Бонусы и Эпилоги Монти Джей - Монти Джей - Страница 8

В этой жизни и во всех последующих она моя.

Недостатки, причуды, грязные ботинки и все остальное.

Она полностью, неоспоримо моя.

Говорят, что любовь добра, что она хороша. Любовь теплая и безопасная.

Но я не думаю, что это всегда так.

Я думаю, что любовь может быть темной. Она может быть извращенной и острой. Вы можете уколоть палец о ее края и истечь кровью по всем причинам, по которым вы готовы умереть за нее. Она может ранить вас, если вы не будете осторожны, потому что это такая хрупкая вещь, которая может иметь последствия, если вы ее разобьете. Чаще всего она встречается в жизни, но иногда ее можно встретить и в смерти.

Любовь – это Лира.

Это всегда будет только маленькая мисс смерть.

«ЛОЖЬ, КОТОРУЮ МЫ КРАДЕМ»

Эпилог

Действия происходят где-то параллельно с эпилогом книги «Клятва, которую мы даем».

Алистер

Я почувствовал, когда она ушла.

Меня разбудил не прогибающийся матрас кровати и не скрип деревянного пола от ее ног.

Даже не скрип двери разбудил меня от ночного сна.

Я чувствовал это у себя в груди.

То, как ускорилось мое сердце, не зная, куда подевалась его вторая половинка. Не зная, в безопасности ли она. В порядке ли она. В моей душе что-то сжалось.

Демоны, которые преследовали меня долгие годы, те, что все еще таились у меня в животе, начали кричать. Они кричали, чтобы я отправился на поиски того, кто помог им обрести покой.

Даже зло внутри меня влюбилось в девушку с глазами-калейдоскопами. Я даже не думал, что такое возможно.

Вы слышали о том, как меняются люди? Они отпускают гнев, исцеляются от прошлого, и их тьма уходит. На смену ей приходит жизнь, полная света, радуги и любви.

Это была не моя жизнь.

Такой жизни у меня никогда не было.

У меня был человек, который знал, как увидеть меня в тени. Женщина, которая понимала, что моя испорченность – это не что-то, что нужно изменить или вылечить, а еще одна часть меня, которую она полюбила.

Мы по-прежнему оставались вместе, спрятавшись в тени. И нас это вполне устраивало, даже когда весь остальной мир находился на солнце.

Мои глаза всматриваются в темноту, а нос отчаянно ищет ее запах. Я чувствую его на простынях, но этого недостаточно. Я хочу зарыться носом в ее медовые волосы, прижаться кожей к ее коже.

Скатываюсь с кровати, нащупываю ногами пол и тянусь к телефону на тумбочке. Дисплей загорается и дает понять, что сейчас чуть больше трех часов ночи. Я игнорирую сообщения и рабочие письма в уведомлениях, встаю и направляюсь в гостиную.

В квартире холодно. Так холодно, что кажется, будто я в нескольких секундах от того, чтобы увидеть пар изо рта. Я скрежещу зубами, пытаясь согреться. Как так получилось, что я заплатил за это место столько же, сколько платят за почку на черном рынке, а гребаное отопление даже не работает? Внезапный прилив гнева на мгновение согревает меня.

Мысленно отмечаю, что завтра позвоню владельцу здания и порву ему задницу за это. Голова раскалывается от раздражения.

Мурашки пробегают по моей обнаженной груди, когда я иду на кухню, понимая, что наш термостат имеет мало отношения к сосулькам в нашем доме, а все дело в моей жене.

Я останавливаюсь.

Стою глубокой ночью, вглядываясь в темноту сквозь наши окна от пола до потолка. Дверь широко распахнута, и на балконе стоит фигура Брайар. Ее голова запрокинута к небу, глаза закрыты, а снежинки целуют ее хрупкую кожу.

Я ревную ее к осадкам за то, что так прикасаются к ней.

Это было мое увлечение. Я начал заниматься этим, когда мы только познакомились, с той самой первой секунды, когда мои глаза нашли ее в море людей. Я жил, чтобы наблюдать за ней из темноты. Мне нравилось видеть, как она двигается, как ведет себя, когда ей кажется, что рядом никого нет.

Мое тело пряталось вдали, молча любуясь тем, как она грызет ручки, когда работает, или как ее глаза становятся пустыми, когда она погружается в раздумья. Первобытное желание захлестывает меня подобно порыву жесткого зимнего ветра, проникающего в наш дом.

Затаившись, охотясь, даже если я уже поймал свою добычу, я никогда не перестану преследовать ее.

Как я мог, когда она так хорошо выглядела с моими зубами, впившимися в ее шею, увязая в моей хватке, навсегда запутавшись в моей шелковой паутине, в которой она так хорошо выглядела, иногда борясь с ней?

Брайар была маленькой красной шапочкой, которая сорвала маску с волка. Увидела, что он из плоти. Из костей. Позволила себе полюбить человека, которого все считали чудовищем.

Мое стремление не позволяет мне долго оставаться в тени. Я прохожу мимо островка и направляюсь к открытой балконной двери. Воздух холодный, ведь зима в полной мере накрыла Сиэтл.

Подойдя ближе, я замечаю, что моя черная куртка на молнии накинута на ее плечи, молния частично расстегнута, открывая ночному воздуху ложбинку ее груди.

Мой аппетит растет, когда взгляд падает на ее обнаженные ноги.

– Маленькая воровка, – зову я, – ты когда-нибудь перестанешь красть мои вещи?

Ее глаза открываются навстречу ночи, улыбка расплывается по ее лицу, когда она переводит взгляд с неба, чтобы посмотреть на меня. Я протягиваю руки и беру ее лицо в свои ладони, большими пальцами вытирая мокрые капли талого снега.

– Никогда, – отвечает она, ухмыляясь от уха до уха. Моя чеширская кошка, которая до сих пор находит забавным брать мои вещи и прятать их от меня. Это игра, в которую она любит играть. Теперь я не так сильно против.

Особенно когда я знаю, что получу, когда выиграю.

– Выпал первый снег, – продолжает она, обхватывая руками мой торс и погружаясь все глубже в мои объятия. Мое сердце успокаивается, когда я чувствую ее прижатой к себе.

Я опускаю свои большие руки на ее бедра, обхватываю ее плавную талию, мои ладони согреваются теплом, исходящим от ее тела. Большими пальцем я рисую круговые движения на ее коже, а мой рот опускается к изгибу ее шеи.

– Ты замерзла, – ворчу я, проводя губами по ее ключице.

– Я здесь всего минуту, – в ее голосе слышится смех, – я просто хотела потрогать первый снег. Он мил лишь на мгновение, прежде чем превратиться в слякоть.

Сиэтл был хорош для многих вещей, но погода не была одной из них.

– Тебе нужно вернуться в постель. Тебе нужно быть в салоне пораньше, – она издает стон, когда мой язык скользит по ее телу, и ее вкус обжигает мой рот.

Я вырос голодным.

Голодным до внимания.

Голодным до боли.

Голодным до мести.

Теперь единственный голод, который я испытываю, был к ней.

– Преимущества работы боссом, – отвечаю я, перехватывая ее за задницу и прижимая к себе. Я подхватываю ее на руки, ее ноги изящно обхватывают мою талию. Моя эрекция упирается в ее теплое тело. – Я могу трахать языком свою возбужденную жену столько, сколько захочу, и меня не уволят.

«Ривер Стикс» ³ был продуктом моей крови, пота и слез. Тату-салон, который я построил с нуля за последние несколько лет, теперь был отмечен наградами. Люди приезжали отовсюду, чтобы сделать татуировку у меня и еще трех художников, которые работали на меня.

Но дело было не в наградах и не в деньгах, а в том, что я мог дарить людям постоянное искусство, которое никто не мог у них отнять, каждый божий день моей жизни. И это никогда бы не стало возможным, если бы не моя маленькая воришка.

– Ты будешь уставшим весь день, – шепчет она.

– Мммм, – стону я, укладывая ее на диван, черный материал которого прогибается под тяжестью нас обоих. Мой член упирается в пространство между ее ног, хотя ее кожа холодная, тепло ее души обволакивает меня. – Думаю, я справлюсь.