Дракон на поводке, или Истинная против! (СИ) - "Книжный Странник" - Страница 16

'— Всё-таки это странно, — снова начинает разговаривать сам с собой, воображая, будто мне интересно его слушать. — Я всегда считал, что я один такой… Но со мной-то понятно, я ведь не из Уллары. А ты-то почему обращаешься в зверя?

До чего же он тугодумный. Неужели до сих пор не понял, что в обличье ласки я не могу ему отвечать? Разве что пискнуть на свой манер.

Хотя Рикарду, кажется, и нет дела, что я предпочитаю мирно лежать, свернувшись в клубок у своего плаща, ни усом, ни ушком не ведя в его сторону. Он просто смотрит в костер и продолжает говорить:

— Не знаю, что мне с тобой делать. Как ты там себя назвала? Принцесса? Я вот, знаешь ли, тоже всегда думал о себе, что я особенный. Вот, посмотри. — Слышу шуршание и невольно реагирую на раздражитель.

Поворачиваю голову, устраиваясь так, чтобы видеть то, что мне показывает Рик. Запястье и татуировку волка на ней. И что? Мало, что ли, разбойников, которые выбивают на себе чернилами рисунки?

— У меня это с рождения, — ворчливо поясняет парень, одёргивая рукав обратно. — Я всегда знал, что я из другого мира. И знал, что однажды вернусь сюда. Правда, не ожидал, что по пути прихвачу девицу, обращающуюся в грызуна… Но, может, это судьба? Что думаешь?

Реагирую на всё сказанное парнишкой недовольным писком. Нет, я, конечно, слышала обо всяких дуралеях, которые верят в судьбу и прочее… Но я сейчас не в том настроении, чтобы выслушивать его бредни. Он всё ещё тот, кто чуть не лишил меня шанса на спасение. Приставил кинжал к горлу и попытался украсть портальное зеркало. Так что… Одним резким прыжком оказываюсь у Рикарда на коленях, пытаясь цапнуть его за палец.

— Эй! Снова ты за своё? — отчего-то беззлобно смеётся парень, а после и вовсе совершает невообразимое…

Касается моей шерстки между ушей, легонько почесывая.

Инстинкты тут же ощетиниваются, приходя в бешенство — мне хочется бежать, прятаться, защитить себя, ведь ко мне прикасается хищник куда крупнее меня, а это значит, что мне грозит опасность, но в то же время…

Это удивительно приятно. Настолько, что вторая часть моей сущности готова расползтись лужицей у него на коленях, позволяя себя чесать и гладить.

Ну уж нет!

Клацаю ещё раз зубами для острастки, не позволяя к себе прикасаться. Всё ещё тихонько посмеиваясь, парень убирает руку.

— Когда мне исполнилось пятнадцать, моя приёмная мама отдала мне письмо, с которым когда-то нашла меня. В нём говорилось, что я из другого мира… Когда моя родная мать была беременна, она узнала, что на одного младенца в её утробе приходится две звериных ипостаси. Это редкая аномалия, и она, как правило, убивает дитя. И тогда моим родителям пришлось прибегнуть к опасному и запрещенному ритуалу — ритуалу РАЗДЕЛЕНИЯ. Но вместо того, чтобы разделять зверя и человека, они разделили душу ребенка, чтобы родились близнецы. Одного из детей пришлось схоронить в другом мире, чтобы никто не узнал о нарушении магических законов… Так я и оказался в Улларе. Как только я узнал об этом, потерял сон и покой, пытаясь найти способ вернуться.

Даже если представить, что я во всё это верю… Слегка склонив голову набок, я заинтересованно шевелила усами, слушая все это. Теперь слова Рика обретают смысл. Год охотился за артефактом, чтобы выкрасть… И угрожал мне, когда я попыталась с ним сбежать. Выходит, нам повезло, что мы смогли оба воспользоваться порталом, пусть даже каждый — в своих целях. Рикард, выходит, вернулся в свой родной мир, а я…

А что я? Хотела же новую жизнь начать. Спаслась — и ладно. Дальше этого момента я никогда планов не строила, словно бы не веря до конца, что и впрямь получится.

— Я тоже сперва не поверил, — будто читая мои мысли, продолжает говорить Рикард.

Снова касается кончиком пальцем моей шерстки, и на этот раз я сворачиваюсь у него на коленях. Пусть… Если уж так хочется. К тому же, мне и самой почти что… Приятно.

— Но описание ритуала звучало в письме весьма убедительно. Оно объясняло сны, что мне снились… И то, что я обращаюсь в зверя, когда остальные не могут. В этом мире, в котором мы оказались, полно двуликих. Таких, как мы с тобой.

Приподнимаю голову, вглядываясь в серьёзный взгляд Рикарда и отражающиеся в его желтых радужках отсветах костра. Откуда он вообще все это знает? Не в библиотеке же местной прочитал…

— Может, ты тоже на самом деле из этого мира, а, принцесса? — усмехается парень, чем снова поднимает волну гнева в моей душе.

На этот раз я не кусаю его всерьез — лишь выскальзываю из рук, прячась в капюшоне своего плаща, свернутого на бревне рядом.

Больно слышать подобные слова. Ведь я точно из Уллары, которую мы покинули, и от этого никуда не деться. Наследная принцесса Лунного престола, проклятая злым чародеем Мордругом на вечные страдания. Днем я обычная девушка… А ночью — беспомощный зверек, вынужденный скрываться и прятаться. Впрочем, Рик говорит, будто здесь, в этом новом мире, много таких, как я… Не проклятых — «двуликих». Это вселяет надежду.

Но ещё больше надежды в меня вселили слова Рикарда о некоем ритуале разделения… Пожалуй, это мой способ навсегда избавиться от проклятия'.

Мири читает так увлечённо, что мне не хочется её прерывать.

— Звучит логично, — я много думал, как им удалось вытеснить человека. С ранних лет мы учимся противостоять звериному началу, чтобы дракон не взял верх. Тренировки, медитации, провокации со стороны старших родственников. Железная выдержка уже годам к тридцати. И вдруг, вот так поголовно, терять в себе человека? Должна быть веская причина.

— Ритуал по разделению двух ипостасей… — брови Миранды сходятся к переносице. Чем больше мы погружаемся в изучение этого вопроса, тем сильнее заметно, как ей трудно: быть частью этого всего, понимать, как ошибалась во всём. Разочаровываться. — Думаешь, в Галдуре тоже такое практикуется?

— Пока это самое правдоподобное объяснение. К совершеннолетию все мы умеем хорошо контролировать и себя, и дракона. Бывают случаи срывов. Обычно это связано с опасностью для жизни… Своей или истинной.

Замечаю, что прежде чем ответить, Мири, задумавшись, покусывает в сомнении губы.

— Мой отец — сильный маг… Менталист. Возможно, он что-то знает об этой магии. Даже если она запрещена. Я могла бы спросить…

Вот вроде бы только что об этом говорили, но верная сердцу, Миранда всё ещё надеется найти какое-то оправдание для отца. Верит, что он чист. Я, конечно, уверен в обратном.

Забрав книгу из её рук, позволяю той вернуться на место.

— Исключено. Твой отец на стороне Галдура. Давай уже признаем этот факт. — вздохнув, Мири обнимает себя руками и трёт плечи.

— Если мы узнаем о ритуале больше, сможем провести его снова… — она задирает голову, чтобы заглянуть мне в глаза. — Всегда есть обратный ритуал. Подстраховка, если что-то пошло не так.

— Нет, твой отец точно не тот, кто поможет нам в спасении драконов. Ты же сама знаешь…

Не ты ли рассказывала, что отец считает нас бездушными и глупыми? Его бы воля, вечно так и держал бы на поводке или в клетке. Откуда такая ненависть ко всей расе в целом? Вот где загадка. За что? Почему? И как у такого фанатика выросла добродушная и открытая Миранда? Вслух же произношу другое:

— Мы справимся и без него. Книги уже рассказали довольно много, — может, стоит ещё раз всё проговорить? Всегда любил систематизацию фактов и чёткий план действий. — Некий праздник, высвобождение силы… Артефакт, необходимый для совершения обряда.

— Да, да!.. — глаза Миранды загораются. — И ритуал, чтобы пробудить сущность всех похищенных драконов. Всё сходится! Думаю, что именно я и есть недостающая подсказка, Сир! Ключевое звено.

Я уже и сам догадался, но не хотел произносить вслух, рисковать той, кого так долго ждал. Той, ради кого провёл три года под пытками. И теперь должен отпустить своё счастье туда, навстречу смертельной опасности? За три года галдурцы не дали повода думать, что в их культуре сострадание в почёте. Беспринципные, когда дело касается достижения цели, жестокие и амбициозные до фанатизма. Мири не должна туда возвращаться, но если я хочу спасти сородичей, то вот он выход. Единственный и при этом настолько мне противный, что скулы идут драконьей рябью.