Новое начало (СИ) - Риддер Аристарх - Страница 46

До драфта оставалось много времени, но Фил и Тони Эспозито встретились с молодым игроком и его родителями и узнали планы на следующие несколько лет. Кария планировал еще сезон провести в университете Мэна и дебютировать в НХЛ в следующем году.

И эта новость уже не очень понравилась Эспозито, который видел Карию в составе своей команды уже осенью. Но переубедить молодого канадца оказалось достаточно просто.

Чек на 500 тысяч долларов и обещание подписания сразу трехлетнего контракта резко изменили планы Пола на будущее, и он согласился с предложением Фила и пообещал присоединиться к составу команды уже в следующем сезоне.

При этом Фил еще и сходу пообещал Полу, что тот получит место в топ-6 нападения Тампы, а вообще его, Карию, менеджмент и тренерский штаб команды видят в первой тройке на правом фланге рядом с Семёновым и Хмылёвым.

И если до этих слов Пол и его родители еще колебались насчет дебюта в НХЛ уже в следующем сезоне, то перспективы заиграть в одном звене с Семеновым поставили жирную точку в переговорах.

Таким образом, Эспозито, благодаря деньгам, полученным от японских владельцев команды, полностью выполнил свои планы на грядущий драфт и был уверен, что все получится.

И перед ним встала уже следующая задача.

Так как Кария планировался в первое звено, Яшин, номинальный центрфорвард, опускался во второе, что тоже было очень хорошо как для команды, так и для русского центра.

Единственное, что смущало Эспозито и что нужно было решить до начала следующего сезона, это партнеры Яшина по второму звену. Такому мощному и разносторонне развитому игроку, как Алексей, требовались соответствующие партнеры, без которых он с большой долей вероятности остановится в своем прогрессе.

Но если он их получит, то команда уже всерьез сможет рассчитывать на хороший результат в следующем сезоне. И хорошим результатом Фил считал бы не просто попадание в плей-офф, а как минимум проход во второй раунд.

Но решить эту задачу прямо сейчас было сложнее, чем заполучить Карию на драфте. Впереди Национальную хоккейную лигу ждал розыгрыш Кубка Стэнли, а это четыре раунда до четырех побед в каждом, и только в конце мая можно было бы вести более предметные переговоры о переходах, об обменах и о подписании свободных агентов.

Ну а игроков Тампы ждал отдых, заслуженный и долгожданный. Всех, кроме тех, кто получил вызовы в свои национальные сборные на чемпионат мира по хоккею, который должен был стартовать 18 апреля 1993 года.

Волею жребия сборная России, черт возьми, как приятно говорить про национальную команду моей страны именно так, попала в группу А с Австрией, Швейцарией, Италией, Швецией и нашими дорогими и любимыми канадцами. Куда же без самого принципиального соперника в истории нашего хоккея.

Матчи группового этапа должны были проходить в Мюнхене, и, как все надеялись, после окончания группового этапа мы должны были тут и остаться вплоть до 2 мая — именно на этот день был назначен финал. Я вместе с остальными парнями из Тампы прилетел в Мюнхен уже 16 апреля, на следующий день после той самой легендарной игры с Сент-Луисом. Сборная к этому моменту уже была на месте и практически вся, за исключением тех хоккеистов, которых тренерский штаб команды ждал из НХЛ.

А таких, помимо шести игроков из Тампы, было немного. Помимо нас только мой давний партнер по «Автомобилисту» и сборной Советского Союза Илья Бякин прилетел из своего «Нью-Йорк Рейнджерс». Все остальные играли либо в России, или, как это ни странно звучит, в Европе. Например, капитаном этой сборной тренеры назначили Славу Быкова, который еще недавно защищал цвета ЦСКА, а сейчас вот уже третий сезон капитанствует в швейцарском «Фрибур-Готтероне». Или его партнер по звену ЦСКА и сборной Советского Союза Андрей Хомутов — Слава тоже переехал в Швейцарию и играл в том же самом клубе.

Но если Быков и Хомутов играли в команде, которая выступала в однозначно хоккейной стране, а Швейцария именно такая, то вот Дима Фролов был вызван в состав сборной из «Миланских Девилз». Вызов Фролова очень точно отражал состояние нашего хоккея вообще и сборной в частности. Практически все, за редким исключением, хоть сколько-нибудь приличные игроки уехали за океан, а единицы — это не какие-то патриоты российского чемпионата, а Быков и Хомутов, отправившиеся играть в Швейцарию.

И тем парадоксальнее был тот факт, что даже и без десанта из Тампы сборная России все равно должна была забирать этот чемпионат. Насколько я помнил, именно в Германии в 1993 году сборная России и выиграет свое первое чемпионство уже под российским триколором. Понятное дело, что во всем мире ставили знак равенства между СССР и Российской Федерацией, и это правильно. Но своеобразным водоразделом стал именно чемпионат мира 1993 года. Не прошлогодняя Олимпиада, которую выиграла тоже сборная России, называвшаяся тогда сборной СНГ, а именно Россия.

Ну а если говорить про мою реальность, то в ней после появления в составе сборной сразу шести игроков Тампы именно мы считались главными фаворитами турнира. Давали на нас минимальные коэффициенты, и тем интереснее был групповой турнир, потому что в составе сборной Канады, нашего соперника по последнему матчу в группе, было несколько очень интересных хоккеистов. Главным из которых однозначно считался Эрик Линдрос — хоккеист, с которым мы чуть было не столкнулись в составе «Квебек Нордикс» и который, в том числе из-за меня, отказал канадской команде и перешел в «Филадельфию».

Но для Тампы и для меня как для ее капитана намного интереснее был другой хоккеист, о планах на которого говорили наши тренеры. Пол Кария тоже был вызван в сборную Канады, и то, что он станет игроком Тампы, говорилось практически со стопроцентной уверенностью. Я знал, что этот парень — хороший хоккеист, и в будущем ему уготовано место в Зале хоккейной славы, поэтому мне было очень интересно посмотреть на него в деле, тем более против таких серьезных соперников, каким являлась сборная России. Со слов Асташева, Терри Крисп и Фил Эспозито видели Карию в первом звене Тампы вместе со мной и Юрой Хмылевым. Это подогревало интерес к молодому канадцу.

В общем, чемпионат обещал быть интересным, и не только по чисто хоккейным причинам.

Когда представлялась возможность я всегда ехал и всегда отвечал согласием на вызов в сборную. Этот чемпионат давал мне шанс стать вторым членом Тройного золотого клуба, стать игроком, который выигрывал Олимпийские игры, Чемпионат мира и Кубок Стэнли. Таких можно пересчитать по пальцам одной руки, и то, если на этой руке один палец. Только Третьяку удавалось выиграть Олимпиаду, при этом аж 4 раза, Чемпионат мира и Кубок Стэнли.

В Германии у меня был шанс присоединиться к моему более опытному партнеру сразу по трём командам: по «Автомобилисту», по сборной Советского Союза и по «Миннесоте Норт Старс». И этот чемпионат был для меня единственным шансом за следующие несколько лет для того, чтобы принять участие в мировом первенстве. Потому что, судя по тому, как развивались события в Тампе, Фил очень быстро построит команду, которую можно назвать контендером. И сезоны, подобные нашему дебюту, в котором мы не попали в плей-офф, будут скорее исключением.

Правда, было одно «но», и это «но» заключалось в том, что Кокусай Грин, наш щедрый японский спонсор, декларировал вполне определенные цели и задачи покупки Тампы. После выполнения которых японцы планировали команду продать. На достаточно высоком уровне. И как только они проведут первичное размещение акций на Нью-Йоркской фондовой бирже, нас ждет продажа. И когда это будет, никто не понимал. Но риски того, что клуб в результате попадет не в те руки, были, и очень существенные. Но сейчас об этом думать все-таки было немного преждевременно. Да и от нас зависело еще и то, насколько Тампа будет привлекательна в момент продажи. Поэтому эту мысль я отложил и полностью сосредоточился на грядущем чемпионате мира.