Мир магов (СИ) - "Ден4ик" - Страница 47

То есть как «копал», он уже вышел из темноты подземелий и направлялся к двум ожидающим его спутникам. Точнее к подчиненным. Они стояли около трех исполинских по своему размеру хештов. На самом деле понтифику поездки на этих животных настолько осточертели, что он с радостью бы обменял своего скакуна на обычную лошадь, несмотря на разницу в цене и урон авторитету. Дело в том, что даже для всадников среднего роста огромный размер ездовых животных уже не удобен. А жреца можно было без малейших оговорок назвать низким. С другой стороны обычного коня и на десять километров к храму не подтащишь. А хешты как никак – одно из творений богини Клио, входящей в местный пантеон. Но даже им тут было не слишком комфортно. Концентрация божественного аспекта в их ауре не шла ни в какое сравнение с местной. Но комфорт хештов не сильно волновал их наездников. Ведь иначе им придется перемещаться на своих двоих. А этого такие высокопоставленные люди допустить никак не могли. Кстати, узнав личность одного из них многие бы очень удивились. Колдуны невероятно редко подчинялись обычным людям. С другой стороны, как бы мог глава разведывательного управления Империи путешествовать один? В этом случае его похитит любой проходящий мимо иностранный маг. Соответственно, все чиновники министерского уровня не выходили за пределы городов без сопровождения. Не выходил и он.

- Закончили, Ваше Высокопреосвященство? – Спросил вышедшего мужчину, второй всадник, его личный секретарь Телеп.

Мимхог бросил на него хмурый взгляд. Настроение и так стремилось пробить уровень плинтуса, еще и подчиненный подливал масло в огонь. Но что бы понять, как же до этого дошло нужно начать с достаточно удаленных во времени событий. В своей графской семье Лурье, будущий священник, родился седьмым сыном и претендовать в плане наследства, мог лишь на что-то уровня столового серебра. Кроме того, печальные физические кондиции не позволяли выбрать военную карьеру. А заниматься своей карьерой он очень хотел. Среди людей и так не часто встречаются такие индивиды, чьи амбиции выходят за пределы сытой и спокойной жизни, а юный аристократ в дополнении к этому обладал устрашающей пассионарностью и способностью к обучению, чем сильно выделялся среди многочисленных родственников. К сожалению, его положение фактически оставляли ему только один способ продвижения наверх. Как это часто бывало в похожих случаях его отправили в церковь. И там он отлично проявил свои навыки. Подставляя одних, и угождая другим, он прыгал с одного ранга на другой, будто блоха, только жаждущая не крови, а власти. Стоит признать, что немалую роль сыграли и отцовские деньги, вовремя отправляемые в нужные руки. Мимхог не сомневался в том, что не будь у него статуса и ресурсов, то до своего поста он добирался бы в разы дольше, а может и вовсе остался бы рядовым монахом. Так или иначе, через десять лет служения богам он добрался до сана епископа.

Помимо этого, нужно понимать, что епископы бывают совершенно разными по объему своих полномочий, хотя номинально это и не так. Он стал епископом города Корнут, города, напрямую подчинявшегося церкви. Пускай, это небольшой городишко, населенный пятьюдесятью тысячами человек, затерявшейся где-то на бесконечных просторах Империи, зато его власть здесь была реальна. Уже на этой позиции его возможности оказались не меньше отцовских, чем он не преминул воспользоваться. Так что вскоре его не пристроенные родственники стали быстро занимать ключевые посты в городе. Хотя формально церковью такое поведение не одобрялось. Существовало даже правило о том, что, начиная свою службу богам нужно было отказаться от своей фамилии и взять другое имя. Из-за этого требования Фалик Лурье превратился в Мимхога без фамилии. Но потеря имени своего рода не убавила желания епископа продвигать семейные интересы. Да и в любом случае на это обычно закрывали глаза, так как выгоду отсюда извлекала та же церковь.

Естественно, занимался он не только кумовством. На деле это его интересовало в наименьшей степени. Намного больше его вдохновляла и будоражила возможность управления хоть чем-нибудь значительным. До этого у него уже был определенный опыт, так как отец, разглядевший молодое дарование отдал ему под командование одну из принадлежавших им деревенек. Ввиду кипучего и деятельного характера он поначалу наломал немало дров, которые приходилось исправлять взрослым. Зато в конце этого периода, длящегося с тринадцати до двадцати лет, деревня Ирт превратилась в образцово показательную. Нет, конечно, там никто не озолотился за такой короткий промежуток времени, но урожаи действительно стали несколько больше, а покосившиеся домики заменились на нечто куда более приятное взгляду, пусть внутри и оставалось прежнее содержимое. Но, оказавшись в церкви, единственными его занятиями стали интриги и служение богам. И оба из них он не слишком-то жаловал. Подковёрную борьбу он считал вещью, во-первых, неприятной, во-вторых, совершенно необходимой. Не нравился ему излишний личный риск, а также потребность в совершении плохих действий по отношению к хорошим людям. С другой стороны, а что тут поделаешь? Не ходить же ему в сане послушника. И второе – поклонение богам его ни разу не вдохновляло. Он, конечно, не отрицал их существование. Таких сумасшедших в принципе было исчезающе мало, так как доказать существование богов могли как маги, так и жрецы. Правда и тут есть загвоздка. Доказательство того, что боги существуют есть, но вот доказать существование их деятельности уже не получалось. Раньше считалось, что у них есть два вида взаимодействия с людьми – помощь в быту в обмен на ритуалы, молитвы или жертвоприношения и организация посмертного существования, загробных миров и прочего. В первом случае проверяемый результат существовал, но был настолько низок, что все ритуалы стали скорее декорацией, чем чем-то значительным. А вот качество или хотя бы наличие загробной жизни проверить вовсе не представлялось возможным. Да и что это за загробная жизнь? Думая об этом, Мимхог белой завистью завидовал Элверумцам, чьи боги обещали вечные пиры или на худой конец жителям Ниилама, чей загробный мир был копией обычного. Темные боги обещали лишь длительное существование в виде теней, постепенно теряющих осколки своей личности до полного растворения во всеобъемлющем небытие. Или что-то похожее. Но проблема не в доказательствах или их отсутствии, не во влиянии на жизнь или смерть, а в том, что мужчине это было крайне неинтересно. Он жил здесь и сейчас, хотел добиться всего при своей жизни и передать нажитое детям, а не заниматься навязанными ему вещами. Просто не такой он человек. Это и была первая причина его раздражения. Сейчас, в критический для Империи момент, он занимался каким-то бредом с собственноручным копанием своей могилы, так как все понтифики должны быть похоронены именно тут. Кроме того, Телеп еще и обращался к нему как к священнику, напоминая о факте биографии, который он не прочь забыть. А ведь Мимхог уже давно получил титул герцога за свою продуктивную службу. И надо же непутевому секретарю указывать на ставшую ненавистной должность понтифика, вместо любого другого варианта обращения. Будь он поумнее, мужчина решил бы, что тот издевается. Тут как раз всплывала вторая причина его сердитости – нелепый секретарь. Нельзя сказать, что тот в чем-то слишком плох, но способности явно не соответствовали занимаемой позиции. Его потолок - служить главой небольшого города. Но увольнять парня никак нельзя, все-таки пусть и невероятно дальний, но родственник Императора. Благо Телеп вполне добросовестен и честен, а должность секретаря – это не должность первого заместителя, так чуть больше, чем формальность.

После того, как главный разведчик Империи, в абсолютном молчании, взгромоздился на своего хешта, они, никуда не торопясь, направили своих животных к единственной дороге от храма. На паре километров быстрой скачки много времени не сэкономишь, а сразу после их уже ждал портал в столицу.

- Ну Телеп, на чем остановился твой доклад? – Спросил жрец. Из-за ночных работ его обычный график полетел коту под хвост. Так что он просыпался в одиннадцать часов вечера в столице, проверял, есть ли что-то требующее его срочного внимания, затем отправлялся с двумя спутниками к храму, слушая по пути туда доклад о произошедших событиях или о подготовленных операциях. Но рассмотреть все до приезда он не успевал, так что значительную часть узнавал только на обратном пути. А затем в столицу, в родные стены второй канцелярии, или иногда в императорский дворец.