Кодекс Охотника. Книга XXVII (СИ) - Винокуров Юрий - Страница 14

Так вот, по неподтверждённым данным, это были адепты Бога Мудрейшего. Ну, как неподтверждённым? То, что они превозносили Мудрейшего, как своего бога, не было новостью. Вопрос в том, откликнулся ли он на их молитвы. Сейчас могу с точностью сказать: да, откликнулся. Оранжевая божественная сфера света — именно Мудрейшего.

Нет, сам я это вживую не видел, но достаточно хорошо учился, и знал это из старых книг.

Мудрейший, один из богов, очень интересный, показательно нейтральный, который всего добивается, стараясь обходить насилие. Судя по организации, образованной в этом мире, это также явно его почерк. Он готовился неторопливо и бескровно. Вот только что-то пошло не так. И поднявшийся из воды остров был тому доказательством.

Обо всё этом я размышлял, когда проснулся почти через сутки. Как же вовремя я уловил его пробуждающуюся ауру. Если бы мои Паладины, и Бухич с Бурбулисом, остались внутри этой сферы… Ну, скажем так, я сильно расстроился бы, при том, что ничего не смог бы сделать. Божественная сфера — это божественная сфера. Сколько она продержится, зависит от энергии бога. Так-то «живёт» она достаточно долго.

Как-то раз, загнав одного тёмного божка в его последний мир, мои братья караулили его почти полторы тысячи лет, прежде, чем у него закончилась энергия и спал купол. После чего, с чувством выполненного долга, братья угандошили его. Надеюсь, что в этот раз сидеть столько не придётся. Я так понимаю, марафон «захвати этот мир» уже начался, а сидя под божественным куполом — к финишу первым не придёшь. Так что, рано или поздно, он оттуда проявится, и мне нужно быть к этому готовым.

Левиафан припарковался прямиком к моей горе, куда высыпали все трофеи, и которые отправились в гору для изучения и анализа. Прямо сейчас, с некоторой осторожностью, вокруг купола крутились корабли практически всех наций мира, собирая обломки. К слову, ВМС Российской Империи получил фору. Им было достаточно слова Галактионова, что опасности нет.

Остальные некоторое время присматривались, утопят ли наглых русских или нет. Но их никто не топил, поэтому и остальные присоединились к дележу добычи. Вот только слегка поздновато. Думаю, Долгоруков, Волгодонов, и прочие братья будут в восторге от полученного. Ну, а самые сливки всё равно забрал я, и теперь моим научникам предстоят бессонные ночи.

А ещё мне очень хотелось треснуть товарища Бухича. Ну и Бурбулиса заодно. Чесались руки дать леща, хоть и бывшему, но Императору Российскому. Но я не мог.

— Какого, спрашивается, хера, вы туда полезли, вместо того, чтобы мне всё рассказать и сделать скоординированные действия?

— Александро, мы хотели, как лучше! Бухич сказал, что времени нет, — подал голос Бурбулис, который больше верил в мою человечность, чем Бухич, который уже примерно понял, что у меня тяжёлый характер.

— Так и есть, Саша, — кивнул Бухич. — Ты же видел. Там был рядом британский флот, они как бы союзники. Да и дальше были мирные корабли, их бы просто потопили в первые часы.

Я тяжело вздохнул. Логика в его словах была. Возможно, как раз это и спасло его от карающего леща. Но, блин…

— Саша, спасибо, что пришёл за нами, — нахмурился Бухич. — И да, мне стыдно.

Я покачал головой, не зная, смеяться мне или плакать. Тысячелетний Император. Избранник Вселенной. Ставленник моего брата-Охотника. Может, с возрастом обычные люди тупеют?

Я примерно знал, какие чувства Бухич испытывал, глядя, как-то расцветает, то снова обрушивается его Империя, и как ему снова и снова приходилось подчищать хвосты за своими нерадивыми потомками. Вот только…

— Ладно, — кивнул я. — Ты можешь валить, — кивнул я, увидев, как обрадовался Бурбулис. — А ты задержись, — кивнул я Михаилу.

— Проблемы? — нахмурился Бухич.

— У меня никаких, а вот у тебя — да. Будем тебя немножко лечить.

— Как это? — с некоторым испугом спросил Бухич.

— Мне кажется, твою Душу нужно немного почистить. Уж слишком много на неё всего налипло. Я откладывал это так долго, как мог, но после нынешнего поступка…

— И чем мне это грозит? — осторожно спросил бывший Император Михаил.

— Ну, кто знает… — я улыбнулся самой доброй улыбкой, которую мог изобразить. — Ничего не могу обещать, кроме одного: будет очень больно.

Где-то в Многомерной Вселенной

— Эй! Эй-гей-гей! Эй-гей-гей-гей! — раздался знакомый голос издалека.

— Долбаные дегенераты! Да как так можно было? Весь план насмарку, — это был уже другой голос.

— Выходи, пожалуйста. У нас гости, — снова первый голос, в котором Неназываемый узнал Морфея.

Прямо сейчас выпадать из медитации ему не очень-то хотелось. Его силы начали восстанавливаться, и вернуть былую мощь, которую он потерял только что при встрече с Охотниками, значило потратить ещё много времени и, возможно, жизней. Если жизней у него было предостаточно, то времени не было. Поэтому Неназываемый прервал медитацию и вернулся в свой тронный зал, где на Морфея наседал странный пришелец.

— Я тебе сказал туда не лезть!

Да, божественные сущности тоже могут вести себя как люди и трясти коллегу за шкирку.

Тут пришелец повернулся и увидел Неназываемого:

— Ага, ещё один дегенерат появился.

— Здравствуй, Мудрейший! — вежливо поприветствовал Неназываемый одного из старейших своих собратьев.

Мудрейший — так любил называть он сам себя. Кто-то называл его Первым, предполагая, что это первый из богов. Но, в основном, эпитеты, что шли по отношению к этому могущественному существу, были более обидные. Их никто не говорил вслух, но за спиной с радостью использовали. Дело в том, что Мудрейший, даже по меркам богов, был существом с чрезмерно завышенной самооценкой. Он точно знал, что существует либо его мнение, либо неправильное, и не стеснялся всем об этом говорить.

На самом деле, последнюю тысячу лет о нём не было видно и не слышно. Если можно так выразиться, забираясь в сложные понятия несуществующих добра и зла, то Мудрейший большую часть времени занимал нейтральную позицию. Ну, а когда ему что-то было нужно, он не брезговал никакими средствами, как, впрочем, и все остальные боги. Ему не нужна была власть над всей Вселенной, как Неназываемому. Ему не нужна была власть над всеми людьми, как Морфею. Ему не нужно было доказывать свою силу, как Моране. Да и развлекаться с людишками, опускаясь до уровня Тёмной Богини, он тоже не собирался. Его сила была предметом зависти и уважения, ну и немного страха других высших сущностей.

Мудрейший познал тайны Вселенной и черпал силы отовсюду. Ему не нужно было трогать души людей, ему не нужно было охотиться за великими тварями. Долгое время он находился вообще в одиночестве, по меркам богов, будучи отшельником. Но это не значило, что сил у него не было. Даже наоборот.

— Со всем уважением, Мудрейший, но, возможно, ты расскажешь, что произошло?

— Я говорил ему не лезть и не подбивать тебя, — продолжал трясти Морфея Мудрейший.

— Да о чём вы говорите, и о чём подбивать? — нахмурился Неназываемый. — Скажи чётко, я постараюсь дать объяснение.

— Мир, куда вы полезли. Я знал, что ты пытаешься туда пробиться, — Мудрейший откинул Морфея, и повернулся к Неназываемому. Вокруг него затрепетали эфирные потоки. — Ты просто лоб разбил бы, и ничего не добился.

— Почему ты так думаешь? — расстроился Неназываемый. — Я был близок к цели!

— Да-да, близок к цели… Ты был близок к тому, чтобы ничего не получить. Сейчас ты к этому ещё ближе, — нахмурился Мудрейший. — Только с помощью этого дегенерата, — он кивнул на молчащего Морфея, что было для этого болтливого бога неестественно, — вы вдвоём испортили всё, что я строил. А ведь я почти было перехватил Нить судьбы этого Мира…

— Нить судьбы? — Неназываемый нахмурился. — Что это такое?

— Вот! — ткнул указательным перстом Мудрейший в сторону Неназываемого. — Вот об этом я и говорю, когда называю вас дегенератами. Как вы могли попытаться захватить Запретный Мир, даже не понимая, как это делать?