Газлайтер. Том 14 (СИ) - Володин Григорий Григорьевич - Страница 37

— Даня, ты же не пойдёшь с ними? — Лена явно обеспокоена.

— Порррвать усех, мазака? — Змейка, как всегда, прямолинейна.

От её рыка легионеры тут же хватаются за оружие.

«Хоть один выстрел — и вы все ляжете» — швыряю мыслеречью в голову главного опера. Он вздрагивает и машет рукой вниз — мол, опустите стволы. Не дурак, понимает, что с Синей Горгоной шутки плохи.

— Я прогуляюсь с ними, — оборачиваюсь к Лене. — Будь на связи.

— Конечно, — она инстинктивно потирает кольцо. — Я свяжусь с посольством.

Киваю. Умница. Что тут ещё скажешь?

Легионеры — не те, что в моей голове, конечно — уводят меня к припаркованному у отеля автозаку. Там скручивают мне руки наручниками и заталкивают в кузов. Внутри тесно, темно, и узкое окошко закрыто заслонкой.

Пока машина едет, я прислушиваюсь к своим ощущениям и хмыкаю. Браслеты-то с сюрпризом — металл наручников блокирует выходящие энергоканалы. Но для Жоры это не проблема: перенаправляю потоки, и — вуаля — я снова телепат.

По идее, ко мне должны были незамедлительно допустить адвоката, а посольство наверняка выделит мне юристов — быстро и слаженно. Да ещё и протестующую ноту главному макароннику отправят, чтобы жизнь ему мёдом не казалась. Но «Жаворонки» это прекрасно понимают, так что по приезде меня тут же заводят в допросную. Там уже ждёт следователь — нахохлившись, как стервятник. Выглядит как франт — причёсанный, прилизанный, в полосатом костюме и белоснежной сорочке. Пока меня усаживают и приковывают наручниками к столу, он не сводит с меня взгляда.

Конвоиры уходят, и следователь медленно произносит:

— Итак, знаете, почему вы здесь, Данила Степанович? — начинает следователь.

— Это мне адвокат расскажет, — улыбаюсь в ответ. — Кстати, где он?

— Здесь вопросы задаю я. А если откажетесь отвечать, то я взломаю вам мозг, — оскаливается он. О, телепат, как интересно. — У нас всё просто.

— Какаха, — невозмутимо роняю я.

— Что, простите? — он хмурится, не понимая.

— У вас за воротником рубашки… собачья какаха, кажется, — поясняю, кивнув на его шею.

С растерянным лицом он тянет руку за белоснежный накрахмаленный воротник, а затем, под смачное хлюпанье заляпанной руки, его лицо мертвенно бледнеет.

— Ах, сцука! Фанкуло!! Мерзость!! Мерзость!! — с диким воплем он выскакивает из допросной, продолжая орать на ходу.

«Хорошо сходил, Ломоть,» — мысленно хвалю малого.

— Тяв! — светящийся язык быстро мелькает в моей тени.

Я же спокойно откидываюсь на спинку стула, бросаю взгляд на камеру и продолжаю ждать. Этот макаронник явно облажался. Интересно, кого мне пошлют следующим? Цезарю стоит поторопиться. Посольство очень скоро добьётся хотя бы допуска юриста, если уж не моего освобождения.

За дверью раздаются шаги. Ага, явились.

Лубянка, Москва

— … Чего⁈ Схватили⁈ Да эти макаронники охренели вконец! — ярится Владислав Владимирович. — Немедленно вызволить Данилу! Это первоочередная миссия посла! Первостепенная! Если потребуется, пусть своими ножками топает в римские застенки и вызволяет графа! Так ему и передай!

— Так точно, Ваше Высочество! — щелкнув каблуками, адъютант уносится связываться с посольством в Риме.

Красный Влад, выдохнув, переводит дух. Ну, римляне, ну макаронники гребаные! Неужели прознали про связь Золотого Дракона и Солнечного Дара? Вряд ли. Уж слишком дерзкая выходка. Скорее всего, ничего они не знают, а схватили Данилу из-за каких-то своих дел. Только вот они могут ненароком и про Солнечный Дар выпытать, а это уже допустить никак нельзя! Царский род держится на секрете Данилы!

Владислав вздыхает. Молодой телепат опять угодил в историю. Хорошо, что всё с ним происходящее незамедлительно докладывают начальнику Охранки. Есть время подсуетиться.

Вдруг просыпается мобильник. Номер незнаком.

— Ну кто ещё⁈ — раздражённо спрашивает начальник Охранки.

— Ещё графиня Лариса Вещая-Филинова, — мелодичный голос красавицы-жены Данилы звучит непривычно сухо и жестко. — Владислав Владимирович, я звоню узнать, какие меры вы приняли по вызволению моего мужа из римской тюрьмы.

— Кхмхм, мы этим уже занимаемся, — отвечает Владислав, немного растерявшись от тона графини и сам этому удивившись. — В любом случае без официального обвинения Рим не может задерживать иностранных подданных свыше двадцати четырёх часов. Римские силовики поддерживают с нашим посольством связь и, по их словам, они не собираются нарушать собственные законы. Римляне не посмеют также и залезать Даниле в голову. А иначе Рим сам себя подставит: мы объявим ему войну, а другие страны разорвут с ним дипломатические отношения.

— Двадцать четыре часа — слишком много, Владислав Владимирович, — произносит главная графиня. — Вы сами это знаете. Знаете, каким знанием владеет мой муж.

— Вы правы. Знаю, а потому мы делаем всё, что в наших силах по вызволению Данилы.

— Спасибо, буду ждать вестей.

Владислав цокает языком. Мда, вот это тебе мутантка из деревни. Где там, по донесениям, Данила её откопал? По социальному интеллекту явно превосходит многих аристократок. Ух, ладно, надо донести Царю о плене нашего озорного телепата. Скорее всего, Борис напрямую свяжется с Цезарем и настучит ему по черепу.

— Граф, знаете, почему вы здесь?

— Мы это уже проходили с предыдущим следователем, прежде чем он резко убежал, визжа: «какашка-а». Кстати, как он поживает?

— Не уходите от разговора, — раздражённо произносит второй уже следователь со значком жаворонка на лацкане пиджака. — Вас подозревают в преступлении против самого Цезаря. И если вы пойдёте навстречу следствию…

— А зачем здесь это подсолнух? — киваю я на растение в горшке на тумбочке в стороне прямо под часами.

Цветок в допросной — нечто странное. Обычно здесь нет места лишним вещам, ведь они могут отвлекать или сбивать с толку допрашиваемого. Но этот цветок явно не случайный. Простым его не назовёшь. Магии в нём нет, римляне и не рискнули бы использовать её против иностранного подданного — последствия были бы катастрофичны. Зато эфирные масла, которые выделяет растение, тонко влияют на психику, вызывая беспокойство и неуверенность. Я, благодаря «включённому» друиду, быстро разгадал их хитрость. Этот маленький цветок действует на пленников как незаметная ловушка, делая их податливее. На меня, конечно, оно не действует. Как и на любого телепата. Эмоции у нас под контролем.

— Неважно, — отрезает следователь, хмурясь. — Считайте, что это для вашего комфорта. Так что, начнём говорить? — он с хрустом сжимает пальцы, добавляя угрозы своим словам. — Или мне вас отвести в ещё более… «комфортную» комнату?

А я тем временем тихонько усиливаю у цветка испарение масла. Больше концентрации вещества, ещё больше! Следователь, хоть и одарённый, но явно слабак, давно не тренировался как следует. Обычно цветок на него не действует, но при сильной дозе эфира даже он поддастся его влиянию. Вот уже у нашего «Жаворонка» зрачки начинают расширяться, а на лбу проступает лёгкая испарина.

— Молчите? Значит, не хотите отвечать… — голос его уже не такой уверенный.

— Не на того наехал, следак, — я ухмыляюсь и резко бью кулаком по столу, разламывая его пополам с оглушительным треском. Следователь отскакивает, глаза расширены от ужаса. — Филин питается жаворонками, а не наоборот! Р-А-А!

— Ах! Чёрт возьми! — он отшатывается к стене и, не раздумывая, колотит кулаком по двери. — Уведите этого сумасшедшего! Чёртов псих! — голос его дрожит, а сам он слегка трясется.

Фу-у-у… да он надюзал в штаны! С запаха одного цветка и небольшого перформанса! Каких слабаков же отправили меня допрашивать?

В допросную забегают конвоиры и уводят меня обратно в камеру. Причём даже не снимают кандалы. Я бросаю взгляд на видеокамеру под потолком. Странное поведение, учитывая, что у «Жаворонков» времени в обрез. Зачем снова в камеру? Логичнее пытать до последнего следователя. Обвинений нет, а значит, больше суток меня держать не имеют права. Но они уже потеряли семь часов, и сколько ещё будут тянуть время?