Физрук 8: Назад в СССР - Дамиров Рафаэль - Страница 1

© Рафаэль Дамиров, Валерий Гуров, 2024

Корочки у него действительно были гэбэшные. Я посмотрел на администраторшу, и та потупила свиные глазки. Ага, понятно, откуда ветер дует. Сама, значит, лебезила, люкс на двоих предложила, и сама же и настучала. Впрочем, наверное, это ее обязанность стучать на постояльцев, которые вызывают подозрение. Может, она еще лет тридцать назад подписала согласие на добровольное сотрудничество с органами, вот и отрабатывает. Ладно, мы еще посмотрим, как она будет вертеться!

– А в чем дело? – спрашиваю я.

– Пройдемте в первый отдел, там и поговорим, – предложил мужик.

– Ну пройдемте, – пожал я плечами.

И он повел меня по коридору первого этажа, в то крыло, где располагались служебные помещения. Открыл ключом дверь кабинета, где и красовалась скромная табличка «ПЕРВЫЙ ОТДЕЛ», предложил мне стул напротив письменного стола, уселся сам. Вынул из выдвижного ящика стола пачку «Стюардессы», предложил закурить. Я отказался. На память пришла шутка из моего советского детства: «У тебя „Опал“, а у меня „Стюардесса“. Я невольно усмехнулся.

– Что вы нашли смешного, гражданин Данилов? – тут же прицепился ко мне товарищ из органов.

– Да так, вспомнилось…

– Не могли бы вы мне показать удостоверение, что предъявляли сегодня утром товарищу Пыльниковой?

Ага, ее фамилия Пыльникова, этой старой грымзы.

– Пожалуйста! – сказал я и вынул свою краснокожую книжицу.

Он взял ее, хмыкнул, повертел в руках, раскрыл. Ироническая ухмылка постепенно сползла с его лица. Аккуратно закрыв спецудостоверение, он поднялся и вручил его мне.

– Извините, Александр Сергеевич, ошибочка вышла, – сказал гэбэшник, вытягиваясь по швам.

Принимая у него заветные корочки, я не торопился. Мне хотелось, чтобы этот боров прочувствовал всю глубину своей ошибочки. Небось, окромя того, чтобы шпионить за интуристами, да горничных щупать, отродясь ничем полезным не занимался. А тут, видать, почуял, что можно медальку заработать и путевочку в Минеральные Воды заодно. Ну еще бы! Изловил мошенника, который прикрывается фальшивым удостоверением, завизированным самим Андроповым! И не вышло.

– Так из-за чего сыр-бор-то, любезный? – осведомился я.

– Поступил сигнал, я обязан реагировать.

– Вы, небось, таких удостоверений и в глаза не видали?

– Не приходилось, товарищ Данилов!

– Ничего, бывает, – кивнул я.

– Какие будут приказания?

– Пыльникову гоните из сексотов, – сказал я. – Нахрена вам такой осведомитель, который не отличает настоящие документы от фальшивых?

– Это приказ?

– Совет, – ответил я.

– Вас понял, товарищ Данилов.

– Ну тогда я пойду баиньки.

Поднявшись, я кивнул ему и покинул первый отдел. Ну что ж, мое спецудостоверение прошло проверку хотя бы на уровне низовой структуры КГБ. Поэтому я был доволен встречей с этим гостиничным держимордой. Проходя мимо стойки дежурного администратора, я не смог отказать себе в еще одном маленьком удовольствии. Подошел, облокотился, посмотрел на гражданку Пыльникову с искренним сожалением. От этого взгляда она побледнела и губы ее затряслись.

– Давно вы здесь работаете, гражданка Пыльникова? – спросил я.

– Со дня открытия гостиницы, – пролепетала она.

– И не научились разбираться ни в людях, ни в документах.

– Виновата, товарищ Данилов… – почти шепотом проговорила она. – Прошу вас, у меня семья…

– Я вам не начальник, так что не надо нюни разводить. Лучше распорядитесь, чтобы в номер принесли кофе и пирожные.

– Я постараюсь, я достану…

Не слушая больше ее бормотания, я потопал на второй этаж. Когда вошел в номер, то увидел Тигру. Она сидела в кресле, не сняв даже пальто. Ждала меня, волновалась. Услышала скрип двери, вскочила. Бросилась обнимать и целовать. Я не стал препятствовать. Надо же девушке снять напряжение. Наконец, она сама опомнилась. Отступила, юркнула в прихожую, сняла пальтишко. Потом кинулась в ванную, смывать расквашенную слезами косметику. В этот момент в дверь постучали. Я разрешил войти.

– Кофе и пирожные, как вы заказывали! – прощебетала администраторша, входя с подносом.

На нем стоял кофейник, две чашки, сахарница, молочник и тарелка с «картошкой». Видать, все, что она сумела достать ночью.

– Приятного аппетита! – пожелала Пыльникова и выметнулась из номера.

Из ванной вышла Разуваева – умытая и переодетая. Увидев пирожные и кофейник, всплеснула руками.

– Откуда такая прелесть?

– Здесь превосходный сервис, – ответил я. – Даже жаль утром уезжать.

– Ничего, у нас впереди еще столько интересного, – проговорила Антонина Павловна, усаживаясь за стол, разливая по чашкам кофе. – Тебе с молоком и сахаром?

– Я сам себе положу, спасибо!

– Ну как хочешь, – пробормотала она, беря «картошку».

Вымыв лицо и руки, я присоединился к ней.

– Мы хотели поговорить о наших ребятах, – напомнила Тигра.

– Да, была такая мысль, – согласился я, хотя мне хотелось на боковую. – Так получилось, что в восьмом «Г» собрались пацаны обладающие необыкновенными способностями. Ты видела кольцо-браслет. Его изготовил Антон Макаров. И это не единственное такое изделие. В Литейске я тебе покажу другие. Признаться, я и сам далеко не все видел. Другие пацаны тоже кое-что умеют. Не буду зря трепать языком, лучше попрошу их в свободную минутку самим тебе показать. Сейчас не так важны эти подробности, куда важнее, что нам с этими сверхчеловеками делать?

– Сверхчеловеки – это фашисты! – назидательно произнесла математичка.

– Ладно, – сказал я. – Не будем их так называть, хотя не мешало бы придумать какой-нибудь термин, чтобы он нам с тобой был понятен, а посторонним – нет.

– Можно воспользоваться терминологией Кастанеды, – предложила она. – Если они рыцари, значит, воины, а воин – это в учении Дона Хуана – нагуаль… Вернее – это не совсем так, но мы ведь и не собираемся использовать это понятие в его прямом значении…

– Нагуали, значит… – пробормотал я. – Ну что ж, звучит красиво. Принимается… Ну так вот, что нам с нагуалями нашими делать? Вот что меня мучает! Мы с тобой, конечно, много чего придумали и Орден и сказку и театр для прикрытия и разные там вылазки с походами, но пока это все поиски в темноте.

– Подожди!.. – остановила меня Антонина Павловна. – Давай рассуждать последовательно и логично. Ребята еще растут, а следовательно – нуждаются в образовании и воспитании. Наша задача дать им это, по мере наших возможностей, конечно.

– Ты права, конечно, – не стал спорить я, – но мы с тобой не Макаренки и не Песталоцци… Да и не в этом дело. Все теории и вся практика воспитания направлены на то, чтобы помочь детишкам максимально вписаться в существующее общество и никто не готовит их к переменам. А перемены будут, да такие, что мало не покажется.

– Ну, конечно, будут! – обрадовалась Разуваева. – Наступит коммунизм! И чтобы он наступил, каждый должен быть максимально честным и ответственным. Вот этому надо учить! К этому готовить!

– Да уж… коммунизм, – проговорил я, понимая, что спорить бесполезно.

Мистикой она увлекается, Кастанедой, а в ближайшее наступление коммунизма все равно верит. Вот оно воспитание. С детского сада, со школы. По себе сужу. Как ни клеймили дедушку Ленина в Перестройку, да и потом – тоже, ничего не могу с собой поделать, в глубине души отношусь к нему также, как в те далекие времена, когда крепили мне на рубашку рубиновый октябрятский значок с портретом кудрявого мальчика. И, думаю, это останется со мною до конца жизни.

Вот, что должно давать воспитание – идеал, к которому следует стремиться. Если его нет, то все остальное только дрессировка, муштра. И здесь не за какие игры и сказки не спрячешься. И не стоит себя обманывать. И как ни крути, источником этого идеала должен стать я сам. Ведь из книг его не возьмешь. Книги они могут и без меня прочитать. Следовательно, я должен дать им то, чего не найдешь в книгах, и в фильмах – тоже. И никто за меня этого не придумает и не сделает.