Первый среди равных (СИ) - Бор Жорж - Страница 45

— Насколько я знаю, все активы отца были конфискованы или перешли во владение других благородных семей, Геннадий Алексеевич, — произнёс я. В этот момент дверь в кабинет открылась и вошёл секретарь. Фёдор нёс в руках поднос с изящным фарфоровым чайником и тремя крохотными чашками без ручек. Расставив это всё на столике между нами и разлив напиток, секретарь подал одну из чашек своему хозяину и безмолвно ушёл. — Как так вышло, что в вашем банке осталась ячейка, о которой никто не знал?

— Почему не знал? — поднял брови хозяин кабинета и слегка пригубил обжигающий напиток, блаженно зажмурив глаза. — Замечательно! Как вы должны понимать, ваша светлость, Имперский банк считается главным финансовым учреждением всей Российской Империи. Решения о судьбе счетов и вкладов, по которым поступили судебные запросы, принимается индивидуально. В особо серьезных случаях, требуется подтверждение дополнительных служб или канцелярии Его Императорского Величества. По тем активам вашей семьи, которые подлежали перераспределению, решения принимались правлением банка. По этому конкретному договору тоже. Он был заключён индивидуально со мной, поэтому проходил по особым условиям хранения. Ваш отец позаботился о том, чтобы наиболее ценные вещи дождались его наследников вопреки любым обстоятельствам.

— Вы в курсе, что находится в этой ячейке? — впервые с начала разговора подала голос Настя. Сестра всячески изображала мебель, но я был уверен, что она внимательно следит за нашим собеседником и пытается понять, с кем мы имеем дело.

— Разумеется нет, Анастасия Константиновна, — улыбнулся Сидак и шутливо погрозил Насте пальцем. — Очень верный вопрос вы задали, княжна. И очень своевременный.

— Согласно условиям договора, сотрудники банка не имеют права вскрывать ячейку, без присутствия представителей семьи Разумовских и нового главы рода, — процитировал один из пунктов договора я.

— Совершенно верно, Ярослав Константинович, — серьезно кивнул Сидак. — Именно поэтому я пригласил вас обоих. Чтобы полностью исполнить все пункты договора. Однако, должен вас предупредить, что у меня тоже есть определённые инструкции насчёт содержимого этой ячейки.

— Мы готовы вас выслушать, Геннадий Алексеевич, — незаметным жестом остановив сестру, которая уже готова была что-то сказать, произнёс я.

— Очень разумно, ваша светлость, — тепло улыбнулся представитель банка. — Попробуйте чай. Его нам везут напрямую из Поднебесной.

Чай действительно оказался очень необычным. С лёгким привкусом земли и чего-то ещё. Ко вкусу нужно было привыкнуть, но сочетание оказалось действительно интересным.

— Дело в том, что события вокруг прошлого вашей семьи имеют крайне неприятный оттенок, ваша светлость, — немного помолчав, произнёс Сидак. — Его Императорское Величество принял решение оставить наследников рода Разумовских в живых, хотя имел полное право этого не делать, и даже не стал лишать вас родового надела. Сделано это было с пониманием того, что вы отношения к проступкам прежнего главы рода не имеете. В силу возраста и некоторых других причин. Однако…

— Вам нужно убедиться, что подобное не повторится в будущем, — прерывая драматическую паузу, невозмутимо произнёс я. Личность хозяина кабинета с каждой минутой становилась всё более и более интересной. Пока что я отчётливо понял, что правление Имперского банка и его решения вообще Геннадия Алексеевича не волнуют. — Прекрасно понимаю вашу тревогу и всецело разделяю. Как глава рода князей Разумовских, могу поклясться, что ничего не умышляю против нашего императора, державы и власти.

— Именно такой ответ я и хотел услышать, ваша светлость… — улыбнулся Сидак, но договорить я ему не дал.

— Однако, по праву главы рода и опираясь на ваш договор с моим отцом, требую ознакомиться с содержимым ячейки без присутствия посторонних, — закончил свою речь я и тут уже на лице хозяина кабинета появилось задумчивое выражение. — Иначе, мы просто закончим нашу встречу. При всём уважении, я не могу позволить кому-то лезть в дела моего рода, Геннадий Алексеевич. Если в ячейке будет что-то, противоречащее законам Империи, то я обязуюсь передать это представителям шестого отдела жандармерии. Слово дворянина.

— Неплохо… — задумчиво барабаня пальцами по столешнице, усмехнулся представитель банка. По сути, я сделал всё возможное в моей ситуации, чтобы ограничить его доступ к содержимого ячейки. Если Геннадий Алексеевич попробует настаивать, то это сразу нарушит возникшее доверие и покажет его истинное отношение ко мне, как к главе рода. При этом я готов был следовать букве закона и, судя по лицу собеседника, Сидак этот факт прекрасно осознавал. — Очень неплохо, ваша светлость. Признателен вам за откровенность и отвечу тем же. Вы в своём праве и можете ознакомиться с содержимым ячейки без посторонних. Однако, сразу вас предупрежу, что малейшее сомнение в вашей искренности может прервать возвращение рода Разумовских… гхм… скажем так, в теплые объятия их родины. А возможно… — он пристально посмотрел мне в глаза. — И сам род.

— Вы мне угрожаете? — поднял бровь я, а сидевшая рядом Настя моментально напряглась.

— Нет, Ярослав Константинович, что вы! — невозмутимо ответил Сидак. Теперь перед нами сидел совершенно другой человек. Тот самый, чьё лицо я заметил случайно в начале разговора. — Просто ставлю в известность о части полученных мной инструкций и выданных Имперской канцелярией полномочиях. Откровенность за откровенность, так сказать. Прошу за мной.

По сути, продолжать эту беседу смысла не было. Кем бы не являлся на самом деле Геннадий Алексеевич, полномочия у него были значительно выше, чем у любого сотрудника Имперского банка. Казнить членов даже самого захудалого рода имели право только представители шестого отдела жандармерии. Да и то лишь при наличии серьезных доказательств. Мне же непрозрачно намекнули, что весь род вырежут под корень при малейшем подозрении на предательство. Это уже уровень куда выше.

Представитель банка прошёл мимо нас к выходу и мы последовали за ним. Всего на третьем подземном этаже было четыре двери. Одна вела в приёмную нашего провожатого, а остальные были заперты. Мы остановились у ближайшей. Геннадий Алексеевич достал из внутреннего кармана пиджака небольшой амулет и приложил его к сложному рисунку, выгравированному на металлической двери. Я тут же ощутил мощный поток магии от этого артефакта. Как минимум, система защиты задействовала четыре разных аспекта, а это было невероятно много. Наверное, что-то из древнего наследия, потому что, насколько я знал, современные маги на такое способны не были.

Внутри оказалось небольшое помещение со столом в центре. В металлических стенах виднелись крышки ящиков. Ничего необычного, кроме количества ячеек. Их была всего пара сотен и большая часть пустовала. Это было несложно определить, потому что на занятых виднелись гербы разных благородных семей Российской Империи. Очень интересное место.

Сидак подошёл к ячейке с гербом Разумовских и отпер её тем же амулетом. Сотрудник банка аккуратно положил на стол длинный ящик. Рядом лёг головоломной сложности ключ.

— Прошу вас зайти ко мне после ознакомления с содержимым ячейки, — сухо произнёс Геннадий Алексеевич и по очереди нам кивнул. — Анастасия Константиновна. Ярослав Константинович.

— Думаешь, стоило его так злить? — когда мы остались одни, спросила Настя.

— Думаешь, стоило просто отдать ему всё, что оставил нам отец? — вопросом на вопрос ответил я и сестра согласно кивнула.

Я отпер ящик и отложил крышку в сторону. Сверху лежало запечатанное письмо с оттиском личного перстня главы рода. Я сразу убрал его в портфель. Знакомиться с такими вещами лучше дома. Дальше лежала та самая лицензия на переработку аномальных ресурсов, ради которой я и затеял этот визит. Теперь, даже если у кого-то возникнут вопросы по возобновлению деятельности сортировочного центра, легко можно было их снять. Документ отправился следом за письмом отца. И я удивлённо уставился на следующий предмет — тонкую тетрадку.