Без обмана 2 (СИ) - "Seva Soth" - Страница 22

– Что это за фонд? Чем он занимается? Что бы вы сказали Нииде-сану?

– Это фонд, созданный внутри корпорации Окане Групп для адресной помощи нуждающимся детям. Его предложил создать Ниида-сан, которому мне сказать нечего, у нас с ним нет никаких точек пересечения.

– Скажите, правда, что вы с ним были помолвлены и это заявление его способ снова привлечь к себе ваше внимание? Так говорят наши источники в Окане Групп.

– Это неправда и любой, кто будет утверждать обратное, лжец и негодяй – Отчеканила Асагава-сан – А сейчас простите, у меня есть важные дела.

Записанный ролик прервался.

– Итак, Ниида-сан, не подведете ли черту под историей с вашей неопределенной помолвкой? – обратился ко мне ведущий. – Благотворительность как способ мести бывшей возлюбленной выглядит невероятно коварно. Такого эта студия еще не встречала.

– Уверен, эта студия видела много разного рода негодяев, – поднялся я со своего места. – Но стоило в ней появиться честному человеку, который пожертвовал свои накопления на хорошее дело, ему, то есть мне, предъявляют абсурдные обвинения. Неужели телеканалу было сложно проверить, что мы с Асагавой-сан учились в разных университетах и потому никак не могли в студенческие годы, как утверждают нелепые слухи, поддерживать близкие отношения? Но нет, вам нужна сенсация, а не правда и потому вы манипулируете фактами так, как вам удобно. Я здесь с самого начала передачи и знаете, какую информацию я ожидал? Количество токийских сиротских приютов, количество детей в них, проблем, которые с ними возникают, размер суммы, которую нужно собрать, чтобы эти проблемы решить. Японцы – самая добрая и щедрая нация в мире, никто с этим не поспорит. Мы, все мы, граждане страны Ямато, способны преодолеть любые препятствия. Но единственная цифра, которая была озвучена на программе – количество подписанных бейсбольных мячей. Открою вам тайну – мячиком без подписи можно точно также играть, как и подписанным. Вы, я имею в виду весь телеканал, лишь паразиты, присосавшиеся к обществу.

– Подписанными мячами вообще нельзя играть, это кощунство! – воскликнул звезда бейсбола. – Они имеют коллекционную ценность.

– Именно то, что требуется оставшимся без родителей детям. Мяч, которым нельзя играть, – с сарказмом добавил я. – Скажите, спортсмен-сан, а вы не думали над тем, чтобы купить сиротам самый обычный инвентарь, именно тот, который им нужен? Я знаю сиротский Приют, который как раз специализируется на воспитании будущих атлетов. Он называется Снежный Дом. Находится тут, в Токио. Почему я не вижу тут его представителей? Почему здесь и сейчас вообще нет ни одного сироты, ни одного воспитателя из сиротского приюта? Одни только медийные персоны, которым важна собственная раскрутка, а не благотворительность. Вы все обманщики и лицемеры. И только попробуйте вырезать мои слова из эфира, они уже зафиксированы на камеру и будут опубликованы в интернете.

Моим независимым оператором стала Цуцуи, которая сняла все мое выступление на телефон, отступив на несколько шагов от места, с которого я вещал.

– Что же вы предлагаете, Ниида-сан? – с осторожностью спросил ведущий с попугайским прикидом.

– Вы, спортсмен-сан, немедленно садитесь в свой кабриолет, едете в сиротский приют, играете с детьми матч, что их мотивирует и дальше заниматься спортом, получаете свой кусочек славы и оплачиваете детскому дому инвентарь, который попросит директор. Вы, актер-сан, ведущий-сан и все остальные, достаете свои чековые книжки, выписываете чек на предъявителя и отправляете по адресам детских домов, которые я вам назову. Вот они, у меня все в смартфоне, чтобы найти, не потребовалось и минуты.

– Деньги – это способ для ленивых, – фыркнул кинозвезда. – Для тех, кто не способен придумать ничего оригинального.

– Вы же занятой человек. У вас куча работы. Используйте этот простой способ, который действительно помогает! Поступите хотя бы раз так, как будет правильно, а не так, как принесет больше популярности и обойдется вам дешевле. Все, я закончил!

Простые люди, которых было большинство из собравшихся на трибунах, начали с жаром аплодировать. Харизма Хидео-сана в очередной раз сработала на полную, хотя ничего такого революционного я по большому счету и не сказал. Очевидные же вещи.

Выход из съемочного павильона нам с Мияби заслонила пара крепких парней в униформе охраны. Как-то не складывается у меня с разного рода представителями служб безопасности. Один лишь Тодороки-кун оказался нормальным человеком. А от остальных ничего кроме мелких неприятностей я не получал.

Возможно, я несправедлив к их профессии, может быть даже предвзят из за каких-то предрассудков, принесенных мне альтернативной личностью. Но статистика говорит не в пользу охраны.

– Госпожа, пожалуйста отдайте нам телефон, с помощью которого вы вели несанкционированную съемку, – вежливо, но твердо потребовал один из мужчин от Мияби. – Вы подписывали соглашение, согласно которому подобное недопустимо.

– Не отдам! – какая же она красивая, когда вот так вот упрямится и сердится. Прямо жена самурая, защищающая свой дом с нагинатой наперевес.

– Ребят, не глупите, видео уже на хостинге, в облаке, и удалить его оттуда не проще, чем изъять фотографию Бьёнсе из интернета, – сказал им я.

– Че? Чью фотографию? – не поняли оба. – Отдавайте ваши гаджеты. Наши компьютерщики их почистят и получите обратно. Всё по закону, согласно бумагам, которые вы оба подписали.

– Бьёнсе – это западная певица, довольно известная у них. У нее было несколько неудачных фотографий, которые суд принял решение удалить из интернета. А я ничего не подписывал, и моя девушка тоже, – с самым наглым видом соврал я. На самом деле бумаги, конечно, были и я их скрепил своей личной печатью, проглядев по диагонали. Стандартное соглашение о том, что канал не несет ответственности, если на нас свалятся во время съемок софиты или произойдет что-то еще нехорошее. Запрет на ведение фото и видеосъемок там тоже мелькал. Но, каюсь, досконально я довольно пухлую пачку бумаг не прочел и наизусть не запомнил. У меня на это юрист есть, которая где-то потерялась. Полезная она, знаете ли!

– Ниида-сан, пожалуйста, не нервничайте, – подошел все тот же ассистент режиссера, который ответил на пару моих вопросов до начала передачи. – Вы сделали несколько неоднозначных заявлений и руководству канала только предстоит решить, как к ним отнестись. Возможно, запись выпустят в эфир как есть, с полным текстом вашего выступления. А может быть, ваш эпизод и вовсе снимут с показа. Давайте поступать согласно букве закона.

– Ни одна буква закона не обязует нас отдавать своё имущество охране телестудии. Если мы вдруг что-то нарушили, подавайте в суд и пусть судья разбирается. Вы точно готовы применить ко мне насилие в прямом эфире?

– Какой прямой эфир? – рассмеялся крепыш, что стоит поближе ко мне, а не к Цуцуи. – Съемки прерваны. Камеры выключены!

– Но трансляция аудио с моего смартфона идет прямо на ютуб! – криво улыбнулся я. – У нас там собралось пятьсот зрителей. Сейчас, может быть, уже и тысяча. И все они будут свидетелями того, как у ничего не нарушившего человека охрана телецентра отобрала его имущество.

И охранники и мальчик-менеджер впали в кратковременный ступор, которого бы хватило, чтобы пройти мимо них, но я не двинулся с места. Нужно закрыть вопрос здесь и сейчас, а не дожидаться, что нас остановят на следующей проходной, уже более жестко. Мне совсем не хочется, чтобы мне заламывали руки или, что в миллион раз хуже, дерзнули прикоснуться к Мияби. Мне же в этом случае придется оставить страну без национального телевидения. Обижать свою девушку я никому не позволю. Как-то уверенность в себе у меня уже зашкаливать начала.

– Пожалуйста, присядьте. Я пока созвонюсь с начальством и уточню что делать, – ассистент указал мне на один из мягких диванчиков, как раз рядом с бейсболистом.