Живое Серебро - Dar Anne - Страница 24

– Докладываю ситуацию: люди из всех Кантонов, кроме нашего, прибыли на поезде. На рельсах Кантона–J произошла какая-то авария, так что только люди из нашего Кантона были доставлены в Кар-Хар на шаттле.

– Что за авария?

– Говорят, будто в ночь, когда в вас стреляли и вы потеряли Ардена, Арлена и Гею, кто-то взорвал цистерну с горючим топливом прямо на рельсах железнодорожной станции. А ещё говорят, что это сделали контрабандисты Кантона-J.

– Но мы не делали этого!

– Тише говори. Здесь хотя и шумно, всё же много ушей. Я знаю, что вы этого не делали, и тем не менее, вину, очевидно, повесили именно на вашу компанию. Похоже, ликторы заметают следы своего участия в грабеже копей Кантона-J. Повесили вину на вас, что весьма удобно – в “J” расстреливали и за меньшее, а ты как раз внебрачная дочь главнокомандующего ликтора, факт чего тот жаждет замести…

– Они же не доберутся до меня здесь?!

– Ликторы повсюду. В конце концов, мы всё ещё в Дилениуме, а не где-то в Диких Просторах… Так что будь осторожнее, ясно? Держи ухо востро.

– Да куда уж… – недовольно поморщила носом я, как бы говоря “куда уж осторожнее, я ведь уже в яме с голодными львами”, и в следующую секунду посмотрела на стоящий передо мной поднос, на котором, на трёх разных плоских тарелках лежало три бруска серого, коричневого и зеленого цветов, откровенно напоминающие мыло. – Что это вообще такое?

– Очевидно, наше питание. В этих брусках достаточное количество белков, углеводов и прочих необходимых человеческому организму элементов, должных помочь нам не склеить ласты от голода.

– Откуда ты это знаешь?

– Мужская казарма оказалась очень информативным местом.

– Что узнал ещё? – уже взяв ложку в руки, остановилась я, демонстрируя свою готовность слушать с вниманием.

– Место, в котором мы сейчас находимся, зовётся Рудником. Рудник расположен глубоко под землёй, в центре Кар-Хара, так что получается, что мы сейчас в самом сердце Дилениума – в столице. В этом месте проводятся тренировки тех, кто потенциально имеет шансы стать Металлом. Известно, что выживших в Руднике перебросят в некое Ристалище. А вот об этом месте я уже ничего не знаю, за исключением того, что из этого самого Ристалища в итоге живыми выйдет только семь человек, без учёта трёх участвующих в Турнире Металлов.

– Ничего себе, ты успел проинформироваться…

– Это ещё не всё. Слушай дальше. Тэйсинтаи в большинстве своём законченные отморозки – нормальные люди в тэйсинтаи не записываются.

– Вот спасибо!

– Сама посуди: кто ты по факту? Опасная контрабандистка. Но даже ты со своей степенью отмороженности не пошла бы в тэйсинтаи, не прижми тебя обстоятельства.

Я сразу же нахмурилась, невольно вспомнив то, что он только что обозвал коротким словом “обстоятельства”. Взяв свою ложку в руки, Стейнмунн вдруг указал мимо моего левого плеча. Обернувшись, я поняла, что он указывает на двух парней, сидящих через один стол от нас:

– Эти двое крепких парней – пятикровки. Тот, что чуть покрупнее – двадцатидвухлетний Брейден Борн. Второй – Трой Имбриани, двадцать один год. Оба из Кантона-B, заняли два этажа соседствующей с моей койки, лучшие друзья, состоящие в крепком союзе. Они меня во всём и просветили. Неплохие ребята, запомни, на всякий случай.

Словосочетание “на всякий случай” заставило меня непроизвольно нахмуриться. Какой ещё случай? В каком случае мне может понадобиться помощь каких-то незнакомых мне парней, если у меня под рукой всегда есть Стейнмунн?

И всё же я хорошо запомнила этих парней: более крупный – Брейден Борн, более миловидный – Трой Имбриани.

– Есть ещё один парень, – продолжал просвещать меня Стейнмунн, у которого, в отличие от меня, никогда не было трудностей с налаживанием новых связей. – Мой сосед, занявший койку сверху, – отлично, Стейнмунну удалось занять удобное нижнее койко-место. – Зовут Веркинджеторикс Астуриас. Парню двадцать два года. Обращаю твоё внимание на то, что он не пятикровка – тэйсинтай, – но, вроде как, несмотря на всю свою хмурость, нормальный.

– Что значит “нормальный”?

– Может, не попробует зарезать во сне, – в ответ криво ухмыльнулся собеседник.

Хорошее замечание. Значит, он тоже просчитал вероятность ночной резни, и значит, будет бдителен и сможет обезопасить себя. Впрочем, здесь нечему удивляться, это ведь Стейнмунн.

– Жаль, что казармы не общие, спали бы ночью нормально, карауля друг друга, – вслух заметила выспавшаяся этой ночью я, но уже понимающая, что грядущей ночью не позволю себе такой легкомысленной роскоши – после разговора с не опускающим руки и успевшим успешно добыть ценную информацию Рокеттом, напряжение внутри меня значительно возросло и жажда выжить вновь начала бить ключом из-под свежих ран, тянущих ко дну, неустанно нашептывающих о вечном спокойствии, ныне доступном моей семье. – Что по пятикровкам из нашего Кантона? Быть может, можно образовать союз? – с откровенной надеждой предположила я, стараясь не слишком уж перекрикивать шум толпы, сидящей за моей спиной.

– Здесь всё беспросветно, – отрицательно покачал головой Рокетт, отчего я ощутила моментальное разочарование. – Пятеро состоят в союзе, в который никак не вклиниться, если не хочешь стать шестым-лишним, то есть тем, кого пырнут первым. Ещё трое – раскаченные анаболиками отморозки, о которых я немного слышал в “J”: законченные мерзавцы – с такими союза не составишь, если не хочешь добровольно насадиться на нож. Остальные – подозрительно тёмные лошадки: могут выкинуть всё что угодно, так что тоже не вариант, – с этими словами он стрельнул взглядом в сторону стола, за которым расположились девушки. – Что по твоим соседкам?

– Да негусто, – красноречиво пожала плечами я.

– Лучше изучи их в ближайшее время. Ведь для того, чтобы стать девушкой-тэйсинтаем, нужно, чтобы мозг был совсем набекрень.

Здорово, однако, он снова хвалит мои наклонности и способности: мозг набекрень – как мило.

Наконец я донесла до рта кусок мыла со своего подноса, но стоило мне его попробовать, как я сразу же скорчила недовольную гримасу:

– Безвкусная хренотень.

– Однако не худшее, что нам обоим доводилось вкушать, так ведь? – с отчего-то довольной ухмылкой метко подметил Рокетт, потянув в свой рот очередную порцию непойми чего – должно быть, ему понравилось выражение моего лица, потому как и в прежние времена он улыбался и заигрывающе двигал бровями, стоило мне только ярко выразить своё недовольство чем-либо.

Однако же, я не была вором – я была успешной контрабандисткой и названной дочерью лучшего контрабандиста во всём “J”, так что последние тринадцать лет своей жизни питалась я не только сытно, но и вкусно. Впрочем, Стейнмунн всё же прав – это безликое мыло действительно не худшее, чем мне доводилось питаться. В одну из голодных зим моего раннего детства, мы с матерью ели тушёную кошатину – вот это было действительно ужасно.

На завтрак было отведено ровно полчаса, по истечении которого Крейг Гарсиа, сообщив нам о скором старте аукциона, на котором нас должны будут покупать с молотка богачи Кар-Хара, снова повёл нас петлять по тускло освещённым коридором подземного лабиринта. Перед входом в просторный зал с бледно-голубой подсветкой от люминесцентных ламп, нас остановила клеймёная женщина, та самая, которая ранее крепила на наши запястья кожаные браслеты. Она начала поочерёдно крепить на одежду каждого входящего в зал алую картонку с серебристыми цифрами, располагая её чуть ниже левой ключицы. После получения индивидуальной карточки все отправлялись на чудаковатую, длинную лавку, представляющую собой три широкие ступени, обитые жестким шениллом и расположенные вдоль всей длины левой стены.

Сидячих мест на всех не хватило, так что мы со Стейнмунном просто подошли к дальней стене, расположенной напротив входа в зал, и, скрестив руки на груди, с серьёзными выражениями лиц стали наблюдать за толпой. К своему неудовольствию, я отметила, что среди участников этого безумия практически нет слабых или тощих парней – все если не громилы, тогда просто крепкого телосложения. На фоне таких габаритов я со всей своей прокаченной мускулатурой выгляжу чуть ли не щепкой, что, естественно, заставляет меня хмуриться всё сильнее.