Федор Годунов. Потом и кровью (СИ) - Алексин Иван - Страница 9

— Да что боярину, — усмехнулся тот в ответ и уточнил, повернувшись ко мне. — Здесь единожды даже твой батюшка, Борис Фёдорович гостевать изволил, когда на охоту с Москвы выехал, да обратно припозднился.

Изба, и впрямь, была знатная: сруб из дубовых брёвен, доски на крыше толстой дерюгой покрыты, в окнах дорогущее по нынешним меркам стекло. По всему видать, дядька Иван заядлым охотником был и домик для себя строил с любовью, на века, чтобы и потомкам досталось.

Тронулись к дому. Со злобным лаем навстречу бросились два здоровенных, лохматых пса, но тут же завиляли хвостами, закружившись вокруг окольничего. Следом, настежь распахнув дверь, из дома вывалился кряжистый седой дедок с огромным колуном в руке.

Хозяин окинул нас быстрым, цепким взглядом, развернулся, вогнав топорище в широкую массивную колоду, стоящую возле поленицы, неспешно поклонился.

— То Фрол, государь, — спешиваясь, кивнул на старика Чемоданов. — Человек мне верный. В том не сомневайся.

Вот только слова окольничего меня совсем не успокоили. Всё в склонившемся передо мной человеке выдавало опасного хищника: лицо, волевое, жёсткое, с багровым шрамом, тянувшимся через левую щёку и лоб; хитрые, с прищуром глаза, смотрящие на меня исподлобья, вроде бы неспешные, но отточенные движения. Встреться он мне в лесу, за разбойника бы принял и даже сомневаться в том не стал.

Хотя почему «бы»? Не удивлюсь, если передо мной сейчас бывший работник ножа и кистеня и стоит. И крови людской этот работничек за свою жизнь немало пролил.

Ну, да ладно. Выбирать мне не приходится. Дядька Иван вроде не вчера родился, знает, что делает. Да и не успеет старик нас никому выдать. Завтра с утра рванём в сторону Волги; только нас и видели.

Я спешился, ласково похлопал коня по холке и передал узду Михайле. Тот, молча, повёл коней к внушительному сараю приткнувшемуся сбоку к избе.

— Всё сделал, как я тебе намедни говорил? — спросил между тем Чемоданов, нависнув над стариком.

— А то, — степенно кивнул Фрол. — Всё что нужно в дорогу в мешки уложил. Припасов хватит, в том не сомневайся. Васятка у тётки Акулины заночевал. Ежели кто в деревню заявится, да вас искать станет, сразу прибежит — предупредит, — и, развернувшись ко мне, дед ещё раз поклонился. — Прошу в дом, государь. Не побрезгуй скудным угощением. Всё что в кладовке есть, на стол выложил — расстарался.

— Подожди чуток, государь, — остановил меня окольничий. — Нам бы до одного места сходить, — выразительно посмотрел он на меня. — Тут недалече. А потом и отобедать можно будет. Ты вон пока Михайлу с Гаврилой, покорми, — бросил он Фролу через плечо. — Да по сторонам поглядывай. Не дай Бог, тати какие на огонёк нагрянут.

— Что за спешка такая, дядька Иван? — спросил я, когда мы вновь углубились в лес. — Неужто чуть позже сходить было нельзя? Ты бы мне хоть переодеться дал. Неудобно в подряснике по лесу бродить.

— Ты же сам просил заранее подумать, где царскую печать и драгоценности понадёжнее спрятать, государь, — прохрипел в ответ тот, продираясь сквозь колючки. — Схрон у меня тут неподалёку, Фёдор Борисович, — пояснил окольничий. — Ночью в него и спрячу. А пока, показать хочу. А то, не ровен час, случится что со мной и пропадёт всё добро. Потерпи, государь, — успокоил он меня. — Тут недалече.

Ну, да. Прося Чемоданова помочь с побегом, я и о печати упомянул. Тащить её с собой — глупость несусветная. Мало ли что меня впереди ждёт? Пусть уж лучше полежит в надёжном месте. Целее будет. Другое дело, что вымотался я уже довольно прилично. Бессонная ночь, побег и полдня блуждания в лесу бодрости никому не прибавят. С ног валишься, а тут опять куда-то идти.

По счастью, идти оказалось, и впрямь, недалеко. И десяти минут не прошло, как мы вывалились на край широкого болота, густо заросшего травой.

— Мы сюда круголя добирались, — огладил бороду окольничий. — А на будущее запомни. Если нужда будет, иди от заимки прямо на закат, в болото это и упрёшься. Оно как видишь широкое, а до избушки с полсотни шагов всего; не заблукаешь.

— Понятно, — кивнул я. — А дальше куда?

— А ты оглянись, Фёдор Борисович, — ответил Чемоданов, поворачиваясь спиной к болоту. — Видишь вон берёзку на два стола расщеплённую?

— Вижу.

— Ну, так вот. Она тут одна такая, ежели что не обознаешься. Встанешь значит, возле этой берёзки спиной к болоту и восемь шагов сделаешь. Там и копай. Как раз схрон под ногами у тебя будет.

— Сходим?

— Не надо, государь, — отрицательно мотнул головой Иван. — Фрол раньше о схроне не знал, а теперь подозревать начнёт. Человек он бывалый; по следам найти может. Зачем в искушение вводить?. Мы лучше в другую сторону круг сделает, да обратно и вернёмся. Пущай потом ищет, если охота есть.

Тут я возражать ничего не стал. Правильно всё. Не знаю как Чемоданов, а я бы этому Фролу и еловых шишек на сбережение не оставил.

Мы ещё около получаса покружили по лесу, затем окольничий решительно пошёл напрямик, явно в сторону заимки.

Скорей бы уже. Перекушу чем Фрол послал и спать завалюсь до завтрашнего утра. К предстоящему походу Чемоданов с Ломтём и без меня всё подготовят.

Вот только отдохнуть мне было не суждено. Судьба готовила другое.

— Стой, государь, — внезапно встал как вкопанный Чемоданов, подняв вверх руку. — Слышишь? Вроде голосит кто-то у заимки. Баба какая-то. И, похоже, не одна.

— Откуда они там?

— Да кто его знает, — покачал головой Иван, потянувшись к эфесу сабли. — Окромя моей деревеньки, что за три версты отсюда стоит, вроде бы и неоткуда.

Мы осторожно подобрались к кромке леса. У избы толпились люди, что-то бурно обсуждая: сердитые выкрики мужиков, детский плач, причитание женщин, захлёбывающийся лай собак. По всему видать, что-то серьёзное произошло. Вон как мужики кулаками размахивают, пытаясь стоящему перед ними Фролу что-то втолковать. Один даже за грудки старика схватить попытался, да только тот миндальничать не стал, без лишних разговоров так в лоб зарядил, что бедный селянин кубарем покатился.

— А ну, идите отсюда, покуда целы! Сказал не пущу в избу, значит не пущу! — донёсся до меня злой выкрик старика. — До Воробьевки вон идите!

Толпа грозно зашумела, надвигаясь на хозяина заимки. В руках Фрола блеснул топор.

— Переждать бы, государь, — придержал меня за рукав Иван, заметив, что я дёрнулся к дому. — Негоже тебе местным людишкам на глаза показываться. Фрол их прогонит.

— Сомнут они твоего Фрола, дядька Иван, — со вздохом возразил я, обернувшись к окольничему. — А потом и до Ломтя с Михайлой, что в избушки затаились, доберутся. И что тогда делать будем? Одежда, припасы, кони; всё там. Всё равно идти придётся.

Обстановка возле заимки и вправду всё больше накалялась. Мужики всё плотнее подступали к Фролу, взяв его в полукольцо. Тот, прижавшись к двери, отмахивался, пластая топором воздух, но было понятно, что долго ему не продержаться; даже если и убьёт одного-двух, остальные навалятся.

— А ну, осади! — поняв, что удержать меня в лесу не получится, Чемоданов решительно направился к толпе, рванув из ножен саблю. — Вы что творите, мужики⁈ Бунтовать вздумали⁈

Толпа отхлынула, развернулась на властный голос.

— Никак Иван Семёнович? — выдохнул худощавый мужик с всклокоченной бородёнкой, смахивая потёртым рукавом кровь, сочащуюся из носа. По всему видать, как раз тот буян, что недавно Фрола за грудки хватал. — Из лесу!

— Да не один, а с послушником, — поддакнули ему из толпы. — Смотрите бабы, молоденький какой!

Я мысленно поморщился. Вот ведь. Мне ещё в поглядушки с местными поиграть не хватало. Москва недалеко. Наверняка многие из деревенских там не раз бывали. Как бы не узнал кто. Может, обойдётся?

— Так то ж царь! — разом развеяла все мои надежды пожилая баба в сером платке. — Я его на пасху во время крестного хода с митрополитом рядом видела!

— Ох, ты ж божечки! — отшатнулась, вытаращив глаза рядом с ней молодуха. — И я видела!