Трудно быть замполитом (СИ) - "Бебель" - Страница 32

Хрена лысого я позволю этому козлу все обосрать! Раз уж я уже стал убийцей, так пусть хоть за дело! Этот членосос выберется отсюда, живым или мертвым, но выберется!

Коллин весь сжался, будто в испуге. Даже Пегги прятала глаза, не решаясь встречаться взглядом. Похоже, видок у меня еще тот. Глаза бешенные, рожа в крови, ношусь чего-то, рычу… А и похер!

Была мимолетная идея освободить остальных заключенных, но я ее выбросил. Мы не в кино, половина «зеков» либо не никуда не пойдет, ибо сроки мелки, либо наоборот, лютые уголовники, которых точно выпускать не стоит.

С ворот раздавался истеричный звон — караульный долбил молотком по металлической чушке, играющей роль тревожной сирены. Не сбавляя ход, я двинул прямиком на улицу.

— Стой, куда⁈

— Аптекарь за антибиотиками послал! Сильнее бей, чтоб все слышали, ну⁈ Че встал, бей!!!

Антибиотиков здесь, конечно, не знали, но уверенный тон и призыв к действию сделали свое дело, гвардеец вернулся к молоточку и чушке, долбя по ней со всей дури. Со спины кто-то пытался нас окликнуть, но я притворился, будто ничего не слышу из-за звона.

Луна едва показалась на небе, а половина города уже стояла на ушах. В таком шухере через ворота никак не выйти, но, к счастью, ворота нам и не нужны.

Укрывшись в переулке от пробежавшего мимо патруля, спешившего вызнать, что за хрень творится в гарнизоне, мы продолжили спуск к побережью.

— Быть того не может… — у самого причала раздался вздох Серины.

Прячась за одним из рыболовных плотов, она недоверчиво оглядывала Коллина.

— Тебе и впрямь удалось… Нет, Самнаврал, я беру слова назад, ты невероятен… Вот ведь впрямь говорят, дуракам везет!

— Ага, а потом догоняет и еще раз везет… Че встали⁈ На воду спускайте, по воде уходим! — я ткнул в ближайшую лодку.

— Обожди, я весла так и не сыскала! Мы не сможем воспользоваться лодкой, без…

Долбанув каблуком по доске одного из плотов, я вытащил обломок и бросил Серине.

— Ой… А так можно было?

Сказочные долбозвоны… И как нас только с гарнизона выпустили?

Идея воспользоваться морем казалась хорошей только до первой волны, едва не затопившей лодку. Быстро стало понятно, отчего сегодня ночью в море не нашлось ни одного рыбака. Пришлось вычерпывать воду горстями, пока остальные ошалело орудовали досками, пытаясь причалить обратно к берегу. И это еще повезло, что волны гнали к земле, а не уносили дальше в море, иначе бы это стало последней тупой идеей в моей жизни.

Раздолбав дно лодки об отмель, мы худо-бедно выползли на песок, насквозь мокрые и промерзшие.

Больше всех говнился Коллин, выливая воду с сапога:

— Я мыслил, пусть ты подлец, но умен и прозорлив. Теперь вижу, добродетели напрочь обошли тебя стороной

— Ну, за стены-то мы выбрались.

— Выбрались, да не там! Мы на восточном побережье, а не западном, нам надо к Хребту, а не от него. Чудо, если нам станется обойти город до рассвета, но даже с чудом, момент упущен. Без льготы времени пешему никогда не уйти от конного. Надо было не к докам, а к конюшне. Уж на своем «Строптивом» я бы…

— Окей, разрешаю вернуться и взять город штурмом. Коня тоже можешь приголубить. Але, парень, мы с гарнизона-то чисто на наглости выскочили, а ты на коне через ворота собрался. Скажи честно, тебя в детстве роняли?

— Еще слово и…

— Что, в жопу меня со злости поцелуешь? Я тебе жизнь спас, придурок, а ты только ноешь. Даже девчонки молчат, а ты все капризничаешь. Ты точно рыцарь?

Коллин скрипнул челюстью, сжал кулаки, но промолчал. Дурилка… Нет ничего проще, чем манипулировать «настоящими мужиками», особенно, в присутствии женщин.

Его мысль бежать сразу до Хребта казалась заманчивой, но была совершенно самоубийственной. С одной стороны, тысячная армия Дюфора, которая возвращается по дороге, а с другой, гвардейцы стюарда, которых пошлют в погоню к Янтарному заливу и горной тропе, связывающей залив и Хребет. Короче, молот и наковальня, никак не проскочишь.

Придется сперва чесать на восток и делать охреневший крюк. Опять. Походу, Серая сглазила, со своими «дураками» и «путями».

— Ох… — застонала Серина. — Вновь сапоги стаптывать… Напомните, а отчего я за вами хожу? Вы мне платите или может, ваша компания мне приятна?

— Тебе деваться некуда.

— Ах, да, верно… Моя жизнь была бы куда скучнее, если бы ты прилюдно не оплевал рыцаря и не обозвал графа куском фекалий в присутствии самой Аллерии.

— Что-что он сделал? — Коллин аж поперхнулся.

Я отмахнулся и начал помогать Пегги доставать с лодки промокшие одеяла.

Может это попытка оправдаться, но мне кажется, мои выкрутасы тут не при делах. Плевки и оскорбления, конечно, дело серьезное, в этом мире и за меньшее убивают, но в этом ли дело?

Если Хьюго такой бешенный и скорый на расправу, то какого черта он тратил свои последние вздохи, пытаясь предупредить стюарда, что я залез в телегу? Ведь мог же сначала добить Коллина или еще чего. Но нет, тыкал пальцами, хрипел до последнего. Я не взял ни слитка, с чего такая паника? Похоже, с того, что я их увидел.

Это кажется бредом, но если сделать пару предположений… Как на это смотрит Дюфор? Пришли какие-то бомжи с леса, их послали в расход чисто для подстраховки, но они не просто вернулись, они принесли вести о Больжедоре, со смертью которого про штурм пришлось забыть. Наговорили всякого разного, а потом не просто скрылись от возмездия, а поперлись прямиком в твои владения.

Либо они очень тупые и напрашиваются на смерть, либо наоборот, дохрена хитрые и уже пристраиваются к твоей жопе.

Не знаю как Дюфор нас выследил, скорее всего, так же как и Коллин, по кострищу в расщелине и следам. Точно так же я не знаю, что такого в этих слитках, как и где Хьюго их достал и почему они со стюардом так за них переживали. Причем тут торговля заключенными, Клебер и бог знает что еще — тоже понятия не имею.

Но одно можно сказать точно, Дюфор не хочет, чтобы кто-то лез в его делишки.

Хрен разберешь, чего он там мутит, и честно говоря, узнавать я не спешу.

Меньше знаешь, дольше живешь.

К восходу солнца берег окончательно растворился за горизонтом, и впереди открывались пахотные поля. Судя по множеству камней и сорняков, принадлежали они лорду, а не какой-нибудь деревне. Казенное поле, которое крестьянам приходится обрабатывать в нагрузку, дабы и дальше пользоваться «казенными» лесами, реками и воздухом.

Вид пашен не особо радовал, ибо пусть крестьяне нас и пальцем не тронут, но с готовностью укажут в нужную сторону, едва к ним прискачет гвардеец, расспрашивая о подозрительных чужаках. Однако останавливать колонну и делать крюк я не стал. Сейчас не жатва, не посевная, деревенских на полях быть не должно, ибо что им тут делать, смотреть как пшеница растет?

Едва не валясь с ног от усталости и боли в заново зашитой роже, я вполуха слушал болтовню Пегги и Коллина.

— Да прекратиж ты извиняться! Синяков мне наставил, эка страсть… Папаша куда крепче колотил, а это так, между ног ладошкой.

— В таком разе дозвольте поблагодарить за вызволение. Вы наихрабрейшая леди, из всех мною встреченных и я обязательно найду способ вам отплатить.

Во каблук…

— Та какой там… — смутилась «блондинка», с чьих волос уже облезала дешевая краска из-за купания в морской воде. — То не я, то Тамболит выдумал. Я же так, лишь тумаков получала, да мычала что корова, когда он меня страже сдал.

— Как это низко, подставлять даму под телесные оскорбления заради своей выгоды…

— Твояж выгода, тебя вызволяли.

Рыцарь быстро сменил тему, начиная в сотый раз сокрушаться о потере меча, коня, и о бастарде, чья смерть принесла столько проблем. Очевидно, Хьюго он за человека не считал, ибо раз тот был рожден вне брака, то значит в похоти и лжи. Стало быть он и сам являлся сосредоточением похоти и лжи, а принявший его в семью Дюфор навеки опозорил свой род.