да на кой мне тот дом, если зарплата три сотни? – вторгся в разговор Афанасий. – Мне оно надо после совхозных полей еще и в огороде впахивать? Да на такие деньги…

– Молчать! – рявкнул на него отец.

В мое время тоже достаточно много людей считает, что выживаемость индивида прямо зависит от ежегодных посадок картошки на шести сотках. Осуждаю? Нет конечно – в девяностых оно во многом так и было. А здесь и сейчас вообще мысль оправданная, как бы прискорбно это не звучало.

– Дам кирпич, дам цемент, дам участок. Хотите сами дом построить – пожалуйста, – предложил я компромисс.

– Вот сразу бы так! – потер руки довольный Федор Артемьевич. – Но надо бы хозяйство посмотреть – с чем жить-то придется? Может у вас тут химкомбинат вредный организуется.

– Это можно! – одобрил я и поднялся на ноги. – Пойдемте, похвастаюсь!

Первым делом, конечно же, посмотрели квартиры – молодые свалили багаж на пол с предельно довольными лицами, тетя Света на правах хозяйки тут же составила список необходимого для налаживания быта, и мы покинули дом.

– ДК вы в целом видели, ничем особо от таких же по всей стране не отличается, – немного подрезал я программу. – Кружков – куча, и постоянно добавляем новые. Чем детей занять, чтобы по улицам не слонялись точно найдем. Вместимость главного зала – две тысячи человек. А еще есть два складских помещения – в одном кинооборудование хранится, в другом я себе студию звукозаписи обустраиваю.

На «вместимость» будущие жители уважительно поцокали языками. А мне мало, потом отгрохаю стадион, чтобы выступать реально перед всеми. Но это дела далекого будущего.

– В котельную, полагаю, смысла идти нет, – запросил я подтверждения у спутников, когда мы шли к припаркованной у ДК «Таблетки» – пешком-то далеко и холодно.

– Дым идет, трубы теплые, значит работает, – поддержал меня дядя Афанасий.

– Школы смотреть будем?

– Я бы посмотрела, – поерзала Виктория Викторовна. – Мне детей учить нравится, я даже не увольнялась.

Мысль о переезде в голове крутится, это хорошо.

Сейчас уроки, поэтому прошлись по тихим коридорам – проект типовой, весь по санитарным нормам, в горшках – вездесущие фикусы. Отличие – стены, снизу доверху исписанные сказочными персонажами, пейзажами и стандартными Советскими артами. Хватает и космоса. Вся эта прелесть – результат взаимодействия со студентами-художниками и малярами. Не конкурс, а подработка.

– Здесь у нас бассейн, – открыл я двустворчатую дверь, впустив в коридор веселую разноголосицу и «плюханье». – Тапочек у нас нет, поэтому дальше не пойдем, – закрыл дверь в «предбанник». – Бассейн – полсотни метров, шесть дорожек. Им пользуются и кружки из ДК, а по вечерам выходных проводим аква-аэробику для пожилых.

– Аква-аэробику? – заинтересовалась Виктория Викторовна.

– Гимнастика в воде, – пояснил я. – Очень полезно, дамы довольны. Звонок через пять минут, – покосился на часы. – Давайте в актовый зал и валим, потому что меня ребята быстро не отпустят. Больше тут смотреть нечего – обычная хорошая школа, у нас таких везде полно. Вакансию учительницы литературы вам организуем.

Показал похохатывающим взрослым актовый зал – тысяча посадочных мест, чтобы вмещать подвергающихся политинформации ребят в один сеанс – и мы покинули школу под трель звонка. Не забыл помахать наполненным мордашками окнам, разыграв пантомиму «очень занят, зайду когда-нибудь потом».

Погрузились в транспорт и направились осматривать питомники. По свиноферме нам с огромным удовольствием провел экскурсию Аркадий Викторович – сибиряки ему как-то сразу понравились, а меня он любит давно, потому что, как ни странно, его брак полностью починился, как только жена профессора перешагнула стадию принятия нового питомца – Варвара, кстати, на экскурсию пошла с нами, не забывая презрительно фыркать на запертых в вольерах сородичей. Она-то вон какая чистая и с бантиком!

Помимо питомца у жены Аркадия Викторовича к суженному претензий в какой-то момент не осталось – да, в совхозе приходится жить, но до Москвы-то сорок минут. Да, питомник, но муж-то в нем ДИРЕКТОР с окладом в шестьсот рублей. Еще и «Волгу» премиальную получил на Новый год. Ходит профессорша по совхозу гоголем, все ее с мужем уважают, а это всегда приятно. Это в НИИ Аркадиев Викторовичей много, а здесь он такой один.

– И сейчас в нашем хозяйстве уже две тысячи пятьсот одна, – укоризненно зыркнув на уменьшившего поголовье хрюшек меня (праздник требует жертв!), подвел итог ученый. – Особь.

– Мелковаты, – заметил Аркадий Викторович.

– Экономически целесообразны, – указал я на выдающего подопечным корм в виде сена сотрудника.

– Траву жрут чтоли? – охренел сибиряк.

– По большей части ее, – кивнул ученый. – Но дважды в неделю даем комбикорм – быстрее набирают вес.

И дают отборный бекон – ГОСТ под него уже есть, осталось продуктом рынок насытить. Не без ругани утрясалось, но я выкатил мощную взятку в виде двухмесячного молчания об открытии в СССР завода колы.

Задолбали, блин, со своей идеологией – ну не бывает «буржуйской» жратвы, которая превратит в свято (без дураков) верящий в победу социализма народ в диссидентов.

Далее посмотрели курятник – не питомник, обычный, по добыче яиц. Их на наши кооперативные нужды много надо. С весны откроем и питомник для куриц-бройлеров, договоренности с зарубежными партнерами есть. Порода стандартная в эти времена – смесь корниша и белого плимутрока.

Следующий объект – коровник, в колхозах они тоже были, но я люблю масштабировать.

– Голштинская порода? – поинтересовался Аркадий Викторович, заглянув в окошко – Виктория Викторовна с тетей Светой подняли бунт – и так мол провоняли, поэтому внутрь не пошли.

– Никаких новшеств, – подтвердил я. – Но семь с хвостиком тонн молока в год с коровы получаем.

– У нас в колхозе такие же, – улыбнулся мужик, и мы отправились дальше, в промышленный кластер.

– Не забываем про каски, товарищи! – напомнил нам о важности техники безопасности отвечающий за нее младший лейтенант Госбезопасности, когда мы выгрузились у КПП.

Первый отдел на строительном заводе есть, как и везде, впрочем – положено так. Обезопасив головы, прошли в кирпичный цех, посмотрели производство, и я потыкал в возводимую рядом постройку – еще один цех. Не бывает много кирпича!

Пропустив караван груженых сырьем самосвалов, двинулись в цех цементный. Этот расширять не надо – с запасом строился. Федор Артемьевич попросил заценить готовую продукцию, потыкал в нее пальцем и остался удовлетворен. Можно идти дальше, не забыв сдать на выходе каски – это ж совхозное имущество!

Далее отправились к бомбоубежищу.

– У нас тоже все грибами заросло! – гоготнул Федор Артемьевич, осмотрев плантацию – грибочки растут под присмотром пяти тетенек в лабораторных халатах.

Просто для красоты – стерильностью тут и не пахнет.

– Это – вешенки, – пояснил я. – При правильной готовке очень вкусные. Со временем выстроим плантацию под шампиньоны, но вешенки народ разбирает очень хорошо – это уже третий урожай будет, два предыдущих распродали подчистую.

– Праздник-то будет, Сережка? – спросила меня «бригадирша» тетя Лида.

– Обязательно, теть Лид! – обрадовал я коллектив, и мы поехали к теплицам.

– Здесь у нас тюльпаны, один из финансовых столпов совхоза. Разбирают только в путь, я вам, кстати, присылал, – улыбнулся Виктории Викторовне.

– Помню, с запиской «от благодарного ученика», – улыбнулась она в ответ.

Записка нужна была чтобы муж не ревновал. Эх, может все-таки попытаться учительницу узнать поближе? Не, не буду – поезд ушел.

– Там вон еще строят, уже под нормальную еду – будем круглый год огурцы, помидоры, перец и прочее выращивать, – указал на ряд возводимых теплиц.

Везде стройка блин, даже как-то неловко. С другой стороны – раз строительство идет, значит совхоз твердо стоит на ногах (потому что у Сережи бесконечные деньги) и смотрит в будущее с железной уверенностью в собственном благополучии.